Узел судьбы (ЛП) - Шторм Лирик

Как?

Я подняла взгляд на него, и, должно быть, замешательство ясно отразилось у меня на лице. Он улыбнулся, одной из самых красивых, удовлетворенных улыбок, какие я когда-либо видела, и слегка кивнул головой в мою сторону, а затем вниз, к своей груди.

— Отметила меня, — проговорил он гордо. — Заявила права.

Я его отметила?

— Но у меня нет навыка делать татуировки, — пробормотала я неловко, понимая, что он имел в виду совсем не это, но так и не понимая, каким образом его отметила.

Мозг путался, ведь я впервые видела его грудь. Такие татуировки уж точно бы не забыла.

— Знаю, — глухо произнес он и коснулся рисунка длинным пальцем. — Укусила меня.

— Я укусила тебя? — он уверенно кивнул. — Вот здесь? — еще один кивок. — И потом ты… вытатуировал укус?.. — догадалась я.

Он снова кивнул и на этот раз самодовольно ухмыльнулся.

— Теперь я твой, — сказал он, выглядя более чем довольным собой.

Но вдруг, словно что-то осенило его, улыбка начала гаснуть. Удовлетворение постепенно сменилось тревогой. Этот взгляд мне совсем не понравился.

— Назад не заберешь, — произнес он почти защищаясь. Его рука накрыла татуировку.

Я уставилась на него. Пораженная тем, с какой нежностью его ладонь прикрывала ее.

Будто кто-то мог попытаться стереть.

— Это навсегда? — спросила я тихо.

Но я уже знала ответ.

Татуировки ведь навсегда.

Но какая-то часть меня жаждала подтверждения.

Его кадык дернулся, когда он сглотнул. Еще один твердый кивок. Я медленно обхватила его пальцы и слегка потянула. Почти нехотя его рука отнялась от татуировки. Отпечаток моих зубов.

Моя метка.

— Хорошо, — прошептала я и склонилась, легко коснувшись губами этого места.

Моя Омега-сторона была довольна. Если кто-то увидит мою метку, то поймет, что он занят.

Присвоен.

Мой.

Сразу после этой мысли я нахмурилась. Никто больше не должен смотреть на грудь моего Альфы. В груди вспыхнула иррациональная ревность, я поспешно схватила его майку и дернула вниз. Но тут же решила, что хочу снова видеть свою метку, и снова задрала ее, прежде чем откинуться назад и рывком подтянуть одеяло, которое он сдвинул. Я натянула его и сложила так, чтобы мой запах, пропитавший уголок одеяла, попал как раз на ту часть его тела, создавая правильное переплетение наших запахов.

И все же… что-то было не так, и я никак не могла понять, чего мне не хватало.

Из груди вырвался раздраженный рык.

Твердая ладонь легла мне на бедро, слегка потянув за пояс.

— Штаны, — хрипло сказал Торн и я сдержала вздох

Да, я и сама хотела их сменить, но нужно было еще разобраться в своих ощущениях. Может, Торн был прав. Может, если переодеться, станет удобнее, я успокоюсь и смогу сосредоточиться. Вскочив с кровати я сразу бросилась к гардеробной, вытащила кружевные аквамариновые трусики и самые мягкие, уютные домашние штаны, какие смогла найти. Так торопилась, что даже не вышла из нее, переоделась прямо там. И только обернувшись, поняла, что дверь осталась настежь открыта, и Торн прекрасно видел мою обнаженную нижнюю половину. И он не отвел взгляда. Его темные глаза были прикованы ко мне и полны желания. Щеки вспыхнули, я знала, что они окрашены ярким румянцем.

Я когда-нибудь перестану позориться перед этими мужчинами?

Затем направилась к кровати, собираясь бросить влажную одежду в корзину для белья, но ноги сами унесли меня к нему. Торн протянул руку, будто заранее знал, что подойду, и я машинально отдала ему вещи.

Автоматически.

Инстинктивно.

Одна сторона его рта тронулась легкой усмешкой, когда он вытащил из штанов черные шелковые трусики, которые я только что сняла. Штаны он швырнул в сторону, а трусики остались в его кулаке. Он поднес их к лицу, закрыл глаза и глубоко вдохнул, сдавленно, с низким стоном боли. Его глаза распахнулись снова, будучи такими темными, что казались почти полностью черными.

Его рука двинулась вниз по груди, через пресс прямо к краю одеяла. Сама же завороженно наблюдала, как он свободной рукой приподнял одеяло, а та, что все еще сжимала мои трусики, скользнула под него. Контур его кулака остановился прямо над пахом.

Это было под одеялом?

Или на голой коже?

Сердце заколотилось быстрее, и я затаила дыхание, ожидая, пока наконец его рука не двинулась в одном длинном скользящий движении вниз.

О. Моя. Богиня.

Неужели он трогал себя?

Я вообразила черный шелк моих трусиков, пропитанный моим сладким, сливочно-персиковым сликом, скользящий по всей длине его напряженного члена, помечая его моим запахом. Он покрывал самую интимную часть себя моим запахом. Ни одна женщина не посмеет прикоснуться к нему. Ни одна даже не приблизится, пока на нем такая сильная метка запаха.

Меня переполнило удовлетворение. Вот чего мне не хватало. Его рука выбралась из-под одеяла, не сдвигая края, который я уложила, а следом трусики полетели туда же, куда раньше леггинсы.

Но это было неважно.

Я была довольна.

Мой Альфа поступил правильно.

Я снова забралась к нему, устроилась в углублении его бока, уложив голову на обнаженную мощную грудь и перекинув руку через талию. Его сильная рука обвилась вокруг моих плеч, пальцы мягко скользнули по волосам до самых кончиков и чуть потянули их, отчего по коже головы пробежала приятная дрожь. Измотанная эмоциональными качелями, стараниями устроить надлежащее место для моего Альфы, чувствуя себя в безопасности и защищенной в его объятиях, я вскоре погрузилась в сон под его легкие прикосновения..

Казалось, я только закрыла глаза, когда вокруг зазвучали приглушенные голоса.

— …нужно быть готовыми к допросу.

Похоже, это был Рафе, но это не может быть правдой, ведь он только что ушел, чтобы позаботиться о безопасности Бодхи и Романа на их задании.

Так почему же он здесь?

Тихий рык сдвинул мою цитрусовую подушку. Я нахмурилась, крепче прижала ее к себе, сонно стараясь подтянуть ближе. Наступила короткая пауза, а затем:

— Она в порядке?

— Температура поднялась, — ответил Торн, и моя подушка снова задвигалась.

Я издала раздраженный, предупреждающий рык, потому что начинала раздражаться от этого полусна. И кто-то продолжал двигать меня, когда я чувствовала себя в безопасности, такой теплой и уютной.

— Насколько все критично? — спросил Рафе.

— Невысокая. Тридцать восемь и два, — прозвучал ответ, от которого моя цитрусовая подушка снова зашевелилась.

Я укусила ее в отместку, пытаясь заставить лежать смирно.

— Вероятно, в течение месяца у нее начнется полноценная течка, — это был Эвандер. Я думала, что он сидит за компьютером. — Я предупрежу врача, чтобы он был наготове, на случай если она решит пойти этим путем.

Запах красного апельсина, корицы и карамели стал сильнее, пробуждая мою Омега-сторону, которая так долго дремала, и меня полностью проснуться. Я открыла один глаз и попыталась оглядеться, не поднимая головы с подушки, которая слегка вибрировала. И закрыла его, потому что в поле зрения никого не было, но я знала эти запахи.

Они принадлежали мне.

Я не могла их увидеть, но запахи исходили за моей спиной, поэтому я подняла руку с теплого мускулистого живота, на котором она лежала, и протянула ее назад, слепо хватаясь за кого-то.

Послышались довольные смешки, а затем моя рука оказалась в сильной, теплой ладони. Я провела пальцами по запястью, и улыбнулась.

— Рафе, — прошептала я.

Затем потянула его за руку, и почувствовала, как он приблизился ко мне сзади. Кровать прогнулась под его весом, когда он сел, медленно проведя пальцем вдоль моей руки, вплоть до плеча. Его запах стал более насыщенным, чем раньше, и я почувствовала, как губы мягко коснулись уголка моего рта. Я издала тихое мурлыканье одобрения, и моя улыбка стала еще шире.

— Ты закончил? — спросила я. Мой голос звучал тихо и хрипло.