Любовь дракона (ЛП) - Мартин Миранда

Я киваю, соглашаясь. Он прав. Я это понимаю.

— Одно целое гораздо лучше, чем сумма из частей, в этом главная сила любви, — говорит Сверре.

Лейдон бьёт кулаком по стене, прерывая наш разговор. Мы все оглядываемся, в порядке ли он. Он снова начал ходить взад-вперед, шипя, яростно мотая хвостом из стороны в сторону, шелестя крыльями. Мы обмениваемся взглядами, задаваясь вопросом, кому из нас следует подойти к нему. Подойти к змаю, который близок к тому, чтобы утонуть в биджасе, непросто. Сверре пожимает плечами, принимая на себя ответственность, и идёт к Лейдону.

Сверре медленно приближается, вытянув перед собой руки. Лейдон перестает расхаживать и смотрит. У двоих из них есть беременные женщины, что создает связь. Он должно быть достаточно силён, раз может дать отпор биджасу, поскольку Лейдон не атакует Сверре. Прошло не так много времени с тех пор, как Амара выгнала Лейдона из родильного зала, но я представляю, что для него каждое прошедшее мгновение тянется, как обороты наших солнц вокруг планеты.

Эмпатия бурлит в моём кишечнике. Не уверен, в порядке ли его женщина, его сокровище или его ребенок. Есть ли какое-то осложнение? Им обоим хорошо? Воображая, каким бессильным он должен чувствовать себя прямо сейчас, у меня в животе возникает неприятное чувство. Как бы я отреагировал, если бы там была Амара?

Сверре кладёт руку на плечо Лейдона и тихо говорит с ним. Я не слышу слов, но через несколько мгновений Лейдон расслабляется и кивает. Теперь оба шагают взад и вперед вместе. Непосредственная угроза того, что Лейдон потеряет контроль над своим биджасом, проходит, и я возвращаюсь к своим мыслям.

— Хорошо? — спрашивает Астарот.

— Хорошо, что? — спрашиваю.

— Ты собираешься это сделать?

Я не отвечаю ему сразу. Я скажу ей? Поставить её на место перед другими может быть плохо. Это может иметь неприятные последствия. Она беременна нашим ребенком. Я знаю, что сказала та машина. Мне нужны обязательства между нами. Мне нужно чувствовать, что она принимает меня и готова строить жизнь вместе со мной.

— Но? — спрашивает Астарот.

— Что, если она откажет мне?

— Тогда ты сдашься?

— Нет.

— Ты уйдешь от нее?

— Нет.

— Так скажи мне, что ты потеряешь?

В его словах мудрость. Дверь в родильное отделение открывается, и там Джоли. Её лицо сияет, но слёзы текут по её лицу. Ее улыбка расплывается по её лицу шире, чем я когда-либо видел. Лейдон приближается к ней так быстро, что я не вижу, как он двигается, оставляя Сверре стоять в одиночестве.

Лейдон входит в дверь прежде, чем она заканчивает говорить. Остальные следуют за ним. От трепета у меня чешутся чешуйки. Я взмахиваю крыльями, издавая тихий трепещущий звук, затем делаю глубокий вдох, прежде чем войти в дверь позади Астарота.

— Это мальчик! — говорит она. — Иди, иди к Илладону!

Калиста лежит на кровати с младенцем на груди. Её волосы спутались на голове, но на её лице красивое сияние, которого я никогда раньше не видел. Это потрясающе. Она выглядит красивой, наполненной жизнью и силой. Лейдон стоял рядом с ней, наклонившись, чтобы быть ближе. Он целует её в лоб, прислоняется к её голове и смотрит на крошечную жизнь в её руках.

Сверре с Джоли, а мы с Астаротом стоим в стороне в неловком молчании. Амара находится в дальнем конце комнаты от меня, недалеко от кровати с Ингой, Ланой и Розалиндой. Мэй передвигается, что-то делает с машинами, которые помогали при родах.

У меня перехватывает дыхание от вида ребенка. Он такой крошечный. Я никогда в жизни не видел ребенка и не мог вообразить, что он может быть таким маленьким. Его маленькая рука вцепляется в одеяло, позволяя мне увидеть его пальчики. Они идеальны с самыми маленькими ногтями, морщинистыми пальцами, каждый из которых безупречен. Краем глаза я вижу Амару, и меня тянет к её животу. Там растет наш ребенок. Наш ребенок, который будет маленьким, беззащитным, зависимым от неё и от меня во всём.

Впервые встретившись глазами с Амарой, я вижу слёзы. Моё сердце разрывается от этого зрелища, и я хочу броситься к ней, уничтожить то, что причиняет ей боль, но в этот момент я понимаю, что это слёзы радости. Я понимаю, потому что чувствую почти то же самое. Надежда наполняет комнату, радостное чувство, которое пронизывает всё. Жизнерадостность, такая новая, такая необычная, поднимает мне настроение и наполняет меня откровением перед возможностями будущего.

— Иди к ней, — шепчет Астарот, привлекая моё внимание к себе.

Когда я оглядываюсь, я вижу, что он смотрит не на ребенка, а на других самок. Проследив за его взглядом, я понял, на кого он смотрит.

— Она? — спрашиваю я, сохраняя голос мягким. — Она твоя?

Он вздрагивает, когда его глаза бегают назад.

— О чем ты говоришь? — шипит он.

Я улыбаюсь, зная, что нашёл его секрет. Я сохраню его ради него, но я знаю. Знаю, что он испытывает. Каким-то странным образом это заставляет меня чувствовать родство с ним.

— Иди займись своими делами, — рычит он.

— Конечно, — говорю я.

Я закрываю глаза и вдыхаю, наполняя легкие чистым воздухом, а затем медленно выпускаю его. Когда я открываю глаза, я готовлюсь и иду к человеческим женщинам. Они наблюдают за моим приближением и словно ждут, не представляю ли я угрозы, прежде чем броситься в бегство. Закрадывается сомнение, но я отбрасываю его. Амара наблюдает за мной ближе всех, и я не могу прочитать выражение её лица. Это не облегчает мою задачу, но ведь с ней всегда не всё так просто. Это не имеет значения, потому что она того стоит.

— Амара, — говорю я.

Она смотрит вверх и сглатывает. Её глаза несколько раз моргают, затем она отводит взгляд и вытирает слезу.

— Да?

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

Ее лицо краснеет, и она смотрит на окружающих девушек.

— Хорошо, — наконец говорит она.

Я пользуюсь моментом, чтобы собраться с мыслями. Слышится чмоканье, когда ребенок отрывается от груди Калисты. Я оглядываюсь и вижу, что она и Лейдон оба смотрят.

— Я люблю тебя, Амара. Я люблю тебя с того момента, как впервые увидел тебя. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Ты — солнца в моей вселенной. Ты горишь ярко и красиво, и я хочу обнять тебя и держать всегда.

— Шидан…

Я поднимаю руку и качаю головой.

— Пожалуйста, дай мне закончить, — говорю я, и она поджимает губы, а затем кивает. — Ты мне нужна. Ты нужна мне, потому что вместе мы сильнее, лучше, чем порознь. Я никогда не знал этого чувства. Я никогда не знал любви. Когда произошло Опустошение, я был ребенком. Я был один, но я научился выживать. Я больше не хочу быть один. Я не хочу мира, частью которого ты не являешься. Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал.

Я опускаюсь на колени перед ней и беру её за руку.

— Амара, — продолжаю я. — Будешь ли ты моим сокровищем, моей любовью и моей парой?

Слёзы текут по её лицу. Она вытирает их яростными движениями. Мои сердца бьются так сильно, что я не знаю, как они не вырываются из моей груди. Они ревут мне в уши. Моя рука, держащая её руку, дрожит, пока я жду ответа. В зале тишина, как будто все затаили дыхание.

Момент затягивается. Я не могу дышать. Я не могу моргнуть. Предвкушение нарастает до тех пор, пока я не убеждаюсь, что попал в какой-то застрявший момент времени, который никогда не закончится.

— Да, — говорит она, и её голос ломается на одном слове.

Слабость пробегает по моему позвоночнику, и я чуть не падаю от облегчения. Моё сердце забилось ещё быстрее, когда я подпрыгнул и подхватил её на руки, закрутив её, когда наши губы соприкоснулись с силой удара. Её слезы текут, когда мы целуемся. Звучат аплодисменты и люди смеются, затем нас окружают руки, притягивающие нас в объятия.

Наконец я поставил её на ноги. Женщины собрались в круг, удерживая нас двоих. У всех слёзы и смех. Радость расширяет мою грудь. Я никогда не чувствовал столько счастья. Я не могу сдержать это. Смех вырывается из меня, и я не могу остановиться.