Дракон выбирает судьбу (СИ) - Петровичева Лариса

– Я хотела спросить, как тебе живется? Ты знаешь, что ребенок Гила будет расти без отца, и тебе нигде не жмет?

– Это не ребенок Гила, – с несокрушимой уверенностью ответила Джемма. – Мой покойный муж всегда говорил, что певички неразборчивы в связях, так что поищи его отца в другом месте. Кого-то вроде Максимилиана Шелла, тот не имел ничего против человеческих подружек, когда они…

Джемма не договорила. Сибилла побледнела, и стало ясно: холостой выстрел достиг цели. Почему бы и нет, в конце концов? Сибилла карабкалась на вершины жизни и славы и делала ставку не только на Гилберта.

Ожили водитель и Хейди – в руке ассистентки действительно оказался маленький пистолет, который она направила в сторону певички. Водитель встал между Джеммой и Сибиллой, мягко, но уверенно оттеснил ее в сторону.

– Покиньте участок, фрин Бувье, – посоветовал он. – Вас тут не ждут. Всего доброго.

– Гил бросил мать своего ребенка, – процедила Сибилла, не сводя глаз с лица Джеммы. Джемма никогда не видела голодных вампиров, но подозревала, что они могут смотреть именно с такой алчной ненавистью. – Он и тебя бросит, когда все закончится. Ты будешь ему уже не нужна, и он уйдет. Он никогда не говорил, что кого-то любит! Думаешь, я у него была одна такая?

– Фрин Бувье, перестаньте, иди я вызову полицию.

Джемма обернулась к Хейди и негромко сказала:

– Нам пора, иначе я не успею.

Ассистентка кивнула, открывая дверь автомобиля пошире, и Джемма скользнула в салон. Хейди села рядом, закрыла дверь, и крики Сибиллы оборвались.

– Как вы себя чувствуете? – обеспокоенно спросила ассистентка. Водитель занял свое место, и автомобиль стал медленно выворачивать на улицу.

– Голова не болит, – ответила Джемма, – если вы об этом. Но я хочу убить одного дракона. Очень хочу.

Слушание было открытым, но в зал было не попасть. Когда автомобиль остановился, не доезжая до места слушания, то Джемма увидела толпу народа – люди, молодые и старые, стояли на тротуаре и сидели на газонах возле здания государственного суда. На многочисленных плакатах красовалась уже знакомая надпись “Шелла в тюрячку”, и Джемма невольно задалась вопросом, где сейчас папаша Стивен.

– У нас нет пропусков, – сообщила Хейди, когда они вышли из машины и пошли к собравшимся. – В зал мы точно не пройдем, даже если вы скажете, кто вы.

– И не надо, – улыбнулась Джемма. Эта серьезная ответственная девушка нравилась ей все больше. – Здесь уже есть все, что нужно.

“Как однажды сказал великий Траванти, пусть погибнет мир, но свершится правосудие. Я иду среди людей – вот учительница начальных классов рядом с водителем такси в клетчатой кепке, вот пенсионерка с ходунками, вот женщина с целой стайкой детей. Все они пришли к зданию государственного суда для того, чтобы правосудие свершилось.

Все они очень долго ждали.

Когда-то драконы правили людьми, возвышаясь над миром в своих башнях. Сегодня люди решили, что пришло их время возвыситься. Сегодня люди пришли, чтобы сказать: мы собираемся жить по-новому, и нам нужна правда и закон. Все они хотят обвинительного приговора”.

– Джемма! – окликнули ее, и Джемма словно очнулась от сна. Строчки статьи, которые плыли у нее в голове, складываясь в текст, который надо будет записать и отредактировать, мягко отступили в тень.

Она обернулась – Андреа подошел к ней, такой же, как когда-то в Кавентоне: решительный, наглый, обжигающий внутренним огнем, который был сильнее любого драконьего пламени. Люди, собравшиеся у здания суда, смотрели на него, как на божество.

– Привет, – ответила Джемма, вдруг поймав себя на мысли о том, что очень рада его видеть. Эта встреча была правильной. – Что ты здесь делаешь?

– Готовлюсь выступать свидетелем обвинения, – сообщил Андреа. Он смотрел так, словно боялся, что Джемма изменилась после болезни, искал в ней следы этого изменения и был счастлив оттого, что не находил. – Шелла пытаются выставить душевнобольным. Как ты себя чувствуешь?

Хейди, которая чуть отступила в сторону, не сводила глаз с Андреа, словно он был божеством или античным героем, который сошел с пьедестала, чтобы закрыть собой людей от драконьего пламени. Джемма хотела бы смотреть на него так же – но что-то ей мешало. Что-то было похоже на занозу, которую она боялась вытащить.

– Все в порядке, – ответила она. – Сможешь провести меня в зал?

*** 

– Драконы решили, что представят его душевнобольным. Не отвечающим за свои действия. Да, будет обвинительный приговор, потом клиника… Нет, как ты вообще решила туда отправиться?

Гилберту казалось, что он сейчас взорвется. Приехав домой, он не обнаружил Джемму и сразу же испуганно подумал, что ее снова отвезли в больницу, и она больше не вернется домой. Это была какая-то детская беспомощная оторопь, и он не знал, как с ней справиться.

Джемма, живая и здоровая, сидела на диване в гостиной. Хейди стояла чуть поодаль, опустив голову и, вероятно, предвкушая увольнение. “Все в порядке”, – сказал себе Гилберт и тут же подумал, что нет, ничего не в порядке.

Мир трясло. Все рушилось.

– Гил, я не хочу быть инвалидом в коляске, – ответила Джемма. – Я должна работать. Действовать.

– Для этого, конечно, надо пройти в зал суда в компании Сальцхоффа! – вспыхнул Гилберт. Узнав, что с Джеммой все в порядке, он ощутил мгновенное острое облегчение и тотчас же почувствовал страх. Беспомощность. Отчаяние.

Драконьи башни падут. Что с ним сделает Сальцхофф, когда решит, что Гилберт Сомерсет ему больше не нужен? Что тогда будет с Джеммой?

– Он рассказал мне про прослушку в офисе, – сообщила Джемма. – У полиции почти все кассеты. Я написала большую статью… в вечернем “Зеркале” должна быть.

Гилберту захотелось схватиться за голову. Ну что она делает, какие статьи? Она не видела себя в больнице – бледную, неживую, чужую. Такую далекую, похожую на восковую статую… Впрочем, чего он хотел? Он прекрасно понимал, что Джемма вот такая, это ее природа, от которой не уйти.

– И я была не одна, Хейди всюду меня сопровождала, – сказала Джемма, и Гилберт подумал, что похож на излишне строгого отца, который запрещает дочери ходить на танцы, а она сбегает из-под запрета, вылезая в окно своей комнаты. – Как только я поняла, что устаю, мы поехали домой.

Гилберт вздохнул. Сел рядом с Джеммой, осторожно взял ее за руку. Хейди словно поняла этот знак – она бесшумно покинула гостиную, и Гилберт признался:

– Я очень за тебя волнуюсь, Джемма. Я страшно испугался, особенно сейчас, когда…

Он не договорил. Он видел, как наяву – разрушаются драконьи башни, величественные ящеры кружат в небе и падают, охваченные собственным пламенем. “Мы сами уничтожим то, чем владеем, – подумал Гилберт. – Потому что мы слишком долго правили миром, и власть лишила нас рассудка”.

Он боялся увидеть сегодняшний выпуск “Ежедневного зеркала”. На первой полосе – старина Ларри прослушивает офис Андреа Сальцхоффа. Дальше дракона судят за нападение на человека. Господи, еще несколько недель назад мир был привычным, познаваемым, спокойным. Еще несколько недель назад драконьи башни были несокрушимы – но уже тогда Гилберт чувствовал, что к ним идет что-то страшное.

Его охватывало жутью. Тоскливой липкой жутью. Он держал Джемму за руку, и эта рука была якорем, способным удержать его в бушующем море. Дать хоть какую-то опору.

– Пообещай мне, что не будешь покидать дом, – попросил Гилберт. – Я прошу тебя, пожалуйста, пообещай.

Джемма посмотрела ему в лицо, вопросительно подняв бровь.

– Тебя уже довели до кровоизлияния, – ответил он. – Не хочу, чтобы папаша Шелл закончил начатое.

– Кстати, Сибилла носит его внука, – сообщила Джемма, и Гилберт устало понял, что на сегодня с него хватит, он уже устал удивляться. Сначала договоренность с Сальцхоффом, потом Джемма в суде, теперь еще и это.

– Откуда ты знаешь?

– Она заходила сегодня днем. Хотела поинтересоваться, как мне живется, когда я знаю, что мой муж бросил свое дитя, – Джемма печально улыбнулась и добавила: – И она очень живо отреагировала на один мой намек.