Эшли Дьюал - Сибилла
Обзор книги Эшли Дьюал - Сибилла
Эшли Дьюал и Роуз Уэйверли
СИБИЛЛА
Вытираю лоб, быстро следую по коридору.
— Вот дополнительная информация, — сообщает незнакомец и на ходу протягивает мне папку.
— Что это?
— Да так, мелочи. Но вдруг поможет.
— Который час?
— Все под контролем. Главное, не волнуйтесь.
Нервно киваю. В горле пересохло. Сейчас бы чего-то выпить, да вот не думаю, что кто-то согласиться принести воды в эту часть здания.
Наконец добираемся до пункта назначения. Меня встречают два человека: Кевин Шэрдон — мэр города, и Николас МакСтюарт — главный шеф полиции.
— Сынок, — хрипит Шэрдон и кладет усохшую руку на мое плечо. — Мы будем за тебя молиться.
У мэра серые глаза. Почти прозрачные. Это приводит меня в ужас, но почему-то я усмехаюсь.
— Мистер Шэрдон, я не религиозный человек.
— И, тем не менее, вы здесь. — МакСтюарт пожимает мне руку.
— Здравствуйте, шериф.
— Посылать вас туда полное безумие! — мэр хватается за сердце. — Оттуда еще никто не выходил живым, понимаете? Я знаю, что не должен произносить этих слов, но Грэгори — вы обречены, сынок. Обречены!
— Хватит его пугать. А то еще убежит.
— Я не собираюсь убегать, шериф. Не в моих правилах трусить.
— Вы просто еще слишком молоды и глупы. — МакСтюарт фыркает. — Не понимаете, на что идете. Тут речь ни в том, чтобы выиграть дело, повысить статус, заработать себе денег. Мы говорим о смерти, друг мой. Признаться, — добавляет он. — Я думал, вы старше.
— В этом кабинете дьявол! — внезапно восклицает мэр, указывает рукой на отдаленную дверь в конце коридора и испуганно крестится. — Да, спаси Господи наши души. Спаси нас грешных!
Видеть, как самый влиятельный человек города стоит с трясущимися коленями и судорожно молится — явление редкое. Приходится отвести взгляд в сторону, дабы ненароком не выдать своего скептического недоумения.
— Что ж, — выдыхаю и прижимаю ближе к себе желтую папку. — Был рад вас видеть. Шериф, мэр, — киваю административным шишкам и перевожу серьезный взгляд на незнакомца. — Если мне потребуется помощь, я скину смс.
— Сети нет, — выпаливает Николас. — Можете заранее выбросить все свои новомодные фабрикушки.
— Ясно. — Задумываюсь. — В таком случае, я придумаю, как дать тебе знак.
— Я в вашем распоряжении. — Мужчина горько усмехается и легкомысленно похлопывает меня по плечу. — Не подведите человечество. И удачи. Надеюсь, мы еще увидимся.
Киваю и как-то грустно выдыхаю. Во что я ввязался? На что себя обрек? Зачем туда иду? Подвергаю себя опасности?
Выплыв из мыслей, уверенным шагом направляюсь к злосчастному кабинету. По пути меня не покидает чувство, будто три мужчины за моей спиной провожают меня в последний путь. Их лица, жесты. Они уже похоронили меня. Уже записали в список загадочно погибших жертв.
Вот уж чертова группа поддержки. Не думал, что столкнусь с таким ужасом. Неужели в кабинете меня действительно ждет дьявол?
Откашливаюсь и решительно касаюсь пальцами дверной ручки. Страх превращается в адреналин, что мне бесспорно характерно. Пульс учащается — реакция организма на приток горячей крови к голове. Лицо вспыхивает, словно факел, и я уже именно тот, кто я есть сейчас: Грэгори Хастингс. Детектив Грэгори Хастингс.
Открываю дверь, уверенно пересекаю порог. Широкими глазами осматриваю комнату и вдруг с ужасом замираю. Пол усеян мертвыми, обезображенными телами сотрудников, повсюду кровавые разводы, но главное — никакого дьявола здесь нет. Вообще никого нет. Это настолько сильно сбивает меня с толку, что я непроизвольно роняю на пол папку, переданную незнакомцем. Листы тут же хаотично разлетаются в стороны. Один из них падает на грудь старшего охранника полицейского участка и окрашивается в красный, багровый цвет. Информация, написанная на нем, больше мне недоступна, но я сейчас не думаю об этом. Я думаю о человеке, совершившем нечто подобное. Нервно нагибаюсь за документами, ледяными пальцами собираю их в кучу, как вдруг за моей спиной резко захлопывается дверь. Замираю. Дышать трудно, но я дышу: медленно, тихо. Стараюсь взять под контроль мысли, но не успеваю этого сделать.
Кто-то оказывается рядом. Присаживается на корточки и начинает подбирать бумажки.
— Я знала, что вы придете. — Мне действительно становится страшно. Резко поднимаю голову и вижу девушку. Худую, бледную. Она аккуратно собирает документы в руку, складывает их пачкой, поправляет, а затем неожиданно смотрит на меня и лукаво улыбается. — Грэгори.
Я готов сойти с ума от ужаса, но почему-то рассудок не позволяет этому случиться. Наоборот мой скептический ум говорит о том, что передо мной обычная молодая девушка, с множеством шрамов на теле и в душе. У нее грязные, пепельные волосы, костлявые плечи. Сложена так, словно никогда не ела. Движется плавно, заторможено. Возможно, больна. Возможно, больна слабоумием.
— Почему вы не кричите? — отрешенно спрашивает меня подозреваемая. Я лишь задерживаю дыхание: так легче себя контролировать. Аккуратно забираю из ее бледных рук документы. — Не убегаете, не зовете на помощь?
— А стоит?
Девушка оглядывает трупы, затем поднимает изумрудные глаза на меня и пожимает плечами:
— Решайте сами.
— Это ты сделала? Ты их всех убила?!
— Их убил Бог, Грэгори.
— Бог? — нервно усмехаюсь. — Я не верю в Бога, Сибилла.
— А стоит.
С чего же начать? В присутствии этой девушки, мне становится не по себе. Я растерянно моргаю, прижимаю к себе документы. А затем неожиданно выпаливаю:
— От трупов нужно избавиться. Скоро они начнут разлагаться.
— Как же вы милосердны, детектив. — Сибилла лукаво улыбается. — Вас не волнует, что эти трупы больше никогда не вернутся домой, не увидят близких. Не заговорят, не встанут, не оживут. Вас тревожит лишь собственный дискомфорт.
— Вы меня совсем не знаете.
— Я — нет, но он, — она смотрит вверх. — Он знает все.
— Бог?
— Он самый.
— Сибилла, — неуверенно откашливаюсь и подхожу к столу. Он испачкан кровью, и от этого жутко скручивает живот. Приходится убрать со стула прошлого уже мертвого детектива. Я аккуратно кладу его на пол и нервно усаживаюсь. — Сибилла, — продолжаю. — Вы понимаете, в чем вас обвиняют?
— Слышала, сэр, — девушка садится напротив. Кажется, ее очень забавляет данная ситуация. Улыбнувшись, она складывает перед собой костлявые руки. — А вы знаете?
— Естественно. На ваших плечах более тридцати двух смертей. Еще чуть-чуть и вы переплюнете саму Элизабет Батори.
