Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна
Раздраженно сжимаю в кулаки пальцы и выхожу из комнаты.
Сегодня суббота. Занятия в школе сокращенные, и я вполне могу остаться дома. Но я не хочу. Не хочу находиться здесь, думать, вспоминать все то, что услышала на кухне. Да, вчера это выглядело правдоподобно. Возможно, это даже многое объясняло. Но только с утренними лучами я поняла, в какую ловушку угодила. И это не было моим выбором. Это было неизбежностью. Мне сказали, кто я. А я проглотила это, как и всю ту ложь, которую на меня сбрасывали долгие семнадцать лет.
Ари, заботься о будущем.
Ари, жизнь так коротка.
Ари, ты особенная.
Черт возьми, почему же все молчали? Почему мама не поделилась секретом, почему врала? Она так часто знала наперед о том, что случится, выглядело это странно, безумно, я думала, ей везет, материнское чутье, опыт, жизнь, удача. Да все что угодно, но не наличие родословной с такими предками, что все соседи бы обзавидовались. Но нет.
Ведьмы Монфор. Семейка сумасшедших теток под предводительством самого, мать его, Дьявола. Как этому вообще можно поверить? А как с этим можно смириться? Да мне больше всего на свете хочется сигануть с утеса, а не бегать по лужайкам и радоваться, что вопросы нашли свои ответы! Лучше бы я никогда не узнала об этом.
Спускаюсь на кухню и вижу тетю Норин; не могу нормально теперь на нее смотреть, как ни стараюсь. Мне не страшно. Меня на куски разрывают досада и недоумение. Сердце советует подойти к ней, взять за руку, а разум приказывает бежать.
— Доброе утро, Ариадна. — Не оборачиваясь, проговаривает тетушка, перекладывая в бумажный пакет еду для ланча.
— Привет. — Останавливаюсь в нескольких метрах от нее.
Она это замечает, смотрит на меня и дергает уголками губ, будто бы чувствует, что я непроизвольно стараюсь держать дистанцию.
— Необязательно прятаться, Ари. Я ничего не сделаю.
— Я не прячусь.
— Ты боишься.
— Нет. — Сжимаю в кулаки пальцы и делаю шаг вперед. — Не боюсь. Но я не хочу тебе врать, хочу быть честной, и мне не по себе.
— Это вполне нормально. — Тетя протягивает мне пакет с едой и кривит губы. — Было бы странно, если бы ты отнеслась к новостям спокойно.
— Я спокойна. — Сквозь стиснутые зубы протягиваю я.
— Оно и видно, дорогая.
Прячу еду в сумку. Смахиваю с лица волосы и фальшиво улыбаюсь:
— Отлично. Пойду поглощать знания.
— Будь осторожна, Ари.
Торможу носками кроссовок и, прищурившись, гляжу на тетю.
— В каком это еще смысле?
— То есть? Просто будь осторожна, и все тут.
— Будь осторожна, переходя дорогу, или же будь осторожна, когда к тебе на занятие вдруг заявится Люцифер собственной персоной?
— Ари, он не придет на твои занятия. — Норин протяжно выдыхает. — Я видела его, мы с ним давние друзья. — Она хмыкает. — Он настолько ленив, что сам не придет.
— Ленивый Дьявол? Это что-то новенькое.
— Он не знает о твоем существовании и не узнает, пока ты не проявишь свою силу.
— Мою силу…, - я почесываю шею и киваю, — классно, этого я делать не собираюсь.
— Вот и отлично, дорогая.
Собираюсь уйти, но вновь застываю на пороге кухни и касаюсь пальцами косяка. Не знаю, что со мной происходит, но внутри горит странная тревога, словно меня ждет нечто паршивое. Скоро. Через плечо смотрю на тетю Норин и нервно покачиваю головой.
— Какая у меня сила?
— Ты сама узнаешь. — Ровным голосом отвечает Норин.
— Она может заключаться в том, что я вижу…
— Что видишь?
Глубоко втягиваю воздух и полностью оборачиваюсь к тетушке.
— Вижу мертвых.
Норин озадачено хмурит лоб, потирает ладони и делает шаг ко мне, но замирает. Ее светло-голубые глаза наполняются искренним интересом.
— С чего ты взяла, что видишь мертвых, Ариадна?
— На днях я видела девушку, которая попала под колеса машины. Затем я встретилась с Лорой. Прямо на улице. А вчера…, - потираю ладонью лицо и морщусь, — вчера я видела в школе на трибунах женщину, которая умерла пять лет назад. Это была мать Мэтта.
Тетушка медленно присаживается за стол и сплетает перед собой длинные пальцы.
— Странно.
— Странно? По-моему, слышать за несколько сотен метров — странно.
— Нет, ты не понимаешь. — Норин покачивает головой. — Ведьмы не видят мертвых.
— Что? Не может быть. Во всех фильмах…
— Ведьмы видят мертвых только тогда, когда они их вызывают. — Мы глядим друг на друга, и внутри у меня все покрывается столетним льдом. — Но, я так полагаю, ты никого не вызывала, верно? Что необычно даже для нашего мира. Я… я подумаю об этом.
— Подумаешь, — глухо повторяю я и прикрываю глаза. Черт, что за бессмыслица? — Но если это не моя способность, тогда что это?
Норин пожимает плечами. Поправляет горловину толстого свитера и кривит губы.
— Я узнаю, Ари. А пока иди в школу. Иначе опоздаешь.
— Как скажешь. — Взмахиваю руками и озлобленно улыбаюсь. — Пойду искать ответы у деревьев и цветов. Возможно, они знают больше, чем вся наша семейка вместе взятая.
Закатываю глаза и выкатываюсь с кухни.
Господи, с каждой минутой все интереснее и интереснее.
На биологии сижу практически под партой. Не собираюсь учиться. Чушь все это. Да, теперь я уж точно это знаю! К чему мне все эти гербарии? Они помогут мне избавиться от семейного проклятия? Или, может, память стирают? Нет! Так пусть катятся к черту.
— Мистер Нортон?
Что этому лысому идиоту понадобилось от Мэтта?
— Мистер Нортон!
Приподнимаю подбородок и неожиданно понимаю, что голова Мэттью лежит на его сложенных руках, а сам парень мирно посапывает, шелестя дыханием о листы тетрадки.
Он уснул? Вот это да! Усмехаюсь и пинаю парня под столом ногой. Тут же он резко выпрямляется, морщится от яркого света и сонно восклицает:
— Анафаза!
Сумерки ему, что ли снились?
По классу проносятся смешки, а преподаватель недовольно сводит брови. Соединяет на округлом животе пальцы и перекатывается вперед на носках.
— Мистер Нортон, вы посещаете мои семинары, чтобы набраться знаний, а не сил.
— Да, я…, — парень растерянно встряхивает волосами, — такого больше не повторится.
— Надеюсь, иначе, в противном случае, мне придется отвести вас к директору.
Мэттью кивает и потирает ладонями смятое лицо. Он выглядит жутко измотанным.
— Сегодня останетесь после уроков! — Преподаватель самодовольно кивает. Наверно, счастлив, что его урок принял неожиданный поворот. Развлечение, в конце концов.
— Он же сказал, что такого больше не повторится. — Недовольно рявкаю я. Господи, у меня в груди что-то воспламеняется; понятия не имею, что происходит, но я хочу убивать.
