Юлия Куркан - Государственные интересы
Княжна, недоумевающее посмотрела на лягушонка:
— Что? — грозно поинтересовалась она.
— О, прекрасная княжна, — нашелся Михей, зажимая нос и отчаянно гундося. — Ты нашла меня, нашла своего принца!
— Ах, принц, — кокетливо захлопала глазками Леля. — Я вас сейчас поцелую! И вы вновь станете человеком.
Больше всего Михею сейчас хотелось стать кувшином медовухи, но он мужественно переборол свое желание.
— Да, моя прелестница! Я стану человеком, и женюсь на вас, моей спасительнице!
— Ах, — княжна затрепыхала ресницами еще активнее. Как она не могла понять, что голос исходит не из лягушки в её руках, а из кустов слева, я понять не могу по сей день. Видно, мечтательность как-то нехорошо бьет по мозгам.
— Только, — продолжал Михей. — Расколдовывать меня нужно особенным образом. Ты должна поцеловать меня, затем отпустить и закрыть глаза. Досчитай до двадцати, и я встану перед тобой добрым молодцем!
— Точно встанете, принц? — подозрительно осведомилась княжна. — Так давайте же заключим с вами устный договор о намерениях.
— Что? — подавился Михей, отхлебывающий в это время из фляжки. Как уже говорилось ранее, княжна была все-таки княжной, а потому воспитание тоже оставило тяжелый отпечаток на её образе мыслей. Девица могла быть глупа, как березовая чурка, однако своего никогда бы не упустила.
— Вы, принц, прямо здесь и сейчас поклянетесь своими бородавками, что по превращению моими усилиями вас в человека, немедленно берете меня за руку, идете и женитесь!
— А… э… конечно же, о моя прекрасная избавительница! — совладал с собой Михей. — Я сам не мог бы и мечтать о подобном, слишком уж вы прекрасны!
— Принц, — подозрительно ласково попросила Леля. — Клянитесь. Я жду. А то не поцелую.
— О нет! — драматично взвыл Михей. Клясться ему почему-то не хотелось. Видно, из мужской солидарности к бедному лягушонку, уже полузадохшемуся в нежных, натренированных тыквами, ручках княжны. — Прекрасная дева, не бросай меня на верную погибель в пучинах этого болота!
— Женишься? — надоело ждать Леле. Она показательно встряхнула лягуха. Тот слабым голосом квакнул, но дергаться не решился.
— Женюсь! — отрезал Михей.
— На мне? — дотошно уточнила княжна.
— На вас, о свет сердца моего, — томно вздохнул мужчина, вспоминая красотку, с которой провел последнюю ночь.
— Сразу после превращения? — гнула свою линию княжна.
— Да хоть прямо сейчас! — взвыл Михей, которому уже изрядно надоела вся эта возня. Он уже был готов жениться хоть на лягушке.
— Целую, — честно предупредила княжна. В точности выполнив указания Михея, она принялась считать до двадцати. Несчастный, обретший наконец свободу, лягух прополз немного, и замер, находясь в настоящем обмороке. Михей, выпрыгнувший из кустов, деликатно отпихнул его подальше, и предстал перед княжной во всем своем сомнительном великолепии многолетнего запоя, перешедшего уже в жизненную философию. Леля придирчиво осмотрела предложенное, и выдала суровый вердикт:
— Не похож.
— На кого? — изумился Михей.
— На принца — уперла руки в боки княжна.
— Так я ж лягушкой сколько времени был! — взвыл Михей, почувствовавший, что гениальный план дает сбой.
— Ладно, — смилостивилась княжна. — Пошли жениться.
— О, моя высокородная зано… зазноба! Не пристало ли нам сперва зайти к вашему батюшке, дабы испросить его, отцовского, дозволения и благословения на наш брак? — на самом деле героя интересовал лишь размер приданного, но он благоразумно решил об этом княжне не сообщать.
— Дело говоришь, — решила та.
В общем, князь и на этот раз повел себя весьма флегматично. Он сказал, что раз дождалась княжна своего принца, вот пусть за него замуж и идет, а приданое княжны получит лишь первый ребенок, родившийся у новобрачных. После свадебного пира, коий отыграли весьма скоро, Михей страстно замычал, и поволок княжну в спальню, ибо выпил столько, что за женщину ему сошел бы и сундук.
Прошло два месяца. Долгожданный наследник все никак не желал образовываться. До княжны медленно доходило, что возлюбленный её как бы и не совсем принц. Последними каплями стали две девицы, не самого скромного образа, коих притащил домой Михей. Громко хлопнув дверью (о головы незадачливых изменников), Леля вернулась к батюшке, и предалась печали. Пыталась даже повеситься от тоски, но потолочная балка не выдержала и переломилась пополам.
Итог, как ни странно, был в чем-то даже счастливым. Ибо через пару дней в терем заявился мокрый и подозрительно зеленоватый юноша, который сообщил, что является на самом деле заколдованным лягушачьим принцем. А поскольку там, на пруде, клялись именно его бородавками, то княжна, как честная женщина, обязана выйти за него замуж. Ибо в человеческом облике подданные его просто не понимают. Новую свадьбу делать не стали. Народ итак знал, что Леля расколдовала-таки принца, и выскочила за него замуж. А потому, пару благословили, и отправили в принцев пруд. Новобрачные поцеловались… и оба превратились в лягушек. Кстати, из княжны она получилась вполне себе миловидная, и принц даже по-настоящему в неё влюбился.
Мораль: ни к чему хорошему любовь не приводит.
Развеселив и успокоив себя забавной историей, я поняла, что оттягивать неизбежное больше невозможно, и подошла к блестящей серебряной пластине в мой рост. Оттуда на меня взглянуло размытое отражение призрака, не иначе. Длинная белая закрытая ночная рубашка наводила на размышления о саване. Исхудавшее лицо с заострившимися чертами, темные глаза, ставшие еще больше, вызывали жалость, и намекали на то, что с едой в загробном мире дела обстоят не лучшим образом. Растрепанные короткие волосы, похожие на очень сердитого ежа, заставляли думать, что призрак не просто призрак, а, скорее всего, моровая дева, ну, или в крайнем случае — чума ходячая. Я скептически скривилась. Красоты в отражении не прибавилось. Теперь выходило, что призрак мучается еще и несварением желудка. Привести себя в порядок категорически не представлялось возможным. Но надо же было с чего-то начинать?
Я решительно подошла к двери. Нет, выглядывать наружу я не собиралась. Не подобает княжне, чтобы её наблюдали в таком виде. Да и вообще, не хватало еще сердечных приступов у охраны…
— Господа, — погромче провозгласила я. — А служанки мне не полагается? — тоже, конечно, не лучший вариант, однако оборудовать комнату обычным шнуром, с колокольчиком, находящимся в комнате прислуги, почему-то никто не удосужился. Вообще, я заметила, что находимся мы явно не в замке. Окна в моей комнате не было (видно, во избежание еще какого-нибудь оригинального похищения), однако кладка стен, как и цвет камня, были иными, равно как и убранство помещения. Здесь все было выдержано, скорее, в стиле гаремов восточных степей (а я и там побывала). Много дорогих пушистых ковров и легких газовых тканей. Приятные глазу цвета: небесно-голубой и цвета морской волны, песка и влажной земли, утренней зари и крови. Даже кровать была с балдахином! Всегда о такой мечтала — здорово спасает от гнусных летающих насекомых, коих в наших широтах немерено. В комнате была даже ширма для переодевания и столик с разными притираниями. В общем, радость для любой девушки.
