Принцесса (ЛП) - Кент Клэр

Но, очевидно, я не единственная, кто это видит. Внезапно он становится мишенью массированного обстрела. У Волчьих Стай, должно быть, есть какое-то автоматическое оружие, потому что на него льется град пуль. Эта бочка обеспечивает очень слабую защиту, так что он полностью в ловушке. Не в состоянии открыть ответный огонь. Не в состоянии перебежать в другое место.

Ужас за него пронзает мою грудь.

— Грант! — кричу я, чтобы он услышал меня сквозь рев окружающего нас шума. Грант расположился по другую сторону пикапа от меня, стреляет и ныряет в укрытие, как и я.

Когда он оглядывается, я указываю на Трэвиса за бочкой.

— Он там в ловушке. Ты можешь ему помочь?

Грант подходит ближе и выглядывает наружу, чтобы своими глазами увидеть ситуацию. Он быстро оценивает обстановку и начинает двигаться. Затем он медлит и снова смотрит на меня.

Я точно знаю, о чем он думает. Он не хочет оставлять меня без защиты — даже для того, чтобы спасти кого-то другого.

— Ни за что, — выдавливаю я из себя. — Я в порядке. А он нет. У него дома беременная жена, так что вытащи его оттуда, или я сделаю это сама.

Я вижу, как меняется выражение его напряженного лица, когда он осознает эти слова. Затем он кивает и кладет ружье на плечо.

— Прикрой меня, насколько сможешь.

Я встаю и начинаю стрелять, когда Грант выходит из-под защиты пикапа. Как и раньше, я вообще не знаю, попадаю ли я во что-нибудь, но любые выстрелы в правильном направлении должны помочь.

И помогают. Вдвоем с Грантом мы обеспечиваем Трэвису достаточное прикрытие, чтобы он мог выбраться из-за бочки. Он бежит и бросается за пикап рядом со мной.

Грант тоже возвращается, но тут на него нападает здоровенный тип. У мужчины, должно быть, закончились патроны, потому что он не пытается стрелять. Он появляется из ниоткуда с бешеной скоростью, и на мгновение кажется, что он собьет Гранта с ног.

Но Грант поворачивается как раз вовремя, замахивается и ударяет мужчину рукой прямо в живот. Затем он совершает такое быстрое движение, что я не успеваю его отследить, и нападающий оказывается неподвижно лежащим на земле.

Я выдыхаю. Грант справился со всем этим одной рукой, так как другой он все еще держит свое оружие.

Его глаза снова встречаются с моими, когда он направляется обратно к нам, и я готова поклясться, что на его лице почти играет улыбка.

Вот тогда-то в него и стреляют.

Я понятия не имею, кто это сделал и откуда прилетела пуля. Но я слышу хлопок. Вижу, как тело Гранта тошнотворно дергается. Затем он резко падает вперед, на землю.

Я пытаюсь закричать, но не издаю ни звука. У меня полностью сдавило горло.

Я никак не могу заставить свой разум работать в достаточной степени, чтобы оценить, что лучше всего сделать прямо сейчас. Все мои инстинкты требуют добраться до него, так что мне ничего не остается, как следовать им. Я выскакиваю из-за пикапа, игнорируя Трэвиса, который кричит:

— Оливия, нет!

Я подбегаю к тому месту, где Грант лежит на земле, которая уже залита кровью, и опускаюсь рядом с ним на колени.

Одна часть моего сознания осознает, что стрельба вокруг меня усилилась. Трэвис и остальные, должно быть, прикрывают меня и Гранта, потому что в меня не попадает никаких пуль.

Я использую всю свою силу, чтобы перевернуть Гранта на спину, и почти рыдаю, когда вижу пулевое ранение в бедро.

В бедро. Он не был ранен в грудь.

— Уйди, — хрипит он, и в его голосе одновременно слышатся боль и гнев. — Какого хрена ты творишь?

— Я не могу оставить тебя здесь. Ты можешь двигаться?

— Убирайся нахрен за грузовик! — его лицо все вспотело и мертвецки бледное. Несмотря на мое облегчение от того, где находится его рана, его внешний вид пугает меня.

— Я не оставлю тебя, так что можешь просто заткнуться. Ты в состоянии встать?

Грант стонет — скорее от раздражения на меня, нежели от боли — но больше не спорит. С явным огромным усилием воли он заставляет себя принять сидячее положение, и его взгляд перемещается мне за спину. Сейчас стрельба ослабевает. Трэвис, Мак и остальные, должно быть, прикончили кого-то из стрелков.

— Возьми это, — бормочет он, протягивая мне свою винтовку. — Я буду двигаться медленно.

Мне все равно, насколько он медлителен, главное, чтобы он двигался. С моей помощью ему удается подняться на ноги, и я начинаю стрелять куда-то в сторону неприятелей, пока Грант прислоняется к другому моему боку. Мы медленно тащимся обратно за пикапом.

— Это было нечто, девочка, — говорит Трэвис, когда мы наконец добираемся до него. Он запыхался и вспотел, но в то же время почти улыбается мне.

Грант тяжелый. Он не в лучшем состоянии. Он падает обратно на землю, как только мы оказываемся за укрытием, и тяжело дышит влажными, хриплыми вздохами.

— Это было глупо.

— Ой, заткнись, — я нахожу дырку в его ноге и зажимаю рану. Это единственное, что я умею делать.

— Думаю, мы почти уложили их, — говорит Трэвис, фыркая как будто с сухим весельем. — Я подстрелил последнего из тех, кто был здесь в поле зрения, и, похоже, возле ворот довольно тихо.

— О Боже мой, — бормочу я, давя на бедро Гранта и оглядывая лагерь. Это тот же самый лагерь, который я знала в течение шести месяцев, но сейчас он выглядит чужим. Как тлеющие угли после пожара. — Мы действительно это сделали?

— Похоже на то. Кстати, спасибо за вашу помощь там, сзади, — Трэвис окидывает взглядом и меня, и Гранта.

— Спасибо тебе. Я почти уверена, что ты тоже спас нам жизни.

Мы ждем еще минуту, пока стрельба полностью не прекращается. Затем раздаются крики, но не испуганные или сердитые. Они больше похожи на победные.

— Мы сделали это, — шепчу я Гранту.

В его глазах все еще виднеется боль, и теперь они немного затуманиваются. Это пугает меня, но уголки его губ чуть приподнимаются.

— Ты молодец.

Я издаю тихий всхлипывающий звук. Он выглядит так, словно вот-вот потеряет сознание.

Затем я слышу голос Джексона, доносящийся откуда-то поблизости.

— Проверьте здания. Убедитесь, что никто все еще не прячется. Я думаю, мы расправились со всеми.

— Принцесса, — хрипит Грант.

— Я здесь.

— На стене караульного помещения есть двусторонняя рация. Пусть кто-нибудь заберет ее, когда это будет безопасно. Так мы сможем… мы сможем сказать нашим людям, что выходить безопасно.

— Ладно. Хорошо, я так и сделаю, — я все еще отчаянно давлю на его рану. Он теряет так много крови. Она на моих руках, предплечьях, джинсах.

— Не знаю… — его голова сваливается набок. Глаза закрываются. — Не знаю, смогу ли я… сделать это сам.

***

Два часа спустя я сижу в кресле в клинике бункера и смотрю на Гранта, лежащего на кровати.

Если бы мы не смогли попасть в бункер, он, возможно, не выжил бы, потеряв так много крови. Но у нас все еще есть запасы крови и оборудование для переливания, и врач сказал мне, что с ним все будет в порядке.

Они накачали его лекарствами, пока вынимали пулю, так что теперь я просто жду, когда он проснется.

Мое тело ощущается так, будто на меня взвалили невидимый груз, но, по крайней мере, оно снова чистое. Я приняла душ в своей квартире и переоделась в чистую одежду — белая майка без рукавов и мягкие серые трикотажные домашние штаны. Я больше не заплетала свои длинные волосы в косу после душа, поэтому они свободно свисают на плечи и спину.

Это мешает, но на самом деле мне все равно. В ближайшее время я не планирую ничего делать, кроме как сидеть прямо здесь, рядом с кроватью Гранта.

Мэри заходила несколько минут назад, чтобы проведать его и дать мне свежую бутылку воды. Она пыталась заставить меня что-нибудь съесть, но меня все еще подташнивает.

Теперь мы с Грантом одни в маленькой стерильной комнате. Это большое облегчение. Мне это нравится.

В конце концов он начинает слегка ерзать в постели. Издает горловой звук. Он еще даже не открыл глаза, а уже хрипло бормочет: