Однажды суровой зимой (СИ) - Михалева Елена

— Да, госпожа, — Брайден изобразил на лице подобие улыбки.

Но когда дверь за ними закрылась, он громко вздохнул.

Вендал доверял старому толстому тюремщику. Тот знал больше страшных тайн и искренних признаний узников, чем иной святой отец на исповеди. И не делился ими ни с кем, кроме Ориса Винграйна собственной персоной.

Дневной свет показался принцу чем-то чужеродным и неестественным после мрака подземелья и невероятного света ангельского огня. Но выражение озадаченности на его лице вызвало вовсе не это. Когда они вернулись на первые этажи дворца, наследник Кархолла молча обогнал Эстлин и поспешил по коридору в сторону отцовского кабинета.

— Вендал, — окликнула его Авершам. — Тебе нужно поговорить с отцом. И мне тоже.

— Знаю, — буркнул принц.

— Вендал, послушай меня, — она подошла ближе. Посох в ее руках совсем перестал светится. — Все это очень сложно и страшно. И еще неприятнее то, что тот, кто помогал Тирусу и возможно даже им манипулировал, нам неизвестен. Но клянусь, что найду его.

— Не сомневаюсь в тебе, — принц пошел прочь.

— Ох, Вендал, — она догнала его и коснулась плеча, но тотчас убрала руку.

Принц повернулся к ней. Девушка отступила на шаг назад. Добродушный Вендал, который шутил по любому поводу, уступил место сыну Ориса Винграйна. Тот же взгляд. Так же поджатые губы и насупленные брови.

— Мне нужно разобраться во всем. Самому, — коротко сказал он. — А ты иди к отцу, если хочешь все ему рассказать.

— Просто, — она попыталась подобрать нужные слова. — Может тебе не следует идти на этот суд вовсе? И на казнь тоже. Подумай об этом. Пожалуйста.

Она развернулась и пошла быстрым шагом в сторону тронного зала. Оглянулась через плечо.

Но не сердится чародейка взглянула на него полными печали глазами. Не было в них безумного пламени, готового спалить целое поле с демонами. Не было ангельского огня, который мог вывернуть душу любому преступнику. Всего мимолетный взгляд она подарила ему. И возможно даже и не думала, что он заметит. Но Вендал заметил. И понял: вот она. Настоящая Эстлин. Его Эстлин.

— Долгий день. Не будь, как я. Будь лучше –

Она писала аккуратным мелким почерком. Каждая буковка, как птичка на ветке весной. Она признавалась в любви, что не пристало делать даме. А уж деве на выданье тем более. Она корила себя за то, что не могла ответить взаимностью первому ухажеру, и была без остатка предана второму. В каждом слове была нежность. В каждом предложении — страсть. Бумага все еще пахла ее духами. На одном из листков стоял отпечаток ее губ. На другом разводы слез высохли кляксами.

Ноги сами привели Вендала в отцовский кабинет. Он без труда нашел ту шкатулку с письмами и уже больше часа читал переписку родителей. Он даже не заметил, как переместился от полок и уселся в отцовское кресло. Появись здесь сейчас стая мантикор, он бы и не заметил. Настолько поглотило его чтение.

Нет, маминой вины в случившемся не было. Как не виноват был и отец. Кесанна Ланерли и Орис Винграйн полюбили друг друга глубоко и искренне. Орис тогда только взошел на престол. Прекрасный юный король, у которого отбоя от поклонниц не было. Но ни одна из них не могла затмить дочь рыцаря из маленького прибрежного городка. Он повысил ее отца. Приблизил к себе младшего брата, взяв его в личную охрану. Дал титул семье. А потом просто объявил, что женится на Кесанне Ланерли. Никто не мог ему помешать. Никто даже не рискнул его отговаривать.

В письмах ни слова не говорилось о том, что Тирус Абиалли был единокровным братом короля. Лишь их неловкость перед ним. Жалость. Чувство вины. Но, по их словам, Тирус в конце концов смирился и пожелал им счастья. Знали бы родители, какой камень он тогда припрятал за пазухой.

Вендал прочел больше половины пухлой стопки родительских писем, когда дверь в кабинет открылась, впуская Ориса Винграйна.

Отец облачился в парадную одежду, которую надевал во время судов и траурных событий. На голове привычным бременем красовалась корона. На плечах — темно-синяя мантия с золотой вышивкой.

— Вот ты где, — Орис Винграйн словно бы не заметил, что сын роется в его личных письмах. — Ты еще не готов? Суд начнется совсем скоро.

Вендал свернул недочитанное послание и положил его к остальным в стопку.

— Так значит, это из-за Абиалли ты так боялся, что у меня появится бастард? — принц с вызовом посмотрел на отца.

Король вздохнул. Подошел ближе.

— И из-за него тоже, — монарх неспешно сложил все письма обратно в шкатулку, закрыл крышку и понес предмет на место. — Авершам мне все рассказала.

— И он правда твой брат? — на всякий случай уточнил Вендал.

— Да, — Орис Винграйн выразительно посмотрел на сына.

Принц встал, уступая правителю его законное место. Король опустился в кресло. Устало потер лоб. Вендал тем временем прошелся по кабинету, чтобы как-то унять нарастающее беспокойство. Остановился у старинных часов на каминной полке. Золотые стрелки показывали половину одиннадцатого.

— Я даже не представлял, что твоя мать умерла по вине Тируса, — признался Орис Винграйн. — Догадывался, что он ревновал несмотря на все свои заверения, что не держит на нас зла. Понимал, что не зря он настаивал на том, чтобы я оставил Кесанну. Якобы из-за ее неспособности дать мне наследников. Но все дело было в мести…

Король сокрушенно покачал головой.

— Мама знала, что он твой единокровный брат? — спросил Вендал, не оборачиваясь.

Ему не хотелось встречаться с отцом глазами. Безусловно, несмотря на всю секретность ему давно стоило рассказать о том, кем им приходится Тирус Абиалли. Но стоило ли винить отца в его поступках? В том, каким человеком стал его старший брат, и какое безумие засело в его голове?

— Нет, — ответил король. — Она была уверена, что он мой названный брат и близкий друг, но не более, — монарх горько усмехнулся. — А ведь мы были лучшими друзьями в детстве. Он защищал меня. Брал на себя любую мою вину. А когда отец рассказал, что мы братья, придумал эту историю с названными братьями. Чтобы мы могли сказать друг другу «брат» при посторонних и не бояться, что нас раскроют. По счастью мы мало походили друг на друга внешне. Но мне казалось, что мы оба — копии отца. И нет на свете человека, любящего и понимающего меня больше, чем Тирус.

Король умолк. Не то погрузился в воспоминания. Не то предался горькому разочарованию.

— Думаешь, его сын и дочь тоже не в курсе? — Вендал, наконец повернулся к отцу. — Он утверждал на допросе, что они ничего не знают. Но я ему не верю.

— Кто знает? — пожал плечами Орис Винграйн.

— Они не должны отвечать за грехи, к которым не имеют отношения, — заметил Вендал.

— Надеюсь, что так, — король откинулся в кресла и положил обе руки на подлокотники. — Я дарую им прощение и позабочусь о них, если Тирус признает свою вину и расскажет о том, что совершил. Без ненужных подробностей, разумеется. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз до того, как начать заседание суда.

Принц согласно кивнул. Вновь прошелся по комнате. Скрестив на груди руки, встал, прислонившись спиной к книжному шкафу. Орис не сводил с сына глаз. Король понимал, что на долю сына в последнее время выпадает слишком много непростых испытаний.

— Возможно, твой дед во многом был не прав, — признал король. — Возможно, и я ошибался, когда слепо доверял Тирусу. Но я старался быть лучше, чем наш покойный Саерис. Старался править лучше. И относиться к брату лучше, — Орис сузил глаза. — Вендал. Я воспитывал тебя с этой же мыслью — стань более великим правителем, чем твои предшественники. Я — не мой отец. А ты — не я. Ты должен взять от меня все лучшее, когда займешь трон Кархолла. Но брать все подряд ты не обязан.

— Откуда эти мысли, отец? — принц не мог скрыть удивления.

Пожалуй, это был самый сердечный их разговор за последние десять лет.

— Я многое обдумал за время твоей пропажи, — король сплел пальцы в замок на столе перед собой. — Больше всего я боялся, что ты не вернешься. А на втором месте были сожаления, что я не женил тебя и не успел увидеть внуков.