Однажды суровой зимой (СИ) - Михалева Елена

Повисла пауза. Абиалли мелко трясся на полу. Он неосознанно теребил руками край мантии. Отблески голубого света плясали на его искаженном лице.

Вендал захотел убить его. Прямо сейчас. Не дожидаясь суда. Но тут вновь заговорила Эстлин.

— Ревность. Месть. Зависть, — констатировала чародейка. — Все сводится к ним. Пороки в сердцах людских толкают на ужасные вещи. Заставляют принимать непростительные решения. Они служат причиной цепи событий, что привели к мучительной смерти не только королевы. Многих людей. Тех, кто был с ней тогда рядом и заразился. Тех, кто пошел за убитым горем Орисом в Эдвермор и сгинул там. Тех, кто защищал принца Вендала от демонов. От исчадий этого самого порока, которых ты нанял, чтобы окончательно уничтожить все, что тебя окружало. Сделать несчастным Ориса. Заставить его признать твое кровное родство и назвать твоих детей наследниками. Но ты не подумал, что твоих наследников может ждать та же судьба, что и тебя.

— Мои дети, — губы Тируса задрожали.

— Расскажи мне о них, — велела Авершам. — Расскажи мне о тех, про кого ты забыл из-за своих нелепых заблуждений.

— Моя старшая дочь умерла тогда же, когда и Кесанна, — магистр погрузился в горькие воспоминания. — Она служила у нее. Заразилась первой. Мой сын сейчас в Анверфеле. Он помогает нашему послу налаживать отношения с Макландами. Он здесь вообще ни при чем. А младшую дочь растят родители моей покойной жены в своем имении.

— И в наследство ты оставил им не Кархолл, а лишь боль и позор, — заключила за него чародейка.

А синий пламень все так же змеился тонкими струйками от посоха по трещинам в камнях. Он уже поднялся на стены и заполнил собой камеру, норовя заползти на потолок и сомкнуться над головами.

— Хочешь искупить вину? Хочешь, чтобы я заступилась за них перед Орисом и дала им возможность прожить спокойную жизнь без позорного клейма отпрыска предателя?

Магистр молча закивал. А Вендал ощутил такую ярость, какую никогда прежде не чувствовал. Ему не хотелось прощать или давать кому-то шанс. Ему хотелось правосудия. И он больше не думал о том, что отец лгал ему. Он понимал, что Орис Винграйн проявил недюжее терпение. Но Эстлин стояла неподвижно. Она была единственной преградой между ним и предателем Абиалли. И она хотела от него что-то еще. Что-то настолько важное, что Вендал заставил себя сдержаться.

— Открой мне, как вышло, что демоны Преисподней стали твоими слугами, — сказала нефилим.

Магистр отчаянно замотал головой из стороны в сторону. Не то не знал, что ответить. Не то боялся говорить вообще.

Авершам нахмурилась. Выпрямилась. Словно бы даже стала выше. Свечение ангельского пламени замерцало ярче. Вендал невольно смежил веки. Нити живого света въелись в камни темницы глубже, расползлись еще дальше и, наконец, покрыли весь покатый потолок камеры. А потом медленно и неотвратимо потекли к узнику. Точно тонкие пальцы бестелесных призраков.

Когда первая тонкая струйка голубого света подползла ближе и коснулась его голой лодыжки, Абиалли взвизгнул и засучил ногами по полу.

— Нет, пожалуйста! Нет! — закричал он не своим голосом.

Эстлин вскинула руку. Движение световых плетей прекратилось.

— Это ангельский огонь, магистр, — пояснила чародейка. — Он способен не просто причинять невыразимые мучения, но и выжигать. Все. Например, душу. — она говорила спокойно. Даже несколько отрешенно. — Вы наверняка слышали обо мне многое. И возможно слышали о том, что я не умею получать отказ. Поэтому никогда не задаю вопрос дважды. И никогда не предлагаю дважды ничего. Поэтому подумайте, как следует.

Магистр с ужасом посмотрел на кожу на своей ноге. В том месте, где ангельский огонь коснулся его, взбух жирный черный волдырь размером с орех.

Вендал тоже смотрел во все глаза. Ангельский огонь. Сила, красотой которой он недавно восхищался, могла искалечить любого. Не только демона. Конечно, Авершам все боялись и складывали о ней легенды. Тот, кто укрощал такую мощь, не нуждался в армиях.

Все камни в камере пропитывал этот свет. Он залез в каждую трещинку. Въелся в каждый кирпичик. И мягко пульсировал. Дышал своим полупрозрачным свечением. Напитывал воздух, как молнии в грозу. Но не изливался наружу, в коридор. И не касался Вендала. Лишь легонько колыхал его волосы в том месте, где они касались низкого дверного проема. Принц чувствовал, что она старается успокоить его, унять его боль и гнев от слов Тируса. Точно Эстлин не стояла к нему спиной, а обнимала его, тесно прижимаясь к коже.

Авершам была эпицентром неземной стихии. А ее целью оказался мятежный магистр, съежившийся в углу под давлением. И Вендал был уверен: в эту секунду он ощущает совсем не то, что чувствует сам принц.

— Я вел переписку с одним человеком, — сглотнул Абиалли. — Я не знал его имени. Он сам написал мне однажды. Не знаю, как он вышел на меня. Но он сказал, что знает обо всех моих печалях и может помочь. Поначалу я отказал ему. Но в следующем письме он сказал, что знает о том, как я пытался заразить короля и как сгубил королеву. Он написал мне, что его демонам требуется работа. И я должен им ее предоставить. Иначе он донесет обо всем королю Орису. Он шантажировал меня в каждом письме. И в каждом помогал мне. Я сжигал эти письма, чтобы хоть частично замести улики.

— Ты боялся его, — кивнула чародейка. — И все же воспользовался его помощью.

— Да, — подтвердил магистр. — Я согласился. У меня созрел новый план. Убить Вендала и вынудить Ориса объявить меня своим законным наследником. План был идеальным. Демоны выглядели как те, кто мстил королю за его деяния в Эдверморе. И никак не связывали все со мной. Однажды они явились ночью во дворец. Я был в ужасе. И в то же время счастлив. Ведь глядя на них уверенность во мне росла. Власть над такими страшными тварями опьяняла. В этот раз все должно было получиться…

Тирус осекся. Он повернулся к Вендалу.

— Ты не сможешь простить меня, — магистр облизал пересохшие губы. — Но прошу, не тронь моих детей. Они твои двоюродные брат и сестра. Позволь им жить. Молю. Они ни о чем не знали. Как не знают и о том, что они с тобой в родстве. Ты не такой как я, Вендал…

— Ближе к делу, магистр, — оборвала его Авершам. — Что с тем человеком, что писал эти письма?

— Он больше не присылал ничего, — признался Тирус. Он вновь повернул лицо к Вендалу, но глаза его были абсолютно пусты. — Думаю, не хотел, чтобы вы на него вышли.

Бывший магистр накрыл ладонью черный волдырь на ноге и поморщился от боли. Скользнул взглядом по голубым линиям света, что колыхались подле него, как готовые напасть змеи.

— Ты убьешь меня, чародейка? — голос прозвучал глухо.

— Нет, — она задумчиво покачала головой. — Проживи еще несколько часов с тем, что совершил. И молись, чтобы тот, кто использовал тебя, не пришел раньше палача.

— Откуда нам знать, что он не лжет? — подал голос Вендал. — Он может знать больше.

— Полагаю, он ничего более не знает, — покачала головой Авершам.

Она вновь стукнула посохом об пол. И узник пронзительно вскрикнул, опрокинулся вперед. А несколько тонких голубых нитей, сотканных из света, вырвались из его тела в тех местах, где он вжимался в стену в углу камеры. Он коснулся затылка. Потянулся к спине. Заплакал от боли, касаясь свежих ран.

Ангельский огонь почти потух. Стек с потолка и стен на пол, а потом собрался на посохе, оставив мерцающим лишь его поверхность. В сгущающемся мраке Абиалли закрыл лицо руками и обмяк. Со стороны он походил на сломанную куклу. Марионетку, у которой обрезали веревочки.

— Пойдем, — Эстлин повернулась к Вендалу и жестом попросила взять потухший факел с пола.

Даже в слабом свете посоха принц заметил, как две знакомые морщинки пролегли меж ее бровями.

Они покинули темницу. Вендал запер двери, вернул ключ и факел притихшему тюремщику.

— Я ничего не слышал, мой принц, — заверил Брайден. Он явно старался не смотреть в сторону Авершам.

— Конечно, не слышал ни слова, мой друг, — уже в дверях произнесла Эстлин. — Ведь «мой друг» гораздо лучше, чем «мой враг». Рада, что ты это понимаешь.