Короли Падали (ЛП) - Лэйк Кери

— Какого черта? Он печатает это снова, и на этот раз я смотрю, чтобы убедиться, что нет оплошности или ошибки. Один. Ноль. Ноль. Один. Два. ноль. Один. Семь. Он снова пытается поднять его.

Услышав смешок справа, я переключаю свое внимание на Джеда, который стоит, качая головой.

— Похоже, ты ошибаешься. Грегор сказал День Д. Джед опускается на колени перед люком и вводит другую дату. Десять. Девятнадцать. Две тысячи шестнадцать.

— Это была дата, когда мы официально идентифицировали патоген, выделив его у рабочих, строивших объект под землей. Иронично, что они заразились, пытаясь построить ту самую лабораторию, которая продолжила бы изучение болезни.

Люк появляется из песка, и Джед с легкостью поднимает его, выпуская струю холодного воздуха, которая треплет мои волосы, когда я наклоняюсь над ним, вглядываясь в темноту.

Звук лязгающего металла и щелчок цепи, должно быть, означают раздвигание барьеров, о которых говорил Грегор.

Направив свой фонарик, Джед освещает туннели внизу, где мы можем видеть металлические выступы лестницы, торчащие из стены шахты, которая спускается вниз за пределы досягаемости света.

— Я не буду тебе лгать. Это, пожалуй, самая глупая вещь, которую мы могли бы придумать. Раздраженно вздохнув, он присаживается на корточки у входа в туннель.

— Я помню своего коллегу. Джима Брайсона. Очень многообещающего молодого ученого, который отвечал за выделение белка R-One. Он извлекал сыворотку из недавно зараженного Рейтера, когда впервые прозвучал сигнал тревоги. нас разделяло окно, и, как это является стандартной процедурой, все двери были заперты, и Джим оказался запертым в комнате с существом. Сигналы тревоги, казалось, разозлили его — настолько, что он вырвался из своих оков. У меня было ровно десять минут, чтобы эвакуировать здание. Пять из них я провел, наблюдая, как этот зверь разрывает моего коллегу на части, как касатка тюленя. Он некоторое время забавлялся с ним. Швырял его повсюду, прежде чем разрезал его заживо и сожрал внутренности. Его брови хмурятся, глаза затуманиваются, как будто из-за воспоминаний.

— Важно помнить… это не бездумные машины для убийства. Возможно, у них нет способности к логике, но они понимают, что такое месть. Его слова отзываются мучительным аккордом в моем позвоночнике, и я сглатываю, снова заглядывая в глубины.

— Пойдем поищем эти образцы, — говорит он, перекидывая ногу через край ямы.

Рис следует за ним. Затем Кенни, Брэндон, Тинкер и Рэтчет, и наконец, Кадмус, Титус и я замыкаем шествие. Осторожно спускаясь по каждой ступеньке, я слышу стук ног, приземляющихся на дно, и успокаиваюсь, зная, что есть дно, где Рейтеры не ждут, чтобы подхватить наше падение. Непрекращающийся гул возбуждения, который бьется во мне, заглушается ужасом от осознания того, что скрывается в этих туннелях. Мстительные твари, которые разыграют мою жестокую смерть, если я попаду в их руки. Я предполагаю, что это будет после того, как он затащит меня в свое гнездо и сначала добьется своего со мной. Хотя я бы никогда не признала это вслух, я внезапно испытываю благодарность к Кадмусу и Титусу, моим защитникам, которые боролись бы за то, чтобы этого не произошло.

Оказавшись на земле, мы собираемся в наши группы — пятеро в нашей, четверо в их, только потому, что Кенни нужно будет пойти с нами, чтобы получить доступ к главному компьютеру в больнице. В противном случае, я подозреваю, он предпочел бы остаться с Рисом.

— Поддерживайте контакт. И помните, если вас скомпрометируют… Нахмурившись, Рис опускает взгляд, как будто мысль о том, чтобы оставить кого-то позади, беспокоит.

— Не колеблясь, подавайте сигнал.

— Это касается и тебя. В теле Кадмуса нет ни единой косточки, которая, кажется, была бы готова подыгрывать другому Альфе, когда они стоят друг перед другом, как два врага.

Я встаю между ними, не сводя глаз с Риса, который такой же пугающий, как и два Альфы, которые стоят у меня за спиной.

— Мы все соберемся в главном госпитале у входа.

И, надеюсь, все мы, вместе с Валдисом, выйдем отсюда.

Предполагая, что Кенни сможет снова запустить компьютеры, он должен быть в состоянии открыть запечатанные двери.

Удостоив нас не более чем взглядом, Рис отворачивается от меня, беря инициативу в противоположном направлении, вниз по темным туннелям, которые ведут к исследовательской лаборатории. Трое его спутников следуют за ним, и я поворачиваюсь к четверым позади меня.

— Пошлите. Валдис ждет.

ГЛАВА 20

РЕН

Я должна помнить, что нужно дышать, наблюдая с точки зрения Шестого, как он шагает по темным туннелям. Непрекращающийся топот их ботинок по гравийному полу — единственный звук, который я могу разобрать из-за его дыхания под маской и постукивания их рюкзаков и снаряжения.

— Они могут слышать нас, верно? Я спрашиваю Грегора, который сидит рядом со мной за своим столом.

— Да, я тебя слышу. Веселье окрашивает голос Шестого, когда он отвечает.

— Хорошо. Тогда ты услышишь меня громко и ясно, когда я скажу тебе бросить этот киоск и убираться оттуда, если дела пойдут наперекосяк.

— Да. Я это услышу. Это не значит, что я буду следовать приказам.

— Шесть. В моем голосе звучит тщетное предупреждение против решимости этого человека.

— Помни о своем обещании.

— Я помню.

Через камеру я вижу спину Джеда и длинный участок туннеля перед ними. Сбоку от меня Грегор грызет ногти, возможно, в таком же напряжении, как и я сейчас. Только ореол света от их фонариков обеспечивает небольшое освещение на фоне окружающей темноты, за которой я ничего не вижу.

Отсутствие разговоров нервирует, усиливая мое беспокойство, и я сижу, покачивая коленом, невольно ударяясь им о стол передо мной. Я знаю, что они пытаются вести себя тихо, чтобы не спровоцировать внезапную атаку, но неопределенность во всем этом заставляет меня подняться на ноги и расхаживать возле стола, лишь изредка бросая на них быстрый взгляд.

— Сколько времени нужно, чтобы добраться до входа? Мой шепчущий голос, кажется, прерывает транс Грегора, и он вздрагивает, прочищая горло.

— Около десяти минут.

— Еще не прошло десяти минут? Кажется, прошла вечность.

— Возможно, тебе захочется ненадолго выйти из комнаты, Рен. У меня такое чувство, что это тебя расстроит.

Расстраивает? Он уже предвкушает смерть до того, как они проникнут на объект.

Игнорируя его, я плюхаюсь в свое кресло и кладу локти на стол, пользуясь моментом, чтобы успокоить нервное биение в моих венах.

— Джед, ты меня слышишь?

— Я могу, Рен. Он не потрудился обернуться, продолжая спускаться по туннелям. К счастью, камера подключена к системе связи, к которой они подключены, а это значит, что, если они не увеличили громкость, звук за пределами костюма приглушен.

— Эти… ранние Рейтеры с белком R-One. Реагируют ли они так же, как нынешние Рейтеры? Будут ли они бояться Шестого?

— Трудно сказать. Они уже довольно давно не подвергались воздействию альф. Если подвергались вообще. Поскольку их штамм болезни имеет тенденцию быть гораздо более вирулентным, я подозреваю, что нет. Но тогда я бы приветствовал ошибку моих предсказаний. Особенно сейчас.

Впереди Джеда я могу различить серебристую стену, двери, которые закрывают вход в то, что, как я предполагаю, является лабораторией. Остановившись перед ней, мужчины водят своими фонариками вверх и вниз по ее поверхности. Кажется, нет никакого способа открыть ее. Бесшовная стальная стена без надежды проникнуть внутрь.

— Ты пытался. Вот что важно, Шесть. Юмор в моем голосе скрыт за искренним облегчением.

Джед лезет в свой рюкзак сбоку от камеры и вытаскивает пару черных очков, пару толстых перчаток и два длинных ручных предмета, которые он кладет на землю.

— Что это? Камера опускается, когда Шесть опускается на колени рядом с предметами, которые я даже не могу начать идентифицировать.