Моё желтоглазое чудо (СИ) - Валарика Кира Оксана

У двери его неожиданно небыло, зато нашелся на кухне. До ряби в глазах активный и извечно довольный жизнью. За время моего отсутствия, парень разогрел суп, пожарил явно купленные в магазине блинчики с неизвестной мне начинкой, заварил чай и расставил это все на столе на двоих, дополнив аж пятью плитками шоколада разных мастей.

— Садись, — он кивнул на пустующий стул напротив себя. — Ешь, пей, чем богаты, угощайся, — и, пока я в раздумьях стояла в пороге, пытаясь решить, стоит ли согласиться или признаться, что ничего мне не хочется, добавил уже безапелляционным тоном: — Это не просьба. Не сядешь сама, буду кормить с ложки. Тебе еще лекарства пить, а там первоочередные как раз после еды принимаются.

Я оценила его тон, взгляд, которым он меня сверлил, общий вид и покорно села.

— Приятного аппетита, — строго припечатал парень, не мигая проследил, как я взяла ложку, набрала супа и отправила в рот, и только тогда принялся есть сам.

Наглый, рыжий маньяк. Настоящий друг.

Глава 14

У меня было два дня. Всего лишь два дня, чтобы собрать себя по кусочкам в некое подобие целого, научиться делать вид, что все действительно хорошо и вернуться. Вернуться туда, где стопроцентно будет он. Увидеть его с другой и не позволить себе дрогнуть. Просто перестать его замечать, словно и небыло ничего. Эти два дня я уверяла себя, что действительно смогу это.

И все это время со мной был Эд. Он старательно дышал на меня своим хорошим настроением, кормил едва ли не по часам и с внимательностью маньяка проследил за приемом всех лекарств, которые принес, несмотря на то, что физически я чувствовала себя хорошо. А еще я пыталась доказать ему, что не люблю шоколад и сладкое вообще. Но на эти заявления он смотрел на меня, как на малое дите и раз за разом начинал вещать о том, что шоколад способствует выработке эндорфинов или еще какой-то заумной штуки, а это именно то, что мне нужно, потому что именно эта штука отвечает за хорошее настроение и вообще. Если его послушать, так шоколад — это все, что мне нужно в этой жизни для счастья. И, внимание, как девушка я просто обязана его любить! Говоря же по правде, попытки отбиться и не дать себя перекормить всем тем, что сделает меня радужным единорогом, прямо как сам Эд, отвлекали меня от тоски получше самих сладостей.

Но выходные закончились, и нужно было возвращаться. Нужно было сдать контрольную, подготовкой к которой я должна была заниматься вместо собирания остатков своего самообладания, нужно было дорисовать, наконец, плакат, потому что Адриан Георгиевич не виноват в моих душевных муках, нужно было… нужно было сделать много всего, и в первую очередь — жить дальше.

К корпусу мы пришли с Эдом. С самого выхода он постоянно бросал на меня странные контрольные взгляды, словно боялся, что я сейчас рассыплюсь, а ему потом придется битых полдня собирать меня в сумку. Но я держалась молодцом. В основном именно потому, что за мной наблюдали.

— Мне побыть сегодня с тобой? — стоило нам пройти ворота, парень придержал меня за локоть, глядя на окна корпуса таким взглядом, будто оттуда сейчас должен выпрыгнуть кровожадный дракон и сожрать меня. — Я могу отпроситься с пар и посидеть рядом. Он ведь…

Я качнула головой и состроила благодарную улыбку:

— Не стоит. Я… я разберусь.

— Если пока меня не будет…

— Все в порядке, — я даже не дала ему договорить, пытаясь убедить в том, что я вон какая сильная. — Это не конец света, я справлюсь.

Я даже сама верила в свои слова. Наверное. Ну, по большей части.

Парень окинул меня недоверчивым взглядом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, передумал и лишь ободряюще улыбнулся прежде, чем уйти в своем направлении. Я проводила его взглядом и выдохнула, позволив плечам поникнуть. Впервые за эти два дня я осталась одна, и мне больше не для кого было играть героя.

Шаг тут же замедлился. Очень захотелось развернуться и уйти, но мне нельзя было сдаваться сейчас. Ведь если отступлю сейчас, это будет значить, что я сдалась. И мне останется только переводиться в другое место, потому что если я не войду в это здание сегодня, то не войду в него никогда. Да и Эд на первой же перемене прибежит проверять, как я. И если меня не будет… Моя фантазия тормозила на этом месте, но я была уверена в одном: ничего хорошего не получится, если я развернусь и сбегу.

Перед дверью в аудиторию я глубоко вдохнула, собирая волю в кулак.

Все это время я морально готовилась увидеть их вместе. Как прежде, сидящих рядышком, в обнимочку. Была ли я действительно готова к этому зрелищу? Не знаю. Но вот к чему я точно готова не была, так это к тому, что на месте развратной черноволосой девушки будет сидеть странный парень с беспристрастным выражением довольно симпатичного лица. Он был одет в строгий черный деловой костюм, но пиджак был расстегнут, как и несколько верхних пуговиц белой рубашки, что придавало его виду долю расслабленности. Но самым удивительным была его стрижка. Белоснежные волосы были частично острижены, создавая вокруг его головы отдаленное подобие гривы, а сзади, из-под этой самой гривы, спускались длинные, аж до пояса, пряди, постепенно темнеющие к кончикам. Несколько прядей ниспадало на грудь, и в целом это все было довольно необычной, приковывающей к себе взгляд картиной. Стоило мне войти в помещение, как он тут же окинул меня взглядом, от которого создалось впечатление, что он увидел даже мои прошлые жизни, не то, что мысли. Но не успела я испуганно замереть, как он уже отвернулся, перейдя к вдумчивому созерцанию стены напротив себя, только буркнул что-то сидящему рядом Нейту.

Виновник всех моих нынешних бед, до того сидевший с низко опущенной головой, тут же вскинулся, нашел меня взглядом, порывисто поднялся с места и направился ко мне.

А я смотрела на него и сама себя не понимала. Думала, мне будет больно его видеть. Это было бы логично и обосновано. Но мне вдруг стало легче. Словно по мере его приближения тяжесть в моей груди растворялась, даже дышать стало легче. Но разве ж так должно быть?

Растерявшись от собственной реакции, я не сразу заметила изменения в его движениях. Он словно стал более стесненным, не уверенным в собственных жестах. Не подлетел, как обычно, не ухватил за руку, не утащил, куда захотел. Наоборот, остановился на достаточном для соблюдения личного пространства расстоянии, спрятал руки в задние карманы черных джинс, взгляд поднял не сразу.

— Привет, — заговорил тихо, неуверенно, словно боялся моей реакции на это простое слово.

— Привет.

Я хотела вскинуть гордо голову, показывая, что он для меня ничего не значит, но голос прозвучал надтреснуто, а голова так и осталась поникшей.

— Нам надо поговорить, Лиа.

Он не сообщал, как обычно, когда со мной разговаривал, а скорее просил, что тоже было чем-то из ряда вон выходящим. А в голосе довольно четко слышались виноватые интонации. Хотя, конечно, скорее всего, играл он все это, только непонятно зачем. Действительно паршиво было то, что мое глупое сердце так и порывалось ему поверить.

— Сейчас пара начнется, некогда.

Да, я бежала от разговора. А что? Я слабая девушка с разбитым сердцем, имею право. В таких делах передышка никогда не повредит.

— Вторая пара у нас свободна, — его тон стал заискивающим. — Адриан Георгиевич уже притащил ключ… Я обещаю вести себя очень хорошо, только пса своего цепного не бери.

Он бросил недовольный взгляд на дверь, словно оттуда должен был выскочить волкодав какой-то и попытаться откусить ему голову. Я же смотрела на Нейта, и вид у меня был совершенно непонимающий:

— Кого?

— Того, кто был с тобой все это время, с рыком гоняя меня с порога, — скрипнув зубами, сообщил Нейт. — Это дело только между тобой и мной, и он здесь категорически не причем.

Я пожала плечами, кивнула и, обойдя его по широкой дуге, направилась на свое место. Спрашивать, откуда он знает, где я живу, небыло смысла. Улыбнулся пару раз старосте или еще кому, может, из преподавателей, и вуаля, все данные на блюдечке с золотой каемочкой. Неважно все это было. Пара сейчас начнется, вот что стоило моего внимания.