Моё желтоглазое чудо (СИ) - Валарика Кира Оксана
Напряженная ладонь уперлась ему в грудь, останавливая и отталкивая назад:
— Нет.
И снова приступ ярости, который брюнет был уже не в силах заглушить полностью.
— Ты…
— Я сказал «нет», — рычание в ответ на шипение, Эд напрягся, готовый к драке. — Уходи.
— Не тебе решать, щенок! — несмотря на попытки сдержаться, его голос все же остался пропитанным злостью.
— Но и не тебе, — рыжий неожиданно стал спокойным, даже как-то слишком. — Когда она очнется, возможно, она захочет тебя увидеть. Тогда и только тогда я уйду с твоей дороги. Но я бы не слишком на это рассчитывал. А пока, пошел прочь.
Нейтан дернулся, будто его все-таки ударили. Посмотрел за плечо стоящего на пути парня, словно надеясь сквозь стены увидеть Лиану. Желание выкинуть паршивца за двери и запереться в квартире, ставшей ему роднее дома, вспыхнуло с новой силой. Но лед беспричинной вины быстро его остудил.
— Она…
— Знаешь, если с ней что-то случится…
Виноватое выражение враз слетело с лица брюнета. Он вскинул взгляд и сжал кулаки, но вместо того, чтобы напасть, заговорил безжизненным, но уверенным тоном:
— Если с ней что-то случится, поверь, ты не успеешь со мной ничего сделать.
После чего развернулся и зашагал обратно, уже на ходу уловив тихое бормотание, смешавшееся с щелчком закрывшейся двери:
— Клоун. Ушки дурацкие нацепил, на кой черт, спрашивается?
И удивленно оглянулся, не поверив собственным ушам, о которых и шла речь. Но тут же помотал головой. Не может быть. Он, наверное, просто ослышался.
***
— Мой Господин…
Он удивленно остановился, глядя на зябко обхватившую себя руками женщину, как никогда похожую на забытую хозяином на морозе собаку.
— Мари, ты все еще здесь.
Она виновато опустила взгляд, хоть в его тоне и небыло порицания. Сейчас Господин был… просто печален. Раздавлен, немного потерян. Бушевавшие эмоции медленно угасали, оставляя после себя пепел тоски.
— Да… Простите, я не смогла уйти.
А она чувствовала себя виноватой. Несмотря на то, что увидев его целым и невредимым, испытала облегчение. А может, именно поэтому. Она ведь должна была уйти, а не потакать своим желаниям.
Парень вздохнул, наблюдая, как она замерзше перебирает голыми ногами по холодному асфальту. Сбросил свою обувь и протянул ей.
Женщина сделала шаг назад, отрицательно закачала головой.
— Знаю, тебе не по размеру, но ты простудишься, если не обуешься.
И снова в его формулировке была лазейка, позволившая ей продолжить отнекиваться:
— Но, Господин, вы…
— Мне нужно остыть, — он дополнительно сбросил с себя пальто и накинул ей на плечи. — А тебе это будет полезно.
Они шли обратно молча и гораздо, гораздо медленнее, чем добирались сюда. Она шлепала его ботинками по камням, бросая украдкой взгляды, а он задумчиво прятал руки в карманы брюк и словно бы забыл, что не один.
Мари очень хотелось начать задавать вопросы. Узнать, что же случилось. Но она банально не решалась первой открыть рот. Лишь сильнее куталась в его пальто и чувствовала себя за это виноватой. Выскочила из здания в чем была, даже не подумав о холоде, и вот теперь…
— Господин… — она запнулась, едва он обернулся на ее голос, но потом взяла себя в руки, стащила с себя пальто и протянула ему. — Я могу изменить форму и…
— Нет, — парень отрицательно качнул головой. — Если ты не против, мне понадобится собеседник. Так что оденься.
Женщина послушно укуталась снова, радуясь теплу и коря себя за это. И они пошли дальше. Он продолжал молчать, а она — ждать его слов. Хоть и понимала, что, возможно, стоит заговорить первой.
Глава 13
— Полнолуние? — Нейтан рассмеялся, чисто и мелодично. — Нет, это не про нас. Луна более связана с волками и имеет на них куда большее влияние.
Я задумчиво покатала в ладонях кружку с чаем, потом поправила накинутый на подтянутые к груди колени плед и бросила на него взгляд. Парень сидел на другом конце дивана и жевал печенье. Немного растрепанный, словно расчесывался только пятерней, спокойный и умилительно задумчивый. Проникающее в окно закатное солнце играло в черных волосах, окрашивая кончики кошачьих ушек в красноватый цвет, а из-за теней казалось, что его глаза мерцают золотым светом.
— Тогда что имеет влияние на вас? — спросила, склонив голову вперед и вдыхая мягкий аромат чая.
Мне было тепло и уютно, как небыло уже очень, очень давно. Тихая улыбка сама просилась на губы, а настроение было удивительно хорошим.
— Эмоции, чувства. Очень сильные, вроде ярости, ужаса… любви, — он бросил на меня взгляд из-под ресниц, мягко улыбнулся. — Это, знаешь ли, хуже, чем луна.
Я прикрыла веки, смущенная его улыбкой. Но интерес к разговору победил смущение и я, отставив кружку на журнальный столик, подперла щеку основанием ладони, повернулась к нему:
— Почему?
— Потому что полнолуние бывает раз в месяц. В четко отведенную ночь. И ты всегда знаешь, когда оно произойдет, вплоть до минуты восхода и захода луны. Эмоции же… — Нейтан снова прикрыл глаза, откинулся затылком на спинку дивана, забыв про печенье. — Эмоции могут ударить неожиданно, когда совсем не ждешь, и напрочь смести разум в одно мгновение. Они могут преследовать тебя изо дня в день, каждую секунду заставляя держать контроль. Куда бы ты ни пошел, они всегда будут с тобой. И стоит немного расслабиться, как они снова вырываются на волю, творя хаос и разрушение.
Он замолчал, так и не открыв глаза. А я смотрела на него удивленным взглядом, даже не зная, как отреагировать на его слова. Слишком странными были интонации в его голосе, а я слишком мало его знала, чтобы понять, почему он говорил именно так.
— Ты говоришь так, будто эмоции — это плохо, — наконец, проговорила я, намного тише, чем сама от себя ожидала.
На лице парня снова заиграла улыбка. Он повернулся ко мне, посмотрел в упор, чаруя мерцанием глаз, и покачал головой:
— Нет, вовсе нет. Иногда это чудесно.
Вздрогнув, я резко распахнула глаза. Сердце в груди колотилось, как бешеное, а мысли заметались перепуганными птицами. Я видела сон. Его отголоски все еще истаивали в сознании темными тенями, и я истерически пыталась поймать их, понять, что именно видела. Потому что это было что-то очень, очень важное. Что-то, от чего на душе было тепло и спокойно. Что-то, что теперь приносит боль.
Я прикрыла веки вновь, понимая, что проснулась окончательно. Тени чудесного сна исчезли, оставив только очнувшееся сознание и память, тут же стершую хоть какие-то теплые мысли. Сердце заныло в груди, очень захотелось разрыдаться, свернувшись маленьким клубочком. Но попытавшись выполнить сиюминутное желание, я поняла, что лежу на своем диване, заботливо укрытая пледом, но совершенно не помню, как тут очутилась.
Взгляд привлекло какое-то движение, побудив повернуть голову и машинально вжаться в диван. Но это был всего лишь Эд, сидящий в кресле по ту сторону журнального столика. Как он тут оказался, я тоже была без понятия, но вскакивать и устраивать разбор полетов небыло ни сил, ни желания. Ну, сидит и хорошо, не маньяк же какой. Только смотрит как-то уж слишком настороженно.
— Привет, — парень говорил тихо, словно боялся разрушить окружающую нас тишину. — Как ты?
Я? Разбита на мириады осколков и сожжена дотла. Ощущение тупой боли в груди не давало нормально дышать, желание плакать никуда не делось, но слезы почему-то не появлялись. И взгляд ни на чем не мог сосредоточиться.
