Ольга Резниченко - Друзья
Ни думать, ни знать.
Я просто не выдержу… ее присутствия в моей жизни. Ни в моих силах вновь вспоминать, переживать ту боль, что когда-то мне она причинила…
Не хочу… больше так искренне, с черной ненавистью кого-то… презирать…
Так… — глубокий вдох, попытка сменить тему. — Что там с завтраком? Скоро уже?
— А?
(черт, пельмени… — точно!
— нервно задергалась я на месте: вода давно уже кипела, нервно пуская пузыри-бульбы в кастрюле… и рычала едким паром на меня)
Глава Тридцать Девятая
— Вот, черт. Я хотел что-то тебе сказать, пока… эта… не заявилась. Что-то важное…. но из головы вылетело всё напрочь.
— Ничего, потом… как-нибудь… вспомнишь.
— Кстати, пельмени — очень вкусные…
(невольно рассмеялась я….
хотя как-то печально, нерадостно — все еще ком стоит в груди… от боли, его… боли, что довелось мне невольно прочувствовать… пусть не сполна, но достаточно, чтобы не сразу… забыть)
— Хорошо, продавцам передам.
(улыбнулся)
— А, да. Вот. Я хотел бы сходить к тебе домой…
— Ко мне?
— Да. Хочу поговорить с твоей матерью.
— Мамой??? Но… зачем? Что?
— Успокойся, Патти. Прошу. Не тарахти так быстро (голова болит).
Я хочу ее успокоить, убедить, что тебе лучше пожить пока у меня — это вам даст время обоим остыть, свыкнуться с мыслью.
И… постараюсь убедить, что ребенок — это еще не конец света…
— Она тебя не послушает.
— Посмотрим.
— Я тебе говорю… Еще и может…
(вдруг рассмеялся, завидев мое глупое, испуганное выражение лица)
— Что?
— Может… нецензурными словами тебя окатить, приводя в чувства, и убеждая в своей точке зрения.
(добродушно заулыбался)
— Всё будет хорошо, Патти. Я постараюсь…
— Ну, смотри. Я тебя предупредила.
— Хорошо…
— И еще кое-что…
— Что?
— Предлагаю завтра поехать отдохнуть, на целый день.
(нервно скривилась)
— Что? Не хочешь?
— Я-то хочу, да только… Как видишь, уже сегодня я не вышла на работу, а тетка…
— Оставь это мне, — махнул рукой, останавливая мою болезненно-надрывную речь.
(рассмеялась я)
— Ну-ну, ну-ну, смотри, а то я тебя… после двух таких баталий не смогу и откачать.
(улыбнулся)
— Откачаешь, откачаешь, Патти. Искусственное дыхание — и я снова буду, как огурчик.
— Да ты что, — едко заулыбалась я.
— Да…
— А подушкой по голове?
— А потом можно и подушкой…
…
— И да, пока не забыл, купальник возьми…
— Купальник???
— Да.
— Зачем?
— Завтра увидишь, — коварно замигал бровями…
(наконец-то приходя в чувства, в то шаловливо-веселое состояние, в котором был всегда прежде… со мной… наедине)
Глава Сороковая
Еще полчаса назад светило солнце, а сейчас — небо затянуло серыми тучами,
… холодные капли властно сорвались вниз, порабощая, подчиняя своему шальному бегу весь мир живого…
Сижу в машине (авто Марата — оказывается, не его это "малышка" покоиться сейчас на дне озера), сижу — и через стекло всматриваюсь на свой подъезд. Там. На втором этаже, сейчас… в моей квартире происходит едва ли не самый важный в моей нынешней жизни разговор…
Не знаю, что затеял Дюан, что хочет, как хочет растолковать всё моей матери — но я верю, верю, что получиться…
Да и потом, это — единственное, что мне остается. Я хочу с мамой помириться… хочу, чтобы у нас… всё было хорошо…
Но
(черт, как же себе признаться?… так, стоп! чего тут скрывать?)
… от Дюана уходить, уезжать… я всем сердцем не хочу. Не хочу!
(или просто… уже не могу? — моральных сил выдержать это расставание, этот разрыв… не хватит…)
Без него мне… слишком плохо…
Слишком, чтобы… жить.
Открылись двери — наружу выскочил мой Марат.
Секунды — и тут же запрыгнул в салон автомобиля.
— Ну, что?
(добродушно улыбнулся)
— Всё хорошо. Всё хорошо, Патти.
…
Заставила нас моя мамочка прежде, чем покинем отчий дом (с вещами!), поужинать — да так плотно, что едва мы смогли потом встать из-за стола.
Не знаю, что сотворил Дюан с ней — но она прям вся сияла от счастья.
Эй, может, я там уже была продана в рабство?
Шучу. Шучу… хотя, наверно, Марату я бы сама себя продала-отдала с радостью…
(пусть шалит)
Эй, цыц. Бу! Фу! Патти, что ты несешь? Вы — друзья. Опомнись! И заруби эти слова, этот факт у себя на носу.
Дру-зья.
И точка.
* * *Теперь оставался еще один "страшный зверь", еще один дракон, которого нужно было победить. Моя тетушка Эльза…
Если бы я сегодня вышла на работу, все было бы намного проще, но… увы…
Кто, как сурок, спал до самого вечера? А?
— Хорошо.
— А? Что? — не могла я поверить своим ушам.
— Говорю, хорошо. Езжайте. Я завтра сама постою, тем более день — думаю, не особо много будет покупателей, так что…
— Тетя…
(эй, Марат, ты что, колдун какой? очаровал всю мою семью, и меня вместе взятую…)
Едва мы попытались выйти из квартиры (распрощавшись любезно с хозяйкой), как вдруг та меня одернула и шаловливо прошептала на ухо.
— А я всё знаю…
— Что?
(замигала бровью Эльза)
— Тетя, что уже Вы придумали там себе?
— Мне твоя мать звонила.
— И что?
— Всё рассказала.
— Что рассказала?
— Что вы жить теперь будете вместе.
— Тетя, мы — друзья.
— Да, да… все мы так оправдываемся…
* * *— Марат, что ты уже наплел моей матери?
— Я? Ничего.
— Ну, скажи…
— Патти…
— Что, Патти? Разве я не имею право знать?
— Я же хотел, чтобы этот разговор остался только между нами. Тогда… зачем?
— Прошу…
(тяжело вздохнул, нахмурился)
— Ну, Марат…
(несмело обернулся, уставился мне в глаза — улыбнулся)
