Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

Уинтер громко сглатывает, но ее взгляд прямой.

— Я пришла к Аммону. Мне нужен «Эпифиллум оксипеталум» и рекомендации проверенного Целителя.

— Когда ты в последний раз видела Аммона Хассана? — спрашиваю я.

— М-месяц назад. А что? — спрашивает она. Мы с Ашеном переглядываемся, затем снова смотрим на Уинтер, ее взгляд мечется между нами, а паника растет. Глаза наполняются слезами. — Почему? Где он? Что вы здесь делаете?

Комок эмоций сжимает мое горло, я борюсь, чтобы не отвести взгляд от ее страха.

— Мистер Хассан собирался поехать с нами в Царство Теней, чтобы заменить нашего Воскресителя. Мы были с ним час назад. Он собирал припасы с нашей подругой. Мы только что пришли, дверь была приоткрыта…

— Где он? — Уинтер спрашивает снова. Ее голос тонкий и неровный, как лента на ветру.

Я смотрю на Ашена и киваю. Он отвечает кивком, опускает лезвие, убирая дым вокруг нас. Отходит в сторону и жестом указывает на квартиру, его выражение серьезное.

Уинтер трет шею, где осталась розовая полоска, бросает Ашену яростный взгляд, затем поворачивается к комнате. Ее шаги замедляются при виде крови, разбитых пузырьков и фигуры Эдии на полу. Она озадаченно смотрит на нас через плечо, ее туфли хрустят по осколкам, пока Ашен наклоняется проверить Эдию.

— Стабильна, — только и говорит он, но его выражение мрачное, предупреждающее. Мы не можем задерживаться, — передает его взгляд, затем он встает.

Уинтер идет дальше. Ужасный вздох разрывает тишину, превращаясь в пронзительный стон. Она бросается туда, где лежит тело пожилого аптекаря, уже рыдая звуком, раскалывающим душу отчаянием.

— Sheshama, — умоляет она. Мы с Ашеном обмениваемся красноречивым взглядом. Дядя. — Проснись, sheshama.

Я наблюдаю, как Ашен стоит, глядя на горе Уинтер с выражением беспомощности, спрятанной глубоко под недоверием. Ее рыдания разносятся по комнате. Ей нужен кто-то. Я поднимаю взгляд на свою ладонь, на мужчину, отчаянно рвущегося в ловушке своего разума.

— Не заставляй меня жалеть об этом, — говорю я, позволяя ему услышать мой голос. Он вздрагивает, но обдумывает мои слова лишь мгновение, прежде чем успокоиться. Его дыхание прерывистое, аромат — соль, дым и что-то тропическое, намек на спелые фрукты под солнцем. Немного серы. Страх. Но в его разуме я не чувствую страха за себя. Только за одно слово, тяжелое, как якорь. Уин. — Я провожу тебя к ней. Она нуждается в тебе.

Вампир дрожаще кивает, и я веду его свободной рукой, оставляя слепым для меня и окружения. Мы идем по осколкам и липкой крови. Останавливаюсь у входа на кухню. Здесь Жнец, — шепчу я в его разум. Он напрягается под моей рукой. Если нападешь, он убьет тебя. Просто иди к Уинтер.

Он сглатывает, я убираю руку, будто выпуская ядовитую змею. Он моргает в замешательстве, его взгляд падает на Уинтер, ее хрупкую фигуру, склонившуюся над телом мистера Хассана, умоляющую его вернуться к жизни. Лицо вампира искажается на мгновение, затем он опускается рядом, обхватывает ее мощными руками и отворачивает от остывающего тела.

Я смотрю на Ашена и слышу стон за спиной. Эдия медленно двигает конечностями среди осколков.

— Не двигайся, Эдия. Мы позаботимся о тебе, — говорю я, бросаясь к ней, чтобы снова прижать полотенца к ране.

— Кто вы? — спрашивает вампир позади.

— Кто ты? — парирует Ашен.

— Роман, — после паузы отвечает вампир. — Роман Болосан.

— Наша раненная подруга - ведьма. Эдия. Я - Ашен из Дома Урбигу. А это моя жена, Леукосия из Анфемоэссы, Королева Царства Теней, — говорит Ашен. Я чувствую, как его гордость согревает линии на моей груди, заставляет мерцать золото в полумесяце. Наши взгляды встречаются сквозь лучи света и кружащуюся пыль. Его гордость - еще один демон, по крайней мере, в псалмах человечества. Но для меня гордость Ашена - яркая звезда в его тьме, ее свет пробивается сквозь века, преодолевает препятствия, рассекает тени. Это то, чем Ашен владеет, что лелеет. Его любовь - самое драгоценное искусство, его гордость - как скульптура, кричащая о этой любви миру, и как это может быть грехом - выше моего понимания.

Я все еще смотрю в глаза Ашена, когда замечаю, как медленный ритм сердца Романа сбивается.

— Леукосия?.. Мой создатель - Кассиан Аньелло. Но… он сказал, что ты мертва. Он знает, что ты жива?

Я сглатываю новую волну боли, поднимающуюся в горле.

— Да, — только и могу прошептать.

Уинтер всхлипывает, что-то невнятное, пока Роман пытается успокоить ее. Я ловлю лишь несколько слов в его низком, напряженном голосе. Первые сирены. В безопасности с ней. Мой взгляд не отрывается от Ашена, пока я тону в неправде шепота Романа, доказательство которой лежит остывающим телом рядом. Я сжимаю губы, слеза скатывается по щеке, когда клинок Ашена опускается, его лицо и плечи поникают, он делает шаг ко мне.

Эдия шевелится под моей рукой. Я поднимаю полотенца, рана все еще кровоточит, хотя и слабее. Ладонью прижимаю пропитанную ткань, наклоняюсь ближе. Ее конечности скребут пол, будто она плывет в спокойном море.

— Лежи спокойно, Эдия, — говорю я.

— Ннннн. Ннмм. Луууу, — стонет она с пола, глаза трепещут, но остаются закрытыми.

Я смотрю на Ашена через плечо, затем прижимаю вторую ладонь к плечу Эдии, пытаясь удержать ее. Не хочу лезть в ее разум, боясь навредить.

— Все в порядке, Эдия. Я здесь. Ты в безопасности.

Глаза Эдии приоткрываются. Ее расфокусированные зрачки скользят по моему лицу, боль и тревога растут.

— Лууу, — шепчет она, воздух в легких задерживается на гласной.

— Именно так, крепкая сучка. Я здесь. Я с тобой.

Выражение лица Эдии не выглядит удовлетворенным.

Совсем нет.

Паника охватывает ее глаза. Одинокая звезда ее силы искрит мне, прежде чем погрузиться во тьму.

Я уже знаю, что она скажет, прежде чем произнесет.

— Беги, Лу, — шепчет Эдия, превозмогая боль, ее рука находит мою. Она пытается оттолкнуть меня. — Ннн... Нефилимы. Воз-возвращаются.

ГЛАВА 20

— Берите, что нужно. Нам пора двигаться, — приказывает Ашен остальным, прежде чем направиться ко мне. Он присаживается рядом с Эдией, кладя руку ей на плечо. — Скажи, какие припасы тебе нужны. Я соберу их.

Эдия начинает невнятно перечислять список ингредиентов. Редкие травы. Дистиллированные нектары. Тычинки ночного цветка. Кости, перья и когти, сожженные и перетертые в мелкий порошок.

Я оставляю их за этим занятием, поднимаюсь и подхожу к Уинтер и Роману, которые быстро обыскивают уцелевшие ампулы и мешочки, попутно забирая некоторые себе.

— Ты сказала, что тебе нужен Целитель, — говорю я, и они обмениваются взглядом, прежде чем продолжить поиски.

— Да, — отвечает Уинтер.

— Эдия могущественная Целительница. Ей понадобится несколько дней на восстановление, но она сможет помочь.

— В обмен на что?

— Воскресителя, — говорю я, сердце бешено колотится, когда я замечаю еще один настороженный взгляд между ними. — Мы заплатим. И мистер Хассан собирался принести материалы, чтобы ангел мог выжить в Царстве Теней. Нам нужно и это.

Глаза Уинтер, красные от слез, резко останавливаются на мне с обвиняющим взглядом. Под россыпью светлых веснушек на ее носу и скулах расцветает яркий румянец.

— Зачем? Что вы собираетесь сделать с ангелом?

Сделать с ангелом. Кровь в моих жилах закипает. Так вот каково это. Вот каково Ашену — сталкиваться с недоверием на каждом шагу, с ненавистью, несмотря на то, что ты пытаешься поступать правильно или защищать тех, кого любишь. Мне бы не помешало стереть эти веснушки с ее милого личика. Красное свечение пробивается в моих глазах, как бы я ни пыталась сдержать ярость.

— Этот ангел нам как семья. Хватит предполагать худшее, пока я не потеряла интерес доказывать обратное.

— Ты сказала, тебе нужен «Эпифиллум оксипеталум»? — вмешивается Ашен, и лицо Уинтер мгновенно теряет всю агрессию, когда ее внимание переключается на Жнеца. Я не упускаю намек на отчаяние в участившемся сердцебиении.