Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна

– Ой.

– Не стоит его бояться, Лиз, – заметил Вано ласково. – Он хороший человек. Рози, и ты не бойся папу Агаты.

– Глаза-а-а! – протянула младшая, вытаращив собственные. – Жуть!

– Совсем даже не жуть, – возразила София. – А очень даже красиво. Сейчас покажу!

Она вскочила с постели, схватила бумагу и карандаши со стола, села обратно и начала рисовать.

Софии давно казалось, что искреннюю улыбку Арена она знает наизусть. И сейчас она рисовала его таким, каким знала, помнила и любила – радостным и счастливым, улыбающимся, с искрами в черных глазах.

– Думаю, этот портрет понравится Агате еще больше, – хмыкнула Эн.

– Несомненно… – пробормотал Вагариус.

– Надо же… – протянула Синтия. – Кто бы мог подумать, что он может так улыбаться…

– Да, тут он совсем не страшный! – подтвердила Рози. – Мне нравится, Софи!

– Получается, мы сегодня весь день… разговаривали и играли с… – прошептала Элиза с благоговением, так и не произнеся слова «принцесса», и правильно сделала.

– Это не так важно, Лиз. В первую очередь Агата – просто маленькая девочка. А потом уже все остальное.

Александр очень расстроился, что и сегодня к ним не вернулась София, и Арену пришлось пообещать, что завтра это обязательно случится. Поверил и успокоился сын только после того, как ему показали ее рисунок. Мальчик вцепился в него и с интересом расспрашивал Агату о девочках, с которыми она общалась в госпитале.

– Папа, я тоже хочу! – заявил наследник после этого рассказа. – Хочу познакомиться с сестлами Софи!

– Познакомишься, – ответил Арен. Сейчас он готов был согласиться практически на все что угодно – не было сил возражать. Да и зачем? Милые девочки. Виктория, конечно, станет возмущаться, не аристократки ведь, но и с этим возмущением он справится. В конце концов, София спасла Агату, и совсем уж недостойно демонстрировать презрение к ее семье.

Интересно, как скоро Виктория забудет про то, что сделала их аньян, и вновь начнет смотреть на нее свысока? Вряд ли Силван Нест сможет повлиять на это, он всего лишь психотерапевт, а не бог.

– Арен… София правда вернется завтра? – спросила Виктория с робостью, когда они уложили детей и император перенес жену в ее покои.

– Я не знаю насчет возвращения к работе, это еще надо обсудить. Но к Алексу я ее, конечно, завтра приведу.

– С кем… обсудить?

Арен задумчиво изучал неуверенное лицо Виктории. Гневом или ревностью она пока не полыхала – по крайней мере внешне, – но кто знает, что будет дальше?

– С лечащим врачом, Вик. Ну и с самой Софией, конечно. Если она захочет немного отдохнуть, я не буду препятствовать. Она заслужила.

Жена кивнула и, опустив взгляд, тихо сказала:

– Спокойной ночи, Арен.

Он ожидал вопроса «ты останешься?», но его не последовало. Неужели Виктория наконец начала что-то понимать? И если да, то что именно?

Но Защитник упаси об этом спрашивать, особенно сейчас, когда он едва на ногах стоит.

– Спокойной, Вик.

А может, он вообще сегодня не придет?

Эти мысли не переставали терзать Софию весь вечер. Она видела, какой Арен замученный, ему бы поспать, а не бегать к ней. Но, Защитница… Как же хочется, чтобы пришел!

– О чем думаешь с таким озабоченным лицом, Софи? – засмеялся Вано. Синтия и девочки уже ушли, Эн тоже убежала – ее рабочий день официально заканчивался в шесть, но сегодня она немного задержалась – и в палате оставался только Вагариус.

– Эн сказала, что завтра меня официально переведут в терапию, а потом она может меня выписать, но это надо обсуждать с императором.

– Тебе надо отдохнуть, – произнес Вано чуть резче, чем следовало. – Не вздумай возвращаться во дворец.

Она улыбнулась:

– Меня ведь там не пытают и не мучают. Агата и Александр – прекрасные дети. И…

– Софи, – Вагариус покачал головой, – ты накануне с трудом двигалась, какие дети? Давай я лучше попрошу у императора отпуск на пару дней, вместе съездим на море. И твою маму возьмем, и девочек.

Море! Да, это было бы замечательно. Но как оставить Агату и Александра? И Арена тоже…

– Ох, Софи. Да не умрут они без тебя два дня. В общем, я поговорю с его величеством завтра. С учетом того, что ты для него сделала, отказать он не должен.

– Вано! – возмутилась София. – Не вздумай говорить такое, это нехорошо!

Он улыбнулся и, подавшись вперед, обнял ее, погладил по волосам и с нежностью прошептал:

– Как бы я хотел, чтобы ты была счастлива, девочка моя. Если бы я знал, что это к лучшему, сегодня же подал бы прошение об отставке и увез бы всех вас подальше от столицы.

– Не надо, – сказала София очень тихо, тоже обнимая его. – Это…

– У тебя должна появиться семья, Софи, – продолжал он горячо. – Семья, любимый муж рядом, дети, свой дом. Семья – это лучшее, что может быть.

– Ох, Вано… – Сердце у нее разрывалось от сочувствия и переживаний. – Ну что ты, в самом деле…

– Я ничего не смогу сделать, если он захочет забрать тебя, Софи. Но, Защитник, я не желаю тебе такой судьбы! – Вагариус посмотрел ей в глаза, и Софии показалось, что он слегка посерел от тревоги. – Пожалуйста, подумай…

– Не волнуйся, – сказала она как можно более твердо, не отрывая взгляда. – Я ведь обещала. Я…

София не договорила – посреди палаты неожиданно начали возникать стены пространственного лифта, и Вано, покосившись на них с яростью, вскочил со стула.

– Я пойду.

– Вано…

– Не надо, не говори ничего. Просто, если я увижу его сейчас… – Вагариус зло выдохнул. – Убью.

– Тогда я тоже умру. Я ведь пришита к императору. Если он умрет – умру и я.

Вано ошеломленно смотрел на нее, кажется потеряв дар речи.

– Иди. До завтра, Вано.

Пару секунд он еще стоял, не в силах пошевелиться, но, когда стены лифта ярко вспыхнули – перенос был почти завершен, – быстро выскочил за дверь, даже не попрощавшись.

София грустно улыбнулась и встала с постели. Ничего, Вано переживет это, да и Арена убить очень непросто.

Она понимала своего дедушку, который совершенно естественно не хотел ей судьбы любовницы императора. Но и не разделяла его неприязни к Арену, и не только потому что он вытащил ее с того света.

Любовь – это не преступление. Преступление – идти против долга. Да, в этом можно было упрекнуть и ее, и императора – но не в любви, нет, не в любви.

Стены лифта опали, и София, сделав несколько стремительных шагов вперед, немедленно попала в объятия человека, который точно так же метнулся ей навстречу и крепко поцеловал, прижав к себе настолько сильно, что она охнула.

Восторг. Вместо крови по венам потекли чистейший восторг, абсолютное счастье, безграничная радость… И всего этого было так много, что София показалась самой себе сверкающим солнцем, вечной звездой, которая горит, но не сгорает.

Тело Арена полыхнуло жаром, и София, на секунду приоткрыв глаза, поняла, что ее вновь окружает пламя. Она улыбнулась ему в губы, погладила по щекам и волосам и замерла, услышав тихое и страстное:

– Я так соскучился.

– Я тоже, Арен, – прошептала София, глубоко вздыхая. Как же замечательно он пахнет! – Очень. Но я еще вечером, когда ты приходил за Агатой, заметила, что ты устал.

– Ничего страшного. Мне просто надо выспаться, – ответил он тепло и, подхватив ее на руки, как накануне, пошел к кровати. Сел, не выпуская Софию из объятий, и продолжил: – И я высплюсь. Но я не мог не прийти к тебе.

Огонь вокруг них продолжал плясать, и София с нежностью погладила его лепестки.

В который раз к ней пришла волна безумной радости, и девушка, посмотрев в сияющие глаза Арена, призналась:

– Мне со вчерашнего вечера кажется, что я ощущаю твои эмоции.

– Что? – Он удивленно поднял брови. – Это невозможно, Софи.

– Эн говорит, что невозможного не бывает. И вообще, раз уж я получила способность не гореть в огне, почему бы еще и эмпатию не заработать…