Хелен Кибл - Клыкастая Девушка
Учитывая, что его голос не звучал так, будто он говорил образно, я согласилась. — Дай мне твой iPhone. — Однажды у меня был папа на линии, я сунула телефон в карман и повернулась на каблуках, сосредоточившись на Кровной линии. — Сюда, — сказала я, указывая вниз по коридору.
Одним из многих преимуществ быть мертвым в том, что вы могли двигаться очень тихо. С этим не было никаких проблем вообще, нас не могли услышать призраки прошлого и случайная медсестра из ночной смены. Кроме моих родителей, которым я шептала, что мы все еще в порядке, мы были бесшумны. Широкие коридоры больницы были жуткие в тусклом освещении ночью. В сочетании с тишиной и бегущей волной Кровной линии, это дало мне ощущение, что я плыла сквозь сон, сюрреалистический вид, где вы знаете, что все может быть как вода и измениться в любой момент.
Эбен похлопал меня по плечу и указал на знак: ДЕТСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ (ДОЛГОСРОЧНОЕ). Кровная линия тянула меня все настойчивее теперь, как будто, если бы я подняла ноги от пола, то была бы ей сметена. Я последовала вниз в узкий коридор, и снова вниз, в коридор в котором выстроились одинаковые двери, каждая из которых имела свой номер, как в гостинице.
Всплеск Кровной линии почти заставил меня шататься, и вёл меня к конкретной двери. Я дернула за рукав Эбена, наклоняя голову в сторону от него. Он кивнул и поднял руку в жесте ожидания. Он приложил ухо к тяжелой деревянной двери, прислушиваясь. Я последовала его примеру, но все, что я слышала изнутри это был хрип и звуковой сигнал какого-то медицинского оборудования, звучащий так громко, как будильник из-за моих обострённых чувств. Шум заглушал все остальное, что делало невозможным для прослушивания сердцебиение или дыхание человека.
Эбен, казалось, пришел к такому же выводу, когда он отошел от двери с легкой гримасой. Он поднял голову на меня: Что теперь?
Я указала на дверь: Заходим.
С бесконечным терпением, он повернул ручку, так медленно, что было только малейшее шипение металла о металл. Дверь распахнулась, обнажив кусочек комнаты внутри. Все, что я могла видеть, это окрашенные в белый цвет стены, с парой плакатов вампирских фильмов прикреплённых к ней. Эбен толкнул дверь, жестко контролируя ее движения, его костяшки пальцев были белые на ручке. Стул. Металлическая подставка с неиспользованными каплями. Корзина полная таинственных электронных ящиков с тусклым зеленым экраном, от которой исходил звуковой сигнал. Плакаты, некоторые из которых я узнала, у меня были такие же в своей комнате. Подножие больничной койки было в металлической оправе. Белые листы висели над кем-то, кто лежал на кровати, скрывая все, кроме длинных темных волос веером лежащих на подушке.
Кровная линия обоих — Мозга и Сверхсветовой, потянулась на меня. Эбен и я обменялись взглядами, затем я нырнула под его руку. Мой рот был сух, когда я подошла к кровати, размещая каждую ногу осторожно, чтобы не издать ни звука. Фигура не двигалась. Край листа покрывал её лицо. Протянув руку, я дернула его вниз.
Девушка примерно возраста Зака уставилась на меня, карие глаза расширились от страха и завязанная полоска ткани зажимала её рот. Запечатанная банка для джема с выглядевшим очень злобно Мозгом была привязана к её руке, словно плюшевый мишка. Я могла чувствовать тепло её кожи; слышать воздух в её легких как она боролась за дыхание вокруг кляпа.
Она не была вампиром.
Без предупреждения за одно мгновение Эбен был позади меня, на следующее он был брошен назад, когда темная фигура вышла из тени за дверью. Я прикусила свой крик, и вместо этого бросилась на борьбу. Я царапала пальцами кожу; но мощным ударом мою голову подрезали, вместе с моими серёжками-кольцами. Я упала навзничь на кровать, девушка боролась подо мной и губила мои попытки встать на ноги. Отдаленно, я слышала приглушенное жужжание из кармана пальто, как мой папа кричал на другом конце телефонной линии. Я скатилась с кровати, ожидая, что в любой момент, у меня будет что-то между моими лопатками, но я встала на ноги целой и невредимой, спиной к стене.
— Если ты пошевелишься, я заколю его, — сказал грубый, низкий голос.
Я обнаружила, что смотрю на заостренный конец арбалета. У Вана был еще один в другой руке, направленный на Эбена, который был пригвожден к полу пару тонкими, серебрянными кольями через плечо. Эбен сжал челюсти от боли, но он остался неподвижен, глаза его были сосредоточены на стрелу, направленную на его сердце.
Медленно, не отрывая глаз от Вана, я подняла руки вверх. — Ван, я вижу колья в арбалете, направленные на меня и Эбена, — сказала я, поставив голос ниже, но чисто. Мой карман молчал; я молилась, чтобы мои родители оставались тихими.
— Не двигайся, — сказал Ван, пот капельками стекал по его лбу. Его пальцы держали курки, наполовину спущенные, даже без миллиметра слабины. — Я не в состоянии причинить вам вред, но я могу превратить твоего парня в пыль.
— Я не собираюсь пробовать что-либо. Но послушай. Ты не хочешь делать этого. Ты не можешь уйти. Полиция будет здесь в любую минуту. — Повесь трубку, папа, убеждала я его мысленно. Я слышала очень тихий звук в своем кармане и выпустила тихую радость в моей голове. Я надеялась, что в полиции Вортинга был кто-то, обученный для ситуации с заложниками, потому что я не имела понятия, как говорит нервный, подросток охотник на вампиров, который выглядит готовым взорваться, если кто-то сильно покашлял. Также я надеялась, что мои родители могли придумать правдоподобное объяснение ситуации, потому что я была уверена, что полиция не будет принимать меры для рассмотрения жалоб о нежити.
Девушка яростно жевала свой кляп, слюни текли по подбородку. Теперь листы были сняты, я могла увидеть, что Ван привязал её руки и ноги к кровати. По крайней мере, он не мог причинить ей вред, пока все ещё направлял арбалет на нас. Кровная линия гудела между нами, её гнев и страх отскакивал назад и укреплял меня, как солнечный луч, пойманный между двумя зеркалами.
— Ты не можешь победить здесь, Ван, — я даже не моргнула. Пока его внимание вспыхнуло, я собиралась выбросить его через окно, настолько сильно, что он бы упал на землю во Франции. — Полиция скоро приедет, и после одного взгляда на ситуацию, они запрут тебя и выбросят ключ. Мы трое просто сможем уйти.
— Ты думаешь, сможешь объяснить полиции, почему у тебя нет пульса? Ты не можешь позволить себе быть захваченной больше, чем я. — Колья арбалета оставались направленными на нас как прежде. — Давай сделаем это быстро. Расскажи мне, как ты создала эту извращенную связь и удалила злой знак на ней, или я клянусь своей кровью, я выслежу и уничтожу всю кровную линию.
