Хелен Кибл - Клыкастая Девушка
Всё тело Эбена застыло.
— Джейн, — сказал он очень спокойно, — не могла бы ты быть столь любезна и посмотреть свою кровную линию, и сказать, была ли рыба убита?
Я сосредоточилась, выискивая. — Нет, Мозг ещё там, — сказала я с облегчением.
Я могла чувствовать нить, которая связывала нас, растянувшись на расстояние. — Может быть, он погнался за Ваном. — Я пыталась икать глазами золотую рыбку, но всё, что я нашла, это черноту и впечатление толчка. Переключившись обратно к собственному виду, я была поражена ужасом в лице Эбена. — Эбен, что случилось?
Эбен выплюнул нечто, что могло быть древним Шведским, или могло быть диалектом Сомерсит, но это определенно было ругательством.
— Охотник украл её.
Я уставилась на него. — Охотник на вампиров украл мою золотую рыбку. — Это не имело больше смысла и во второй раз. — Что?
Эбен потрогал лицо руками.
— Его кровь ужасна на вкус, — сказал он приглушенно.
— Да? И что?
Он опустил руки, его лицо было очень бледное. — Он дампир.
— Океееееей.
Я вытащила кухонный стул и села напротив него. — Я думаю, это будет долгим. Ты имеешь в виду, дампир как гибрид человека и вампира?
Эбен уставился на меня. — Не надо так удивляться. Я читала, ты знаешь.
— Ну…да. Дампир — результат размножения вампира и человека. Они как полунежить, мы не можем переварить их кровь, отсюда вкус. — Губы Эбена скривились, как будто вкус крови Вана все ещё томился на его языке. — Они очень, очень редки — не только потому, что мы не очень, эм, плодородные, но и потому, что их создание запрещено Родом. Истоки этого будут представлять большой интерес среди Старейшин. Тот, кто несет ответственность, вскоре найдет их существование очень неприятным, на самом деле.
— Он упомянул что-то о том, что его мать была изнасилована. — Я помню, что Ван наткнулся на слово, исправляя себя, он должно быть пытался сохранить свой секрет происхождения вампиров. — Но, в чем же дело? Я имею в виду, ладно, он был довольно быстр и силен, но я все ещё способна сделать сальто назад вокруг него. — Потом, я поняла, что он слизал мою кровь со своего топора.
— Дампиры наследуют только оттенок наших сил, правда, но они также обременены бледной версией наших слабостей. — Мой разум мелькнул в аккуратно помеченные карманы пальто Вана. — Они могут выходить на солнечный свет, хотя они предпочитают сумерки и вечер. — Эбен покачал головой. — Но их физическая природа не опасна. Они могут использовать кровную линию.
— Не будут же они связаны только с их родителем-вампиром, правда?
— Они могут использовать кровную линию, — повторил Эбен, — с каждым вампиром. Все, что им нужно, — это вкус крови вампира, и они могут отследить любого вампира в этой семье. Не только по прямой линии. Не только одного поколения. Каждого.
Я сглотнула.
— И если Мозг у него….
— Возможность отслеживать не длится долго, но с золотой рыбкой у него есть постоянное обеспечение. Все, что он должен сделать, — это продолжать пить немного её крови каждый час, и он будет в состоянии отследить тебя, твоего отца, твоих предшественников, и других родственников — всех из нас. — Костяшки пальцев Эбена побелели, где его руки были сложены вместе. — С одной первоначальной точкой, дампир может убить всю кровную линию. — Он расправил плечи и полез в карман. — И сейчас мне нужно поговорить с Хэйконом, который, вероятно, собирается убить меня.
— Только я и Лилит рискуем, не так ли? — спросила я, глядя, как он набирает номер. — Ты сказал, что у нее не было других потомков.
— Что? О. Да, — сказал он довольно смутно. — Все ещё.
Его телефон запищал, и он снова перешёл на Шведский. Если последний звонок прозвучал, будто маленький мальчик пытается извиниться за разбитое окно, то этот был от парня, который должен согласиться с отцом его девушки, владеющим ружьем, что крошка утомилась. Даже через стол, я могла слышать взрыв древнего Шведского из крошечного динамика. Лицо Эбена из белого становилось серым насколько прогрессировал разговор. К тому времени, когда он наконец завершился, он был мокрым от пота и дрожал. — Я никогда не имел дела с Хэйконом, как прежде.
Он глубоко вздохнул, его акцент сгладился ещё раз, и лишь немного намекал на деревню. — Хэйкон хочет, чтобы вся страна к утру кишила вампирами. Нам нужна твоя помощь, Джейн. Ты можешь найти рыбу — если мы сможем вернуть её, то половина угрозы будет нейтрализована. Дампир должен знать это, поэтому он будет, предположительно, двигаться быстро, бить настолько быстро, насколько он может…но на нашей стороне небольшое количество времени. Рядом нет никого из твоей кровной линии, кого он может достичь.
Я застыла на месте. Потому что кто-то был рядом.
Я проверила три моих связи. Связь с Лилит все ещё тянулась на север…но две другие были точно выровнены. Мозг — и, следовательно, Ван — направлялись прямо к Сверхсветовой.
Если Хэйкон узнает…
— Эбен, — сказала я, — Я знаю, куда он направляется.
Глава 16
— Больница в Вортинг? — сказал папа с сомнением, разглядывая длинные, низкие здания поверх руля.
— Очевидно. — Притяжение кровной линии было безошибочным. — Может, Сверхсветовая — доктор. Это был бы легкий способ получать кровь. — Я нервничала и чувствовала незащищенность, несмотря на то, что я была расплющена на заднем сиденье с Эбеном и Заком. В этот час больничная парковка была практически пустая, кроме линии служебных машин. Я постучала по плечу отца. — Сбавь скорость, папа. — Пока мы ползли мимо главного здания, я сосредоточилась на кровной линии, уделяя особое внимание их направлениям. — Ну, Мозг и Сверхсветовая, определенно, внутри. — Я пыталась взглянуть через каждую пару глаз, по очереди. — Они оба все ещё в темноте. Может, Ван ещё не нашел нужную комнату. — Я надеялась на это. Ко всему я знала, Сверхсветовая может быть способна подбросить Вана до потолка лишь одной рукой, но Лилит, казалось, была обеспокоена сдержать в тайне мою странную кровную линию. Не может быть хорошо, если мой злейший враг узнает об этом.
— Нам лучше попробовать быстро попасть внутрь. — Папа развернул машину в место с надписью ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО, и заглушил двигатель. — Есть идеи?
— Часы посещения закончились, — сказала мама с пассажирского сиденья. Свет едва ли горел на корпусе госпиталя, хотя на Станции Скорой и Неотложной помощи всё ещё было светло. — Мы сможем вломиться?
