Яна Тихая - Возрождение императрицы
Договорить Лике я все же не дал. Уж очень раздражал меня откровенный абсурд, сложившийся ситуации.
— Тихо! — рявкнул я.
Мгновение, и на долю секунды в зале наступила кромешная тьма. Через миг темное наваждение сменилось яркой вспышкой света. Лишь только ощутив контраст между тьмой и светом, можно по — настоящему ощутить власть непроглядной мглы.
— Все вон, — многообещающим взглядом одарил я присутствующих.
Второй просьбы не понадобилось. Все находившиеся в зале, шатающиеся вереницей поспешили к выходу. Бергесты милостиво отпущенные хозяйкой, растаяли в пространстве. Герион учтиво пропустив вперед перепуганных слуг и не мнение устрашенных водных демонов, медленно двинулся в сторону распахнутых дверей. Лика так же «под шумок» решила ретироваться.
— Милолика, останься, — вежливо попросил я.
— Нее…,- не сбавляя шага, проговорила демоница. — Мне необходимо о дальнейшей судьбе Гериона похлопотать.
Упомянутый вампир, в мгновение переместился по обратную сторону открытых дверных створок. И не дожидаясь Милолики, громко захлопнул их практически перед носом императрицы. Оставляя нас в большом зале наедине. Все же, месть сладка…
— Ангел успокойся, — миролюбиво предложил я. — Давай просто поговорим…
Лика кипела от негодования. Пути к отступлению были перекрыты. Посторонние мешать не посмеют. Значит, разговора было не избежать.
— Маркус, чего ты добиваешься? — скрестив руки на груди, одарила Милолика меня злобным взглядом.
— Отношений, — не видя смысла юлить, ответил я. — Я не могу больше смотреть, как ты изображаешь из себя толи забитую жертву, толи смиренную покорность. Мне нужна прежняя Милолика. Мне нужна моя жена.
— Смею напомнить, что десять лет я являлась вдовой.
— Смею заметить, ты потеряла данный статус более двух недель назад.
— Ну, нет, мой милый, всю ответственность за произошедшее ты на меня не возложишь, — срывающимся голосом произнесла Лика. — Знаешь: от любви невозможно избавиться, а если возможно, то это уже не любовь.
За короткий миг я преодолел разделяющее нас расстояние. Милолика лишь успела глубоко вздохнуть. Я ревностно и жестко накрыл ее губы своими.
— Ненавижу! — сквозь зубы прошипела Лика.
— Люблю!
Я требовал. Я брал свое. Не первоначальное безразличие и холодность не оттолкнули меня от моего Ангела. Не последующие сильные удары в грудь, не заставили меня разжать объятий. Я испытывал потребность в ее прикосновениях. В ее теле рядом со мной. Лика нужна была мне больше воздуха. Важнее собственной жизни.
На долю секунды, маленькие кулачки у меня на груди разжались. Лика крепко схватила ткань атласной рубашки, ближе прижимаясь к моей груди. Опьяняющие, одурманивающие ощущения накрыли меня, погружая в пучину триумфа и торжества. В этот момент я потерял связь с разумом. В этот момент весь мир для меня померк.
Но это был лишь миг. Лишь только чудесное мгновение.
Затем после того как чувства отхлынули, я вспомнил. Как подхватил маленькое тельце на руки. Как прижал его к огромному столу. Как звонко хрустела ткань разорванного платья. Как маленькие ручки нещадно колотили меня…
Я очнулся лишь в момент, когда почувствовал на губах соленый вкус слез. Пелена наваждения спала. Боясь совершенного, я медленно открыл глаза и слегка отстранился. То, что предстало передо мной, я никогда не смогу забыть.
Лика растрепанная сидела на краю стола. Платье было растерзано, и рваными лоскутами свисало с хрупких плеч. На шее, груди Милолики синими пятнами по белоснежной коже, проявились большие кровоподтеки от моих поцелуев. Губы нежные и теплые, были искусаны в кровь.
«Что же я наделал?» — пришла ко мне запоздалая мысль.
Лика молча, смотрела на меня и по ее лицу катились слезы. Я не в силах был и слова вымолвить, лишь опустил голову на маленькое плече, пряча глаза, прочитал заклинание «исцеления».
Через мгновение следы не исчезли. Милолика отвергла помощь. Не приняла лечебную магию. Отстранила ее своей. Я вопросительно взглянул в зеленые глаза.
— Я хочу оставить это как живое отражение твоей истинной натуры, — твердо произнесла Лика. — Я оставлю это как воспоминание, какое ты чудовище Маркус.
Я безмолвно отстранился. На меня смотрела упрямые и несломленная демоница. Она была готова пожертвовать всем, но не быть проигравшей. Именно от осознания этой истинны, я испугался.
Спокойно Милолика спрыгнула со стола, и величественным шагом направилась на выход. Я ее не держал. А зачем?
Из открытой двери послышался шум. По — видимому Герион передумал навещать палача и терпеливо ждал окончания нашего разговора за дверью. Судя по робкому затишью, увиденное его шокировало.
— Милолика он не мог… — вампир явно подбирал слова.
— Не приближайся ко мне! — рявкнула Лика.
Стук острых каблучков, исчезающий в каменном замке, ввел меня в состояние глубокой задумчивости. Что теперь делать? Как все исправить?
У демонов нет пограничных состояний. Мы либо люто ненавидим или убийственно любим…
Лика— Дура! Дура! Идиотка!
Я металась по своей комнате из стороны в сторону. Щеки пылали, губы горели, пальцы на руках и ногах сковало холодом. Не замечая ничего вокруг, бросалась из угла в угол пытаясь унять крупную дрожь по всему телу.
— Бестолочь, — орала я на себя. — Вновь повелась на его провокацию. Болванка, — мое негодование перешагнуло все видимые пределы. — Да он тобой крутит как хочет. Пользуется твоими слабыми местами. А ты вновь наивно введешься. Бестолочь. Ничему тебя жизнь не учит.
По пути попалось зеркало. Мельком взглянув в него, я взвыла. Мне было обидно и больно. А ужас все произошедшего, заключалась не в разорванном платье, не в жутких синяках на моей шеи и груди, а в моей реакции. Я ответила! Я отдалась! На секунду прошлое будто стерлось, оставляя лишь непреодолимою тягу и жизненную необходимость.
Я ответила. Я наслаждалась.
Но резко, словно удар молнии ко мне пришло понимание. Я будто вновь прожила ночь своей свадьбы. Мне стало мерзко и невыносимо от осознания, близости Маркуса, от его яростных поцелуев, от требовательных движений.
И я зарылась лицом в подушку. Умом я все понимала. Но на душе было гадко и одиноко….
Дальше день прошел по стандартному сценарию. Встречи. Бесполезные разговоры. Решения насущных вопросов.
«Четырнадцать дней и все закончиться. Четырнадцать дней, и ты освободишься», — разум отсчитывал дни словно хронометр.
Ночь. Эволон. Спальня императора и императрицы.— Почему?
