О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза

Еще есть то обстоятельство, что я не могу нормально думать, когда он рядом. Моя неспособность концентрироваться, а также то, куда направляются мои мысли, когда он рядом, делают меня легкой добычей.

Если он продолжит за мной следить, то быстро поймет, что я могу покинуть реальность и еще вспоминаю некоторые вещи с поразительной точностью. Мне нужно быть осторожнее, когда он рядом. Даже вообще его избегать, если получится. Однако, тот факт, что он «присматривает за мной» по поручению родителей, усложняет дело.

Я вспоминаю кровь, текущую из носа Оргида с самодовольным удовлетворением, к которому примешивается острое желание ударить его самой. Я не могла появиться там с невероятной скоростью, магически усиленной волчьим валь-тивар, как Каин, но стояла достаточно близко. Если бы я как следует прицелилась, а мой кулак был крепок, могла бы и сама сломать нос этому фейри.

Я перебираю пыльные, тупые клинки, лежащие в одном из ящиков, но ни один из них не выглядит пригодным к использованию.

Если Фезерблейд сочтет меня достойной валь-тивар и крыльев, я точно не должна надеяться, что злобный, не имеющий морали фейри-преступник из Двора Огня сделает мою жизнь легче. Мне нужно стать сильнее и жестче, а также научиться заботиться о себе. В идеале, преуспеть в чем-то.

Ужас накрывает меня при мысли о том, что когда-то в ближайшее время новобранцы увидят, как я падаю в обморок. И как по команде, будто сами мысли это спровоцировали, я чувствую, как сжимается живот.

Как можно скорее я ложусь на пыльный каменный пол, ударяюсь локтем и даже не успеваю выругаться, когда сознание окончательно меня покидает.

Очнувшись, я вообще не чувствую себя плохо, хотя незнакомое помещение и сбивает с толку.

Шестьсот пятьдесят семь. Я очнулась. Еще один обморок позади!

Еще один остался в тайне от обитателей Фезерблейда. Возможно, у меня совсем мало времени до того, как все узнают, насколько на самом деле плохи мои дела.

ГЛАВА 26

МАДДИ

Я не выдержала бы встречи с Нави в маленькой, темной спальне, так что, когда я удостоверилась в том, что перебрала все вещи перед входом в Сокровищницу, и убедилась, что ничего из этого не спровоцировало перемещение в галерею, я иду в мастерскую Сарры. Ее там нет, но я рада побыть одна.

Я сохраняю в галерею все, что связано с Сокровищницей, включая надпись на двери, которую Каин читал вслух. Статуя принимает форму груши, и в который раз я задумываюсь над тем, по какому принципу выбираются образы для воспоминаний.

Вернувшись в реальность, я жажду умиротворения, приносимого сном, и к счастью, мое тело достаточно устало, чтобы уснуть.

***

Я рано просыпаюсь от того, что Сарра трясет мое плечо.

— В общем, все рабы обсуждают то, что Каина вчера ночью выпустили из катакомб, — говорит она, пока я сонно перекатываюсь на спину. Я уснула на мехах около очага, и сейчас она подкидывает в него небольшие поленья.

— Они знают, что это была я? — бормочу я.

— Нет, но, по-видимому, сейчас его снова заперли, — она разжигает огонь и садится рядом со мной. — Что произошло? — она осматривает мое лицо и голые руки, проверяя в порядке ли я.

— Я в норме. Мы разговаривали.

Она со значением смотрит на меня.

— Ты имеешь в виду то, что он уговорил тебя его выпустить?

— Я пошла на сделку с ним ради информации, — признаюсь я.

Она качает головой.

— И?

— И он следит за мной, потому что родители ему заплатили за то, чтобы он приглядывал за моей сестрой.

Губы Сарры складываются в виде небольшой буквы «О».

— Наверное, поэтому он говорил с человеком перед тем, как вы все приехали.

Я киваю.

— Думаю, да, — я бы хотела рассказать ей больше, о Сокровищнице и том, что оплатой станет секрет, который он хочет раскрыть, но не могу. В данный момент я пока не хочу рассказывать ей о галерее. Но я также не уверена, что Сокровищница — моя тайна и могу ли я ею поделиться.

— Он теперь оставит тебя в покое?

— Нет, не думаю.

Мне нужно придумать, как спросить у него о шлеме, не признаваясь в том, что я пыталась его спрятать. Как вариант, может мне просто пойти к Каину и потребовать его отдать? Конечно, это просто смешно.

Так же как прошлой ночью, сомнение проникает в мои мысли. Каин мог не возвращаться за шлемом. Фезерблейд мог спрятать его от меня. К тому же, я даже не знаю, был ли металлический шлем тем, что спровоцировало появление статуи волка.

Я встаю, стряхивая свои сомнения.

Я должна избегать Каина Разрушителя, а не расспрашивать его.

— Ты права насчет того, что он опасен, — говорю я Сарре, надеясь, что, сказав это вслух, мне будет легче придерживаться этого решения. — Я не могу заставить его прекратить следить за мной, но буду сама держаться от него подальше.

— Хорошо.

***

К счастью, когда я прихожу в свою комнату чтобы помыться и переодеться, Нави там нет. Тем не менее, удача изменяет мне в Обеденном зале, где я встречаю Оргида и Ингу, спустившись на завтрак. Оргид злобно смотрит на меня своим подбитым глазом, и я не могу сдержать улыбки. Если его лечил Эрик, он нарочно оставил на месте его фингал, потому что мои синяки после лечения моментально исчезли.

Ни сам фейри Двора Тени, ни его угрюмая подружка из Двора Огня ничего мне не говорят, но я подозреваю, что это потому, что Харальд, Эрик и Вальдис также находятся в Зале.

— Глима, — зовет Вальдис, и новобранцы со скрипом отодвигают стулья, чтобы последовать за ней к главным дверям. Каин должен преподавать глиму, но думаю, он заперт в катакомбах и не может вести урок. Я пытаюсь убедить себя, что ни капельки не расстроена из-за его отсутствия, и что действительно верю в то, что сказала Сарре.

Каин для меня особенно опасен. Чем меньше я с ним вижусь, тем лучше.

Вслед за Вальдис мы идем по короткому пути в отдельно стоящее здание в Крыле Волка. Резьба на двери гласит, что его официальное название — Чертог Воительницы.

Он представляет из себя длинный тренировочный зал, пол в дальней части которого укрыт защитными мехами, выглядящими толще обычных. С одной стороны помещения стоят тренировочные манекены, а с другой — большие ящики с разным оружием и щитами. Четыре больших сводчатых окна пропускают большое количество света, а их стекла — мозаичные, изображающие сцены боя, по одному для каждого валь-тивар. Я совершенно отвлекаюсь на них, пока Вальдис не начинает громко говорить.

— Разбейтесь на пары. Сегодня мы займемся работой на матах. Сначала вы научитесь падать, а потом — вставать обратно.

Я удивляюсь, когда Эльдит идет прямо ко мне. Она примирительно поднимает руки:

— Я хочу помочь, — говорит она.

Я смотрю на нее с подозрением:

— Как? И почему?

— Так, чтобы ты стала лучшим бойцом. Если Оргид говорит правду и у тебя действительно слабая магия, тебе нужно компенсировать это чем-то другим, — должно быть, я смотрю на нее с подозрением, потому что она вздыхает: — ты мне не веришь.

— А ты бы верила? — хмурюсь я.

Она опускает взгляд на мои сапоги, потом возвращается к моим глазам.

— Я правда не думала, что сломаю тебе ногу, — говорит она. — Я здесь не для того, чтобы кому-то навредить.

— Значит, ты хочешь помочь, потому что чувствуешь себя виноватой?

— Отчасти, — пожимает плечами она. — Но еще, потому что мне не нравится Оргид, — продолжает она, — Он напоминает мне некоторых аристократов из тех, что я встречала. Мне не нравится то, как он нацелился на тебя и издевается, чтобы чувствовать себя сильнее, — в ее голосе слышится гнев, который явно глубже, чем мог бы быть из-за ситуации между мной и Оргидом. Значит, над Эльдит тоже издевался какой-то придурок из знати?