На диких берегах - Лорен Ольга
Дыхание Бонни сбилось. Обрывки их первой и единственной встречи явственно предстали в её памяти. Слова Альвиса снова и снова прокручивались в её голове: «А ты тут, смотрю, новую семью себе завёл, Дилан? Говори, где мой итафенит? Отвечай, иначе я убью твоего дружка, а девку сделаю моей наложницей!»
Размышляя, как быть дальше, Бонни опустилась на кровать: «Я возлагала такие надежды на встречу с Правителем… Я надеялась задать ему вопросы не только об острове, но и о папе… Что же теперь делать? Встреча с этим человеком после того, как он угрожал нам расправой, просто немыслима…»
Глава 4
Как принимает Гринстоун
Как только Бонни ушла принять ванну и переодеться, Ник остался наедине с Офелией и достал из кармана свёрнутый в брезент блокнот с пиратского корабля.
– Как жаль, что я не владею испанским и как хорошо, что мы с тобой всё-таки нашли общий язык, не так ли, Офелия?
– Да, это действительно здорово, – согласилась испанка и перевела любопытный взгляд на свёрток в руках Николаса, не сдержавшись от вопроса: – А что это у тебя, Ник?
Паркер неторопливо развернул дневник и положил его на стол перед девушкой:
– Содержание этого блокнота – вопрос моей жизни и смерти. Буду тебе премного благодарен, Офелия, если ты поможешь мне перевести, что здесь написано. Тут всё на твоём родном языке.
Офелия настороженно взяла дневник и, распахнув его на первой странице, замерла.
– Откуда у тебя эта рукопись? Кто автор этого дневника? – напряглась она.
– Это всё неважно, если тебе несложно, помоги, пожалуйста, с переводом, мне нужен хотя бы общий смысл, – взмолился Ник.
Бегло пролистав блокнот дальше и словно испугавшись чего-то, испанка захлопнула его и почти бросила на стол.
– Ты не должен был брать эту вещь… Теперь жди беды… – покачала головой Офелия.
– Почему ты так говоришь? – Николас никак не ожидал такой странной реакции. – Что ты там такое страшное увидела?
Офелия заметно занервничала, судорожно перебирая пальцами складки своего платья.
– Тебе не понять. Этот дневник, он… Дневник – это слишком личное. Читать чужие мысли, как и брать чужое – плохо. Я не могу здесь ничем помочь. Копаться в прошлом кого-либо запрещено по конституции Гринстоуна. За это меня могут лишить дома или даже казнить…
– Казнить? Ты серьёзно? И это ты говоришь после того, как мы с Бонни подробно рассказали тебе свою историю? Послушай, Офелия, – Ник поднялся с дивана и встал напротив Офелии, накрыв своими ладонями её прохладные кисти, никак не находившие себе места, – уверен, что человек, который вёл этот дневник, давным-давно мёртв. Так что ни он, ни кто-либо другой, кроме меня, никогда не узнает, что ты его читала.
– Никто, кроме тебя? – прошептала Офелия и подняла глаза на Ника. – Обещаешь, что ты и правда никому меня не выдашь?
– Не беспокойся, я очень хорошо умею хранить секреты, – поспешил заверить девушку Паркер. – Даю слово.
Выдержав небольшую паузу, Офелия, наконец, ответила:
– Хорошо, я помогу, я рискну и пойду против установленных здесь правил, если и ты примешь мои.
– Уж постараюсь, – радуясь её согласию, улыбнулся Ник.
«Не терпится узнать, про какую вечную жизнь говорится в этом дневнике…» – с нетерпением подумал Паркер. Пристально глядя на Николаса, Офелия поправила прядь волос, выбившуюся из её прически, и вдруг накрыла его губы решительным, влажным поцелуем.
– Эй, ты чего творишь? – Николас мягко отстранился, в то время как испанка провела рукой по его бедру вверх.
– Мы немного с тобой поиграем. Ты поможешь мне, а я тебе.
Говоря это, Офелия закусила губу и ослабила шнуровку своего платья, приспустив вниз. Её упругая большая грудь бесстыдно вывалилась из корсажа, соблазнительно маня своими округлыми сочными формами.
– Кажется, разговор, завязавшийся между нами, слишком резко переходит в интимный, – скороговоркой произнёс Николас. – Забыл сказать, мы с Бонни вместе, она – моя девушка.
– Ну и отлично, ты ведь сам признался, что хорошо умеешь хранить секреты, – томно произнесла Офелия и, не дав Нику опомниться, толкнула его на диван. – А ещё ты сказал, что содержание блокнота – вопрос твоей жизни и смерти, разве не так?
Девушка взобралась к Нику на колени и обхватила его ногами.
– Всё верно, только я не ожидал, что мы будем договариваться именно так, – честно ответил Ник. – Говорю же, я не свободен.
– А я и не претендую на твою свободу. Никто ничего не узнает, – Офелия стала приподниматься и опускаться, создавая трение между её промежностью и пахом Паркера.
– Стоп, стоп, стоп! – запротестовал Ник, но Офелия задвигалась ещё быстрее и издала приглушённый стон, покусывая его шею и ключицы, целуя мочки его ушей. – Остановись, тебе говорят!
Тяжело дыша от неконтролируемого возбуждения, Николас встал и сбросил с себя испанку.
– Ты прав, тебе же тоже нужно раздеться, я помогу! – Офелия потянулась к ширинке Ника с игривой улыбкой.
В этот момент в дверях гостиной появилась Бонни. Увидев перед собой раскрасневшуюся, полуголую Офелию и бледного, застывшего на месте Ника, она почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Её сердце забилось в рваном, нервном ритме.
– Что здесь происходит? – пробормотала Морган.
– Все мужчины одинаковые: хитрые, похотливые и коварные, – выпалила Офелия, одеваясь. – Он сперва соблазнил меня, а когда ты вошла, оттолкнул!
«Нет, нет! Это не может быть правдой… Я так верила в искренность его чувств ко мне… Я вообразила себе, что он не такой, как другие, а он обманул меня…» – Бонни была готова расплакаться.
– Бонни, я всё объясню, – проговорил Паркер, ворвавшись в хаос мыслей Морган, но она не дала ему возможности договорить.
– Как ты можешь со мной так поступать, Ник? – отчаянно произнесла Бонни, подавляя ком горечи и боли, нарастающий внутри. – За что ты так жесток ко мне?
– Бонн, это совсем не то, что ты подумала, я лишь попросил её перевести дневник, а потом… – Николас бросился вслед за Морган, которая решительно направилась к двери и выбежала на улицу. – Бонн, постой! Случилось недоразумение, выслушай же ты меня! Остановись!
– Между нами всё кончено, Паркер!
– Постой! Дай мне всё объяснить! – не отставал от неё Николас.
– Эй, Ник, Бонни, куда же вы? – закричала им вслед испанка. – Стража-а-а! Неофиты! Девушка и парень побежали туда!
«Стража? Неофиты? Из каких книг эти слова?» – промчавшись мимо людей, похожих на жандармов, Бонни свернула на одну из немноголюдных улиц и помчалась прочь со всех ног. «Я не хочу никого видеть, я не хочу ни о чём ни с кем говорить…» Девушка была в бешенстве. Вдруг Морган увидела группу вооруженных стражников, идущую ей навстречу.
– Это она! Не дайте ей уйти! – крикнул кто-то.
«Это они про меня? Что им нужно?» – запаниковала Бонни, оглянувшись и увидев догоняющего её Ника.
– А вот и парень! Берём обоих! – без всякого предупреждения стражники подняли оружие, выпускающее тонкие стрелы, пропитанные специальным снотворным раствором.
Несколько стрел впились в кожу Морган и Паркера, почти мгновенно лишив их возможности двигаться и усыпив их на несколько часов.
Через некоторое время Бонни очнулась в просторном помещении с каменными стенами и высокими потолками. «Где я? Что произошло?» Морган стала быстро приходить в себя от резкого запаха нашатыря. Стражники вывели её в центр помещения и усадили на громоздкий стул перед большим деревянным столом. Напротив, на фоне выстроившихся в шеренгу стражников, за другим таким же столом разместили Ника. С опаской рассматривая аскетичную обстановку вокруг, Бонни пребывала в недоумении: «Что это за место? Почему и для чего мы здесь?» Человек в военной форме, с пронзительным, колким взглядом, предстал перед Бонни и Ником.
