Убить фейри (ЛП) - Уайлд К. С.

Больше всего Мера презирала тех атлантов, которые восхищались королевой и прогрессом, который она принесла морю, но игнорировали цену.

Королева Ариэлла поднялась со своего места, плавая перед аудиторией. Внизу солдаты окружили толпу сирен плотным кольцом.

— Сирены Атлантиды, — голос королевы эхом разносился по всему атриуму, усиленный маленьким устройством, прикрепленным к уголку ее рта. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить жертву наших братьев и сестер!

Солдаты подтолкнули толпу в круге вперед, к запретной зоне. Водоворот последовал за ними, проносясь над головами узников и не давая им сбежать.

Магия воды была базовым навыком для каждой сирены, но способности солдат явно перевешивали способности гражданских, которые вот-вот встретят свой конец.

В группе были обычные рыбаки и строители, учителя и ткачихи, не имевшие боевого опыта.

Королева Ариэлла подняла серебряный трезубец, и все замолчали. Даже обреченные прекратили сопротивляться.

— Пусть Посейдон найдет вас в день Рагнарека, братья и сестры. Пусть он призовет вас на свою сторону за вашу храбрость! — Она опустила трезубец.

Мать Белинды Тайдеридер возглавляла толпу узников. Мера знала ее, потому что часто обедала в доме своей подруги и ночевала там, пока они готовились к тестам.

Салина была такой же красивой, как и ее дочь. У них одинаковые песочного цвета волосы и розоватый оттенок кожи, те же ярко-фиолетовые глаза.

Мать Белинды всегда была добра к Мере. И Мера всегда завидовала Белинде, не из-за ее большой груди, не из-за внимания, которое та получала от каждого мальчика в школе, а из-за того, что у нее заботливая, любящая мать, которая болела за нее на школьных спортивных мероприятиях и поддерживала во всех ее начинаниях. Мать, которая обнимала свою дочь и говорила ей, что любит ее.

Во рту у Меры появился горький привкус, и она лихорадочно искала глазами свою лучшую подругу, надеясь и молясь, чтобы ее не было в толпе обреченных вместе с Салиной.

К счастью, Белинды там не оказалось. Однако она сидела на скамейке внизу, вынужденная наблюдать за смертью матери.

Белинда дрожала всем телом. Она так сильно вцепилась в поручни скамьи, что под ее пальцами по известняку пошли крошечные трещинки.

Пульс Меры застучал в висках, когда она увидела, как Салина вошла в запретную зону.

Вместо того чтобы попытаться уплыть или оказать какое-либо сопротивление, она повернулась лицом к солдатам. Затем посмотрела на королеву в последнем акте неповиновения.

Мера задумалась, почему выбрали именно этих атлантийцев. Были ли они помехой для ее матери? Принадлежали ли к сопротивлению, бросившему вызов правлению Ариэллы?

Салина Тайдеридер продолжала смотреть на королеву, когда пурпурно-черная ржавчина начала разъедать ее кожу, она проклинала ее взглядом и без слов называла ее прозвищем, которые все произносили шепотом на улицах Атлантиды.

Безумная королева.

Салина не закричала, даже когда ржавчина разъела ее руки и ноги. Она просто смотрела.

Но теперь уже на Меру.

И в этом горьком взгляде Мера разглядела, что превращается в свою мать. В убийцу и монстра, который не остановится ни перед чем, чтобы устроить кровавую бойню. Безумная властительница, жаждущая одобрения матери, которого никогда не получит.

В конце концов, королева пыталась сформировать Меру по своему образу и подобию. Именно поэтому заставляла ее смотреть, как гибнут ее собственные люди, заставляла ее страдать, пока вся борьба в ней не утихла.

Когда ржавчина разъела свирепые, осуждающие глаза Салины, Мера поняла. Всегда должна была выжить только одна из их. Либо она, либо ее мать.

Эта мысль привела ее в ужас.

Мера была всего лишь ребенком. Она не отличалась силой или быстротой и не хотела умирать, но и те атлантийцы внизу тоже не собирались умирать.

В атриуме воцарилась мертвая тишина. Безмолвная, как Салина Тайдеридер. Даже Белинда сдерживала крики своего горя, прижав руки ко рту, а плечи ее тряслись.

Тишина окутала Меру, как плащ, подавляя ее страх, не оставляя места в ее сознании ни для чего, кроме холодной решимости.

Она поплыла вперед, когда королева приказала казнить следующего гражданского.

— Что ты делаешь, слабачка? — рявкнула ее мать сквозь стиснутые зубы. — Возвращайся на свое место.

— Я бросаю тебе вызов, — тихо произнесла Мера. — Во имя Посейдона, бога морей, я бросаю тебе вызов.

— Ты используешь имя своего отца всуе. — Тот безумный, яростный взгляд, который превратил симпатичную сирену в монстра, появился на лице ее матери.

— Он не мой отец, — выплюнула Мера. — А ты лгунья.

Если бы Посейдон действительно был ее отцом, он бы давным-давно забрал Меру из этой жалкой жизни.

Одним быстрым движением королева схватила ржавый меч, прикрепленный к ее боевым кораллам, и прижала его к горлу Меры. — Еще раз бросишь мне вызов, малявка, — она наклонилась ближе, — и не проживешь ни дня.

— Я бросаю тебе вызов! — закричала Мера, и благодаря устройству на губах матери ее голос прогремел так громко, что не только зрители и солдаты, но и вся Атлантида, должно быть, ее услышала.

Повсюду раздались потрясенные вздохи.

Какой бы безумной ни была ее мать, она знала правила. Королева могла обречь свой народ на бессмысленную смерть, но когда кто-то из ее собственной родословной бросил ей вызов, она обязана согласиться. Если убьет Меру прямо сейчас, беззащитную и без шанса сражаться, то атлантийцы обязательно сделают то же самое с ней. Мера догадалась, что многие в этом атриуме хотели это сделать, им просто нужен был повод.

Особенно Белинда.

Да, закон защищал Меру. Королевский вызов требовал битвы, но она надеялась, что разозлила королеву достаточно, чтобы та сделала ход. Если бы мать убила Меру прямо сейчас, то дала бы атлантам повод разорвать ее на части.

Пусть смерть Меры послужит определенной цели.

Толпа вокруг них замерла в гробовом молчании, несомненно, ожидая конца Меры.

Она была готова.

— Я вызываюсь добровольцем! — профессор Керентер подплыл вперед с отчаянием в глазах, сжав руки в кулаки. — Я вызываюсь занять место принцессы!

У Меры перехватило дыхание, на нее накатила паника. Профессор был единственным хорошим человеком в ее жизни. Если бы он умер вместо нее… Мера не могла представить, что бы она сделала.

К счастью, ее мать быстро сообразила. — Отказано. Испытание кровью отменить нельзя.

— Она всего лишь ребенок, моя королева, — умолял профессор. — Смилуйся!

Ариэлла прищелкнула языком, с отвращением наблюдая за ним. — Такой мягкий… Умный, ценный, — сказала она, словно оправдывая его существование, — но такой ужасно мягкий. — Потом повернулась к Мере. — Вызов принят. — Королева убрала устройство от уголка рта и опустила меч. — Тебе следовало броситься на этот барьер, слабачка, — прошептала она. — Тогда от твоей смерти было бы больше пользы.

Глава 19

Все еще в прошлом…

Профессор Керентер закрепил ремни на броне Меры.

К боевой одежде из акульей кожи пришиты синие и белые кораллы, которые защищали ее грудь, живот, талию и колени. Под одеждой надето темно-синее чешуйчатое боди, отражающее свет от неоновых кораллов, украшающих пещеру профессора.

Мера смотрела на себя в зеркало на стене рядом с круглым окном. Профессор заплел ее волосы в высокую косу, какие носили большинство женщин-солдат.

Зеркало напоминало о времени, проведенном им на поверхности, когда разразилась война, сотни лет назад, он был тогда подростком. Сейчас во многих домах Атлантиды висели зеркала. Их легко сделать, направив тепло лавовых ям в очищенный песок — спасибо технологиям ее матери.

Темные каменные стены дома профессора были неровными и неотшлифованными, в таких жили атланты в те далекие времена.

В большинстве домов теперь гладкие изогнутые стены самых ярких цветов, и во многих имелись специальные приспособления, помогающие справляться с повседневными делами, например, переделанные радужно-неоновые кораллы с усиленным свечением, которые мать Меры назвала лампами.