Ива. Учиться - не напасть (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна "Гэлбрэйт Серина"

Это было одновременно и странно, и упоительно, и жутко. Я не думала, лишь чувствовала и ощущения накрыли меня с головой, грозя утопить. Первый заход вышел каким-то неуклюжим, настороженным и когда Александр на долю секунды отстранился от меня, я заподозрила, что в мужчине возопил глас разума. Нет, пока промолчал. Зато вторая попытка определённо удалась. Всё-таки я тону…

Я смутно ощутила его ладонь на своей щеке. Заколка, удерживавшая мою гриву в пучке, то ли развалилась сама, то ли ей помогли, и волосы свободно хлынули мне на плечи. Где-то там, за стенами невидимого купола, по-прежнему заливались цикады, мигал огонёк на другом берегу Ювенты, дрожали язычки свечей. Я ничего не видела и не слышала, я плыла в прозрачном потоке, позволяя ему увлекать меня туда, куда вздумается…

Александр отстранился вновь, но так резко, что я поняла — потока больше нет, он иссяк в одно мгновение. Мужчина оглянулся через плечо на деревья вокруг пансиона. Что-то услышал. То ли цикады умолкли, то ли шорох какой. Затем Александр посмотрел на меня, встал и, не проронив ни слова, стремительно покинул балкон. Я коснулась подушечками пальцев своих губ, ещё чувствуя чужое тепло, и с тихим стоном уткнулась лицом в диванную подушку. Богиня, что же теперь будет-то? Александр меня поцеловал! Меня поцеловал директор!

Меня. Поцеловал. Директор!

Это конец. Катастрофа. Большой вселенский бум. А я идиотка.

Повеяло дождём. Странно. На небе ведь ни облачка. Я подняла голову и увидела стоящую возле перил Энид. Стройное белое тело без единого элемента одежды, казалось, светилось в ночном сумраке, тёмно-синие глаза равнодушно изучали меня. Абсолютно бесшумно девушка приблизилась к креслу, достала из-под него какой-то чёрный комок, развернула и надела. Просторная мужская рубашка, сообразила я. Энид легко, грациозно проскользнула мимо меня, похожая на неупокоённого духа прекрасной леди, почившей в первую брачную ночь, и скрылась в недрах пансиона, оставив меня наедине с моральными терзаниями.

Тот звук, который потревожил Александра. Что бы это ни было, причиной стала Энид. И сделала она это специально.

Кто-то настойчиво и довольно резко тряс меня за плечо, вынуждая вернуться в суровую реальность. Разлепив веки, я честно сфокусировала взгляд на склонившемся ко мне лице. Когда черты перестали расплываться, лик уверенно оформился в непроницаемую маску с бесстрастными карими глазами.

— Ситара? — удивилась я. — Ты что здесь делаешь?

— Тебя бужу, — спокойно сообщила девушка. — А ты что здесь делаешь?

Я осторожно села. Спать на коротком плетеном диванчике с парой тонких декоративных подушек — удовольствие, надо признать, маленькое и крайне сомнительное.

— Живу, — мрачно пошутила я.

— Живёшь? По-моему, тут не очень удобно.

— Неужели?

Как и когда сон таки сморил мою опухшую от тяжёлых размышлений и самобичевания голову, я не помнила. Странно только, что Элида меня не хватилась. Подруга вроде бы в курсе, что я предпочитаю спать в своей постели и кавалера, к которому можно умчаться с ночёвкой, у меня нет.

— Ты гадаешь на Таро? — полюбопытствовала Ситара, разглядывая карты, так и оставшиеся разложенными по схеме. — Погадаешь мне?

— Обязательно, — нелюбезно буркнула я.

Вчера я уже погадала. И чем закончился «сеанс»?

Хотя поцелуется Александр хорошо. Куда лучше моего бывшего парня.

Я быстро собрала карты, сунула колоду в мешочек.

— Что-то случилось? — понаблюдав за моими торопливыми действиями, спросила новенькая.

— Да, случилось. И чем дальше — тем хуже, — я встала, взяла мешочек, платок и давным-давно потухшие самостоятельно свечи и ушла с балкона. Ситара бесшумно следовала за мной. — Ты директора с утра видела?

— Нет. Но его машина стоит во дворе.

Уезжал ли он домой или так и провёл всю ночь в пансионе? Нет бы подойти, извиниться, дескать, это была большая и страшная ошибка, давай всё забудем и продолжим жить дальше как ни в чём не бывало. По сути, поцелуй и есть ошибка, поругался человек с женой, расстроился, а тут ночь, свечи и я. Вероятно, в тот момент я показалась ему привлекательной и Александр не сдержался. Глупо вышло, понимаю, сама вела себя не лучшим образом, и разъяснение сложившейся ситуации сразу было бы вполне уместно. В конце концов, я уже совершеннолетняя, взрослый человек, а не наивная малолетка, влюбившаяся в симпатичного преподавателя… надеюсь.

Час, похоже, был ранний, ибо пансион ещё мирно спал. Далёким от грации шагом я добралась до нашей с Элидой спальни, распахнула дверь и поскорее влетела в помещение, пытаясь хотя бы в родных стенах обрести видимость покоя. Новенькая хвостиком проскочила следом и закрыла створку. Я свалила предсказательное хозяйство на кровать и повернулась к постели подруги. И поняла, что что-то с ней — и с постелью, и с подругой, — не так. Даже если очень постараться, одна хрупкая девушка не может занимать столько места под одеялом на неширокой кровати. Да и за ношением мужских ботинок Элида пока не замечена.

Я пнула ни в чём не повинную обувку, скрестила руки на груди и громко, выразительно откашлялась. Масса под одеялом повозилась, замерла.

— Может, она не заметила? — с тайной надеждой шёпотом вопросил мужской голос.

— А может я не только слепая, но ещё и глухая? — едко предположила я.

— Тоже вариант, — подхватил голос.

«Радужное» настроение отнюдь не располагало к шутливым пикировкам, и я сердито шлёпнула по самой высокой точке горба. Горб ойкнул.

— Немедленно вылезайте!

Из-под одеяла высунулась встрёпанная каштановая макушка Элиды.

— Доброе утро, — с покаянной улыбкой поздоровалась девушка.

— Я думала, ты собиралась проследить за его уходом, — напомнила я.

— Я проследила, — не смутилась подруга.

— Но он всё ещё здесь.

— Он под присмотром.

Я возвела глаза к потолку. Горб зашевелился, перевернулся, и я удостоилась великой чести лицезреть не менее взлохмаченную голову Адама.

— Привет, заяц.

— Привет, — невозмутимо откликнулась от двери Ситара.

— А не многовато ли здесь народу? — не обращаясь ни к кому конкретно, фыркнула Элида.

Я убрала карты и платок в тумбочку, достала из ящика комода купальник и двинулась на выход.

— Я живу в борделе, — посетовала я, выскакивая в коридор.

— Правда? — обрадовался Адам. — Можно я тогда попозже заплачу?

Хлопнуть створкой не получилось — новенькая вышла вместе со мной и аккуратно закрыла дверь. Я переоделась в ванной комнате, спустилась на первый этаж, на цыпочках, воровато косясь по сторонам, пересекла холл и с чувством огромного облегчения выбралась во двор. Обогнула здание, на причале сняла накинутую поверх купальника футболку и посмотрела на воду, мягко обнимающую перекладины лестницы.

— У тебя парень есть?

Ситара тоже приблизилась к краю деревянного настила, задумчиво глянула вниз.

— Нет.

— А ты когда-нибудь целовалась?

— Нет.

— И тебе не хотелось?

— Нет, — новенькая помолчала чуть и добавила: — Мне не интересно просто так. Я хочу, чтобы всё было как у родителей.

— Наверное, они сильно любят друг друга, если они до сих пор вместе, несмотря на трудности.

— Да. И я не хочу размениваться на пустяки, на нечто эфемерное, быстропроходящее.

Серьёзная позиция. Совсем не сочетается с современными представлениями об отношениях.

— А если ты не встретишь того самого?

— Значит, буду одна, — равнодушно пожала плечами Ситара.

— Ты можешь прожить долго или ты вообще бессмертна, — заметила я. — Будешь коротать вечность в одиночестве?

— Да. Если меня оставят в покое.

Перспектива веками и тысячелетиями жить в гордом одиночестве меня как-то не прельщала, хотя мне подобное и не светит. Наверное, оно и к лучшему. Тут в текущих проблемах разобраться бы.

— Я поплаваю, — вздохнула я, решив отложить медитацию до более благоприятных дней. Боюсь, сейчас мои мысли заняты исключительно поцелуями, и сосредоточиться на чём-то высоком вряд ли получится.