Кимберли Дертинг - Зов смерти
Он вышел из машины и мягким, осторожным шагом двинулся к ней. Игра снова началась.
Он что-то сказал ей, она ответила. А потом он ободряющим жестом положил руку ей на плечо и повел к передней двери своей машины…
Все это время она не отрывала от него беззащитного взгляда, полного благодарности.
Глава 16
Виолет споткнулась о камень, попавшийся под ноги, и заплакала от обиды и боли. Слезы жгли глаза.
Она жалела, что нельзя все вернуть. Зря она не послушалась, когда Джей скомандовал садиться в машину. Это все равно было бы лучше, чем брести в одиночестве в холодной ночной темноте и мучиться бесконечными «ах, если бы…». Но возмущение отравляло все ее существо.
Она ненавидела Джея. Ведь это он заставил ее почувствовать себя такой слабой и такой уязвимой.
Когда рядом остановилась машина, Виолет даже не успела удивиться, что не заметила ее раньше. Не услышала шороха шин по истершемуся асфальту с засыпанными гравием выбоинами. Не увидела света фар, рассеивающего ночной мрак.
Она повернула голову и искоса посмотрела на водителя.
Поняв, кто это, она остановилась и поморгала, чтобы он не заметил слез. Нужно быть благодарной.
Передняя дверца машины открылась. Водитель вышел, и она тотчас оказалась в его объятиях.
Ей хотелось вдохнуть поглубже, вобрать в себя его убийственный мускусный запах, но сила и жар, исходящие от него, мешали ей. Она не могла дышать.
Казалось, время застыло. Летели секунды, а может быть, часы. Это не имело значения. Она даже не заметила, что снова плачет, пока он не отстранился немного и не поцеловал ее в мокрую от слез щеку.
А потом его губы медленно, осторожно прикоснулись к ее губам. И словно электрический разряд пронзил Виолет, жаркой волной поднявшись от низа живота. Она задрожала, наслаждаясь его лаской.
Сколько раз она представляла себе это, мечтала, чтобы он вот так обнимал ее!
Девушка прерывисто вздохнула и теснее прижалась к нему, забыв и обиду, и боль. Она полностью растворилась в ощущениях.
Джей целовал ее — долгими, глубокими, страстными поцелуями. И она отвечала ему с тем же пылом.
Все ее сомнения мгновенно развеялись.
Виолет слышала оглушительный стук своего сердца. Чувствовала жар, исходящий от Джея, и сама пылала.
Он слегка отстранился от нее. Губы еще горели от его поцелуев.
Они долгим взглядом смотрели друг на друга. Наконец он хрипло проговорил:
— Садись в машину, Виолет.
Это прозвучало уже не приказом. Теперь слова обволакивали, как нежный шелк. Виолет кивнула, не в силах оторвать взгляда от его красивого лица. Было невозможно забыть эти поцелуи.
Они продолжали стоять, не отрывая глаз, изучая давно знакомые лица друг друга.
Было слышно, как где-то невдалеке отъехал автомобиль. Виолет не обернулась — ей было не до того.
Ведь Джей вернулся за ней.
Глава 17
Почти всю ночь Виолет не могла заснуть, снова и снова прокручивая в голове события. Она хотела сохранить в памяти даже самую мелкую мелочь, чтобы потом в любой момент вспомнить опять. Джей ее поцеловал.
Наконец-то.
И не просто поцеловал. Не по-братски, как бывало в детстве. Он точно перепрыгнул ту пропасть, что разверзлась между ними в начале осени.
Наконец-то.
Виолет испытывала одновременно удивление, волнение и восторг — такие новые и такие захватывающие чувства. Но тут же появились сомнения и подозрения. И вопросы: что означало его внезапное появление там этой ночью? и главное — что на самом деле означали эти поцелуи?
По пути домой они этого не обсуждали. Они вообще не разговаривали — молчание заменило им все слова. Он не только ничего не говорил, но и не поцеловал ее больше ни разу, даже когда проводил до дверей дома. Не вел за руку, да и вообще не дотрагивался до нее. Теперь, в свете наступающего дня, Виолет мучили неотступные подозрения: а если Джей сделал это просто от радости, что успел вовремя, прежде чем Грэйди зашел слишком далеко? Может, это просто была реакция на внезапный испуг за нее, ничего не значащий импульсивный порыв.
Она надеялась, что нет. Очень надеялась. И старалась не думать об этом, вспоминая нежные прикосновения его губ. И жар его тела, к которому она прижималась так тесно. К утру она чувствовала себя опустошенной и в то же время возбужденной.
Оставив бесполезные попытки уснуть, Виолет заставила себя вылезти из теплой постели. На часах чуть перевалило за семь. Виолет почувствовала, как снизу вкусно потянуло свежесваренным кофе, и решила пойти на запах.
Мама в одиночестве сидела на кухне. Она ничего не сказала дочери по поводу ее позднего возвращения домой. Виолет огляделась, слегка удивившись. Обычно это папа вставал раньше всех, а мама как раз любила поваляться до полудня.
— Папа уже уехал на работу? — спросила Виолет, помня о том, что отец часто ездил на службу в выходные, когда хотел поработать в спокойной обстановке.
Выглядела мама неважно — очень усталой и какой-то поникшей. Она придвинула к себе кружку с горячим кофе, от которого поднимался пар, и обхватила ее ладонями, словно это добавляло ей силы.
— Нет, — ответила она, и голос сорвался. Прокашлявшись, она заговорила снова: — Нет, он уехал с дядей Стивеном полчаса назад.
Виолет почти не придала этому значения, открывая шкаф и доставая чашку для себя. Керамическую, с выцветшим пестрым рисунком, изображавшим мост Золотые Ворота, — свою любимую. Родители привезли ее из путешествия еще до рождения Виолет, и она находила очаровательной эту картинку, потрескавшуюся от времени.
— Зачем? — спросила она, наливая кофе, и достала из холодильника ванильные сливки, которые обожала.
Мама ничего не ответила, и Виолет посмотрела ей в лицо.
— Да что случилось? — переспросила она.
Мама вздохнула — и показалась вдруг измученной и постаревшей. Она покачала головой, словно никак не могла собраться с силами, чтобы заговорить.
— Еще одна девочка… — наконец сказала она срывающимся голосом. — Из Бакли. Из школы Уайт Ривер, Виолет.
Виолет застыла на месте.
— Кто? — только и спросила она, сраженная страшной новостью.
— Маккензи Шервин. Немногим младше тебя.
У Виолет кровь застыла в жилах. Это имя… Ей знакомо это имя.
— Она твоя подруга? — спросила мама, накрывая холодной ладонью руку Виолет, когда та наконец тяжело опустилась на стул. — Она была на вечеринке вчера, и с тех пор ее больше никто не видел. Ты ее знаешь?
Лгать не имело смысла. Даже если родители не догадываются, где она провела вечер — что маловероятно, — сейчас было просто не время.
