Наталья Павлищева - Авантюристка. Возлюбленная из будущего
Могу заметить, что Мари лицезреть подагрические отечные физиономии королев тоже. Меня «выручило» замужество, Мари старалась держаться подле меня, буквально считая дни, когда можно будет уехать в Рим к своему мужу. Ее свадьба по доверенности назначена на следующий месяц – дядюшка расстарался.
Да и в сам Венсенн ехать не было никакого желания. У кардинала явно извращенный вкус, или он страшно боялся своих последних минут, во всяком случае, без испуга до дрожи в коленях или легкого умопомрачения добровольно в Венсенн жить не переедешь. Да, там начали строительство дворцов, но и замок, и дворцы в его стенах больше подходили для того, ради чего возводились, – быть защитой. С одной стороны, защитой от внешних врагов, ведь Венсенн практически невозможно захватить, с другой – защитой от свободы тех, кто попадал во внутреннюю башню.
Из Венсенна бежать невозможно. Конечно, ходили нелепые слухи, что Франсуа де Бофор спустился по лестнице, которую ему передали в пироге, но, чтобы понять, что это пустая болтовня, достаточно посмотреть на башни и рвы вокруг. Чтобы пронести даже тонкую шелковую лестницу, достаточную для спуска из донжона без риска свернуть шею и не утонуть во рву, понадобился бы пирог, который едва ли можно поместить в камеру заключенного. Почему-то никому не пришло в голову, что де Бофору просто позволили бежать, он порядком надоел в качестве заключенного и стал почти безопасен как бунтарь. Конечно, Бофор не перестал бузить, но времена Фронды прошли, и теперь в Венсенне умирал главный противник фрондеров и любовник королевы кардинал Мазарини.
Было ясно, что кончина всесильного кардинала случится вот-вот, потому в Венсенне в толпе жаждущих получить последние милости от кардинала дежурил наш секретарь Рене, но не ради милостей, а чтобы немедленно сообщить, если придет последний час Мазарини.
Последний час пришел в ночь на 9 марта 1661 года. Великого Мазарини не стало.
В замке находились Анна Австрийская и Кольбер, Его Величество предпочел теплую постель под боком у своей супруги Марии-Терезии. Король вообще умудрялся частенько проводить ночи в постели королевы, хотя остальное время развлекался с новыми пассиями, в число которых Мари теперь не входила. Вечная любовь со стороны Короля-Солнце оказалась очень недолгой.
Я поверила, что Людовик женился на испанской инфанте из политических соображений, что он занимался любовью с нашей старшей сестрицей Олимпией от отчаянья, но сейчас-то что?! Мари не замужем, королева беременна, а Его Величество завел одну за другой новых любовниц. Главное – король влюблен в Луизу де Лавальер! Луиза, конечно, особа приятная во многих отношениях, но она хромоножка, и со всеми ее достоинствами до Мари ей бесконечно далеко. Если честно, мне кажется, что Лавальер просто блаженная дурочка или таковую умело разыгрывает, чтобы отличаться от остальных. Скорее второе, ведь, насколько я помню, ей удалось выглядеть наивно невинной девять лет, родив при этом королю троих детей. Пусть, это ее дело.
Мари уже осознала, от какой опасности убереглась, послушав Армана. Может, он не так и плох? Не король Людовик, а наш Арман, кудесник-чародей.
Гонец примчался перед самым рассветом. Мари побледнела, услышав новость, я знала почему. Нет, к смерти дяди мы были готовы, о его завещании, которым он оставлял практически все мне, вернее, Арману, наслышаны. Не смерть кардинала ужаснула Мари, а необходимость увидеться с королем. Его Величество непременно будет подле умершего крестного, да и с королевой, которую мы старательно избегали в последние месяцы, тоже видеться не слишком хотелось.
Не хотелось, но пришлось. Мы смиренно приняли все полагающиеся выражения фальшивой скорби, причем удивительно, но куда больше их выражали не нам, племянницам кардинала, а королеве Анне и Его Величеству, словно они были более близкими родственниками Мазарини. Но это даже к лучшему, потому что без конца делать скорбное лицо в ответ на откровенную фальшь тяжело. Пусть лучше Ее Величество потрудится.
Королева тоже высказала нам свои соболезнования, а мы ей. Мари держалась молодцом, а ее слезы были вполне уместны. Я отметила для себя две вещи: во-первых, то, что королева вдруг постарела, словно потухла, наверное, она действительно сильно переживала из-за смерти своего любовника-наставника.
Во-вторых, король смотрел на Мари совсем не только сочувственно, во взгляде Его Величества сквозил откровенный мужской интерес. Теперь не было в живых кардинала, столь противящегося их с Мари браку, а главная наша врагиня королева явно не в состоянии сказать что-то против.
Ой-ой…
Но ведь король женат, кардинал успел завершить свое последнее мероприятие – брак короля и мир с Испанией. Мало того, Ее Величество в положении. Я представляла, каково Мари, но чем ей помочь? Конечно, я рассказывала, сколько у Людовика XIV любовниц, какой он непостоянный и как трудно рядом с ним будет королеве, но, думаю, это мою сестру не слишком утешало.
Траур не лучшее время для соблазнения даже законной супруги, Арман вел себя исключительно прилично, он так искренне переживал из-за смерти кардинала, что я заподозрила неладное.
– Арман, не был ли Мазарини «нашим»?
– Вашим?
– Вы по-настоящему переживаете из-за его смерти, хотя прекрасно знали даже ее дату.
В глазах Армана мелькнуло что-то неодобрительное, он невесело усмехнулся:
– Что вас удивляет, что я переживаю из-за смерти очень полезного для Франции человека или что я вообще способен переживать?
– Вы были так близки с кардиналом?
– Разве обязательно быть близким с человеком, чтобы хорошо к нему относиться?
– Я тоже жалею о смерти кардинала…
– Вы? Не заметил. Но это ваше дело, герцогиня.
Голос холоден, взгляд тоже. Я видела перед собой совсем иного Армана, не насмешника или светского красавчика, а серьезного, переживающего человека. А ведь именно ему выгодна смерть кардинала, по завещанию которого герцог вступал во владение огромным наследством. Только я знала тайную часть завещания: чтобы получить эти права в полной мере, у нас с мужем должен быть наследник мужского пола.
Сомнительно, чтобы всемогущему Арману было так необходимо это наследство, если в его власти проходить сквозь время, к чему ему какие-то богатства, но он отнесся к завещанию очень серьезно.
После этого разговора я серьезно задумалась над тем, что принес Франции итальянец Мазарини, и поняла, что очень многое, не меньше, чем Ришелье. Да, Людовик еще не стал абсолютным монархом, но, не будь Мазарини, не стал бы им вообще. Если Ришелье сумел вообще удержать у власти Анну Австрийскую и ее сына, то Мазарини сохранил эту власть на время взросления короля.
