Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии
Мартин взял себе пару толстенных томов и углубился в чтение, время от времени бросая на меня довольный взгляд. Свою миссию жениха по доставлению невесте приятных сюрпризов он считал выполненной. К сожалению, чтение не увлекло его настолько, чтобы совсем про меня забыть, он даже пару раз подошел и спросил, нет ли у меня непонятных вопросов. Я ему ласково улыбнулась и сказала, что нет. Впрочем, так оно и было. Что может быть непонятного в биографии? Разве что изредка встречающиеся термины, но у меня для такого случая был словарь. Все равно после объяснения Хайдеггера число непонятных слов росло в геометрической прогрессии, они нанизывались друг на друга самым невообразимым образом и доводили меня до головной боли. Так что когда я обнаружила, что мне пора к Кирби, то счастью моему просто не было предела. Поблагодарив Мартина за все, что он для меня сделал и выяснив между делом, когда у него завтра выдастся свободное время, чтобы ненароком не оказаться в своей комнате, я упорхнула из библиотеки, унося подготовленный доклад.
С одногруппником мы договорились, что занятия будут проходить у него в комнате, тем более что его интересовал застольный этикет, для отработки которого он все приготовит. На мой взгляд, пробелы в его воспитании застольным этикетом не ограничивались. Ест-то он не столь часто, сколько с другими людьми общается. Но платил Дершели, поэтому он и решал, что нужно ему учить в первую очередь. С занятия по этикету правильность расположения приборов он так и не усвоил, поэтому пришлось повторять с ним раз десять, и то я совсем не была уверена, что он запомнил. Память у моего ученика оказалась на редкость избирательной — помнил он только то, что хотел. И, похоже, этикет его сейчас заботил крайне мало. Он явно злился, особенно когда я напоминала, что обращаться ко мне следует «фьорда Берлисенсис», и никак иначе. В конце занятия он вытащил тарелку с устрицами и заявил, что хочет увидеть, как правильно их есть нужно. Вместе с устрицами он извлек бутылку красного вина и начал разливать по бокалам.
— Фьорд Дершели, вы сейчас сделали сразу две ошибки, — я продолжала улыбаться, хотя внутри вся от злости кипела. Никогда не думала, что учительский хлеб столь тяжел. — С морепродуктами, к которым относятся устрицы, пьют белое вино. И, кроме того, вы сейчас используете коньячный бокал, что тоже недопустимо.
— Как-то ты не очень хорошо учишь, — недовольно сказал он мне. — Я так и не смог запомнить, где какой бокал. За что только деньги просишь, непонятно.
— За то, что я прилагаю все усилия, чтобы вы, фьорд Дершели, все-таки запомнили определенные правила поведения, — терпеливо ответила я.
— Ладно, какой бокал нужен? Про вино я запомню, но у нас сейчас учебное занятие, можно представить, что это белое.
— Боюсь, у меня не столь хорошо развито воображение.
— После пары бокалов разовьется, — нагло подмигнул он мне, протягивая фужер.
Я подумала, что десять эвриков за это издевательство совершенно недостаточно будет, и отхлебнула немного. Вино оказалось довольно приятным, немного терпким и с каким-то странным привкусом, которого я до сих пор не встречала.
— Так что с устрицами?
— Проще простого, фьорд Дершели. Берете в левую руку. Левую, я сказала. Вот правильно. Поворачиваете к себе острым концом. Теперь нож для устриц. Надеюсь, вы запомнили, как он выглядит? Вот молодец, — похвалила я его, когда он безошибочно взял нужный предмет. — Теперь раздвигаем створки… Фьорд Дершели, да у вас талант к поеданию устриц.
Для закрепления занятия мы съели все, что было на тарелке. Я выпила еще бокал вина. Пусть оно и не подходило к этому блюду, но делало меня намного терпимее к моему ученику. Он уже даже начал мне казаться привлекательным. Этак после трех бокалов в красавчика превратится.
— Фьорд Дершели, наше занятие окончено, — радостно возвестила я. — С вас оговоренная плата.
— Не понял, — напрягся он. — А ты что, без ночевки?
— Что, простите? — мне показалось, что вино сыграло со мной дурную шутку и у меня начались слуховые галлюцинации.
— Я к тому, что завтра утрам на занятия вместе пойдем, — и он хозяйским жестом положил руку мне на талию.
— Фьорд Дершели, вы забываетесь! — отцепить его руку от себя оказалось не так уж и просто. Она была такой же прилипчивой, как и он сам. — Отпустите меня немедленно.
— Да я же не задаром, — задышал он мне винными парами куда-то в район уха. — Заплачу, все честь по чести. Этикет-то ты преподаешь не очень, надеюсь, в постели покажешь себя лучше.
— Да как вы смеете!
— Ой, только не надо из себя святую невинность строить, — фыркнул он. — Будто никому неизвестно, почему твою семью арестовали, а тебя выпустили. Да и в середине семестра приняли не просто так. А чем я хуже Кудзимоси, что ты с ним за место спать можешь, а со мной за деньги — нет?
Я все же вырвалась из его липких рук, развернулась и дала по наглой прыщавой роже. Все занятие мне очень хотелось это сделать, но я себя сдерживала, надеясь на вознаграждение. Пожалуй, эвриков мне теперь все равно не видать. К двери я шла не торопясь, всем своим видом выражая презрение.
— И далеко ты собралась? — крикнул он мне вслед. — Все равно сейчас назад прибежишь, а я тогда еще подумаю, платить тебе утром или не платить. Вино-то было особенное.
То, что вино было особенное, я поняла сразу, как оказалась в коридоре мужского общежития. Каждый встреченный фьорд казался мне все более и более привлекательным. И мне уже действительно приходилось сдерживаться, чтобы не проявлять вполне определенного интереса к лицам противоположного пола. Я ускорила шаг, почти побежала. Мне нужно в лечебный корпус. Немедленно. Ох, а может, не нужно? Вон какой фьорд замечательный, бесхвостый…
Из последних сил я одернула себя, чтобы не повиснуть на шее у замечательного бесхвостого фьорда, выпрашивая у него поцелуй и не только, и поняла, что до лечебного корпуса могу и не дойти. Зато наша башня Магии Земли была совсем рядом, и в ней был Кудзимоси, который сегодня дежурит.
По лестнице я не шла — бежала. Мысль в голове осталась одна — только бы не упасть. В кабинет я ворвалась, не снижая скорости. И удивленный взгляд Кудзимоси меня не остановил.
— Фьорда Берлисенсис? Что вас сюда привело?
Боги, какой он красивый, оказывается. А голос… Одним голосом с ума свести можно. На миг я даже застыла в восхищении посреди кабинета. Но желание внутри меня выросло до такой степени, что требовало решительных действий. Колени у декана оказались на редкость удобными. Обняла я его за шею и со счастливым вздохом потянулась к губам.
