Ольга Резниченко - Игрушка
Счастливая, хоть и со вкусом слез, улыбка. Его улыбка.
— Береги себя.
— Ты тоже.
* * *Каждый шаг от него давался с трудом. Но, сжав кулачки, прикусив язык и выпучив до боли глаза, я шла вперед. Лишь бы не заплакать.
Глубокий вдох.
Выдох.
И снова болезненный вдох.
Я узнала его. Недалеко от входа стоял Гудвин. Оглядывался по сторонам.
Растерянность. Волнение. Искренние переживания.
— Гудвин, — позвала я.
Обернулся.
Я не могла сдержаться. Бросилась к своему настоящему другу. К своему Хойку.
Обняла.
— Привет, — прошептала я.
Да уж. Этот день оказался слишком для меня долгим. Слишком долгим. Казалось, между отъездом, той моей старой жизнью, и нынешним положением пролегла… вечность.
Неожиданно Гуд оттолкнул меня от себя.
Испуганно уставился в глаза.
— Эмиль? Ты была с Эмилем?
Ой.
Ай.
Покраснела.
— Мы… мы помирились.
— Так, так, так, стоп! — Неожиданно замахал руками Хойк и отступил шаг назад. — Перестань.
— Что?
Смутился. Скривился от неловкости.
— Твои мысли, Габи…
— Ой, прости, — казалось, что сейчас задохнусь от стыда. Чего только в моей памяти не сплыло при этих словах "помирились". Сколько боли и счастья вмещают в себе эти звуки.
Но чем больше я хотела спрятать свои мысли, воспоминания, переживания, тем сильнее все вырывалось наружу. Ярче. Болезненней. И откровенней.
— Габи, — казалось, что вампир вот-вот покраснеет, — я лучше выйду на улицу. А ты отдышись. Успокойся.
— Хорошо, — пристыжено закусила губку.
Три глубоких вдоха.
Так. Голуби. Жабы. Рыбки.
Стулья. Кафе. Чай. Чай…
Ай. Булочки восьмеркой… Эмиль. Эмиль. Мой Эмиль… его губы, его ледяные глазки, его коварные бровки.
Та-а-ак! Габриелла Грейс. Сейчас я при всех стукну тебе в рожу, если не перестанешь.
Спокойно… Дыши.
А его забавная родинка на левом плече?
Ай, бляха ты муха. Успокойся же. ГАБИ!
Кровь. Клыки. И Трупы. Много трупов. Слишком много трупов, как для любви.
Толкнула рукой дверь. Вышла наружу.
Слюни повсюду. Мухи летают. Кузнечики прыгают. Мыши бегают.
— Ты о чем? — не выдержал Гудвин и вопросительно уставился мне в глаза.
Вороны летают. Много трупов. Много.
Я смотрела ему в глаза и пыталась не сбиться.
— Пошли, — едва выдавила сквозь сжатые зубы.
Родинка. Моя миленькая родинка на левом.
Ай! Стоп! Кровь… Трупы…
Вот так сражалась еще с получаса, пока мы брели вдоль улицы в поисках такси.
Кстати, от холода меня благородно спас Хойк, отдав свою куртку.
Удивительно, но в ней не было тепла. Словно ее никто и не надевал.
— Ну, спасибо, — в штуку зарычал Гудвин.
Ухмыльнулась.
— Прости.
А вот Эмиль… когда я была с ним…
— Габи, да ты только что перестала про это думать. Неужели опять?
— Прости.
Но перед глазами уже стояло купе. Мой Эмиль, жадно притуляющийся ко мне. Обнимающий, ласкающий, нежно гладящий кончиками пальчиков мою спину.
Фух.
Трупы… Много трупов… Мухи… Кузнечики.
В общем, привел меня в чувства только балаган на автовокзале.
Крик, визг, постоянная толкучка.
Сплошной шум, гам, тарарам.
В общем, здесь было не до "считалочки". Все и так довольно хорошо отвлекало, выворачивало и бесило.
Курс на Юджин. А дальше видно будет.
Я утонула в кресле и отдалась прошлому.
Я вспоминала первую встречу. Вспоминала Браяна и Мел. Иногда всплывали моменты ссор с Гудвином.
Да уж, над этими воспоминаниями мы потешались вместе.
Оказывается, я умело доставала этого вампира. И думаю, что если бы не Эмиль, то просто так с рук все это мне не сошло.
Но время шло.
И все наши стычки в плену обстоятельств превратились в мост к дружбе. И теперь Хойк — это тот, кому я доверю свою жизнь. Свое сознание. Друг. Лучший друг.
Гудвин радушно ухмыльнулся.
— Влюбилась в упыря, лучший друг — кровосос.
— Я никогда не скрывала, что неровно дышу к вампирам.
— Да помню я… Мега Гуру вампиров, — ухмыльнулся Гуд.
— Вы такие милые, — шутливо прошептала я.
— Тем, что несчастные или такие сильные?
— Тем, что, несмотря на обладание силой управлять миром, пытаетесь еще жить с нами, людьми, наравне.
— Не все, — тяжело вздохнул.
— Не все, — задумчиво повторила я. Сердце болезненно сжалось.
Уже было почти четыре утра. Еще было далеко до рассвета, но и уснуть я не могла. Голову глушили мысли.
Вдруг резкий толчок. Я дернулась в своем сидении, едва не врезавшись лбом о соседнее сидение. Спасибо Гудвину: успел вовремя меня придержать, обняв, приковав к месту своими руками, словно цепями.
— Что это? — едва я смогла прийти в себя, как слова вырвались наружу сами по себе.
— Колесо лопнуло.
— Колесо?
— Да, — неуверенно сказал Хойк, все еще осматриваясь по сторонам.
— Гудвин, — робко позвала.
Не реагировал.
Все еще пристально всматривался в темень окон.
Буквально еще несколько минут невыносимой тряски.
Автобус обреченно последний раз вздохнул и замер.
Хлопнула дверь водителя.
Отворились и передние двери для пассажиров.
Наружу выскочило еще пару мужчин в помощь другу.
— Гудвин, что-то не так? — все еще не могла понять растерянность и замешательство Хойка.
— Ромул.
Ромул? Ромул!!! РОМУЛ.
Задумчиво, обреченно пропищала про себя.
Тяжелый вдох.
— Ты уверен?
— Почти, — жестко отрезал Гуд.
Резко вскочил с места.
— Ты куда? — глаза округлились до боли. Вскочила с кресла и моментально, сама того не понимая, ухватила Хойка в объятия. — Не пущу. Не надо, Гуд. Пока мы здесь, пока мы вместе, пока в толпе, он нас не тронет.
Гудвин все еще стоял в нерешимости, всматриваясь бессмысленно куда-то вдаль.
