Хранитель историй (ЛП) - Хантер Элизабет

— Собираешься отужинать пушистиком?

— Только если он приготовлен под правильным соусом, красавица.

Эти двое шутили всю дорогу до ресторана. Малахай старался не волноваться на этот счет. Очевидно, что за последнюю неделю эти двое сильно сдружились. Не то чтобы он был против их «дружбы». В конце концов, Рис его лучший друг. Но был один маленький нюанс: Малахай уже двести лет не видел на лице Риса такой ухмылки. Перед ним страстно увлечённый ирин, и он сам свёл их.

«Вот я кретин! О чем только думал?»

Оставалось надеяться, что интуиция его не обманывает, и Ава не испытывает к Рису ответных чувств. Между этими двумя не пробегает искр. Когда она по-дружески толкнула Риса в плечо, Малахай попытался скрыть самодовольную улыбку.

Этой ночью в ресторане было особенно людно, но Малахай кивнул знакомому официанту, и тот показал на балкон с видом на город. Лампы и свечи. Обстановка очень романтичная, и Малахай тайно надеялся, что это произведёт впечатление на Аву.

И он своего добился.

— О-о-о! Как красиво. А какой вид!

Глаза Авы сверкали от восторга, когда официант отодвинул ей стул. Рис бросил на друга враждебный взгляд.

Благодаря отдалённому столику им не нужно было беспокоиться, что их услышат. Это позволило Малахаю расслабиться и послушать, как Рис с Авой болтают об истории ирин этого региона.

— Ты ведь родился неподалёку отсюда? — вдруг спросила Ава у Малахая. — Уверена, многое изменилось за эти годы.

Малахай улыбнулся.

— Здесь? Нет, но в детстве отец привозил меня сюда. Город, конечно, сильно изменился. Но в Каппадокии словно попадаешь в «капсулу времени». Я родился немного западней. В этом крае до сих пор много деревень, хотя моей родной больше нет.

Малахай заметил беспокойство на её лице.

«Она продолжает думать об Рассечении?»

— У меня много прекрасных воспоминаний о той деревушке и Германии, — добавил он, надеясь скрасить её размышления. — У меня было прекрасное детство.

Рис отвлёк её шуточками о Малахае, и за пару минут тревога покинула её черты. Малахай бы возмутился, не будь он столь благодарен.

Весь ужин Малахай наблюдал за ними, пытаясь разобраться в её чувствах. Понятно, что Рис ей нравится, но он по-прежнему был убеждён, что их связь с Авой уникальна. Даже в молодости ни одна девушка не завораживала и не привлекала его так сильно, как Ава. В далёкой юности он, бывало, заигрывал с иринами и даже с некоторыми встречался. Но никогда прежде не испытывал ничего подобного. Он часами мог просто наблюдать за тонкой игрой эмоций на её лице.

Они сидели уже больше часа, когда опьяневшая от вина Ава спросила:

— Эй, мне тут стало любопытненько. Я много раз одну фразу слышала. Звучит как… Ваша…

Рис в панике закрыл ей рот рукой, и у Авы округлились глаза. Однако в следующую секунду руку Рису выкрутили. Малахай оскалился, а у Авы перехватило дыхание.

— Не смей затыкать ей рот. Никогда!

— Но магия…

— Никогда! — Малахай ещё сильнее сжал запястье Риса, заставив его поморщиться. — Если так хочется — ограничься предупреждением, но не смей снова затыкать ей рот.

— Пусти, — огрызнулся Рис.

— Никто не смотрит.

— Посмотрят, если не отпустишь, — Рис указал взглядом на посетителей.

Малахай отпустил, Ава выдохнула.

— Что, блин, это было?

Рис откашлялся.

— Прости меня, Ава. Я погорячился. — Его глаза метнулись в сторону Малахая. — Как и твой защитник.

— А что я такого сказала?

— Ничего, — ответил Малахай. — Твой вопрос вполне уместен.

— Но тебе следует быть очень осторожной, Ава. — Рис продолжил вполголоса: — Помни, слова, которые ты слышишь, звучат на языке ангелов. Вечном языке. На нем мы наносим заклинания. У книжника чары срабатывают, только если он их куда-то запишет. Но певицам…

— О-о-о! — У неё расширились глаза. — Нужно их просто произнести? И если я скажу что-то…

— Ты можешь сотворить волшебство, которому не обучена. Рис прав, — нежно добавил Малахай. — Силы у нас начинают проявляться ближе к половому созреванию. Именно тогда мы начинаем обучение. Но тебя не учили, поэтому даже повторение простых слов, которые ты слышишь от душ, может быть опасно. Ты не знаешь, на что способна.

В её глазах мелькнуло любопытство.

— Но я могу научиться? Ещё не поздно?

Рис с Малахаем обменялись взглядами.

— Волшебство ирины передаётся от другой ирины, — ответил Рис. — Мы делаем только то, что умеем. Должен быть способ. Ирины не исчезли, они просто скрываются. Мы найдём способ и ты овладеешь своей силой, Ава. Обещаю.

— Обещаем.

Их взгляды встретились, и у Малахая мелькнуло видение: «Ава стоит с раскинутыми руками и поёт. Она излучает магию. Она шепчет ему древние слова влюблённых».

Этот образ пробудил бурю эмоций, и Малахаю захотелось, чтобы Ава их услышала. Судя по её румянцу, его желание сбылось.

Глава 12

Четыре дня спустя Ава все ещё обдумывала слова Риса.

«Мы найдём способ, и ты овладеешь своей силой, Ава. Обещаю».

Сила. Они сказали, что преследующая её безумная энергия не болезнь или одержимость, а — сила. Человеку, который всю жизнь бродил по краю безумия, это было тяжело принять.

Легковозбудимая. Эмоциональная. Нервозная. Гиперактивная. Беспокойная…

Год от года врачи и друзья ставили ей все больше диагнозов. Изумление сменилось неловкостью. И несмотря на заботу матери, Ава с детства знала, что она не такая, как все. В плохом смысле. Что-то делало её «невыносимой» для окружающих. Когда она стала подростком, Карл это только подтвердил. Он постоянно предлагал ей взять дополнительные занятия, поехать в лагерь или заняться стажировкой. Да, возможно, большинство убило бы за подобную возможность, но Ава знала, что это не забота и не беспокойство. Просто проблему предпочли убрать с глаз долой.

— Эрвен?

Ава повернулась к пожилому книжнику, сидевшему напротив.

— Да, моя дорогая?

— Ты сказал бы, что я… нормальная? Для ирины?

Эрвен расплылся в улыбке.

— А что в твоём понимание «нормально»? Для мужчины или женщины?

— Ты знаешь, о чем я.

— Знаю. — Он отложил карандаш, которым делал заметки, и сложил руки. — Ты та, кто ты есть, Ава. Не больная и не умалишённая. Но почему ты такой родилась? — Эрвен беспомощно пожал плечами. — Кто знает? В истории нашего рода нет упоминаний об иринах, рождённых в человеческой семье. Но вот ты здесь, передо мной. Среди своего народа. Ты для нас чудо, а не странность.

— Всю жизнь я была изгоем, которому нигде не было места.

— Даже не сомневаюсь, — ответил старец. — Уверен, ты выделялась в человеческом мире. Здесь? Ты нормальная. Ты похожа на одну симпатичную девочку, с которой я рос. — На щеке Эрвана выступила ямочка. — Она была любимицей наших учителей.

Ава помолчала, глядя на высокие окна библиотеки, а потом тихо произнесла:

— Долгое время я считала себя сумасшедшей. Если честно, то всю свою жизнь. Трудно поверить, что я нормальная, даже когда все это подтверждают.

— Почему?

— Не поймите меня неправильно. — Она покачала головой. — Я понимаю, что, по идее, это открытие должно принести мне облегчение. Но в глубине души меня по-прежнему терзает сомнение. Может на самом деле, я заперта в психбольнице, потому что безумие, в конце концов, одержало надо мной верх. Голоса победили, и всё происходящее лишь сон, созданный разумом, который не смог принять действительность.

Эрвен хотел было что-то сказать, но передумал.

— Ну, как тебе сказать… — наконец произнёс он и пнул её под столом.

У Авы от удивления отвисла челюсть.

— Ой! Какого черта, Эрвен?

Он пожал плечами.

— Если бы это был сон, тебе бы не было больно.

Она потеряла дар речи.

— Что? — спросил он. — Хотела услышать от меня философские разглагольствования? Ты не сумасшедшая, а потомок древнего рода ангелов и человеческих женщин. Неужели в это так трудно поверить? Вспомни все легенды и мифы. В них скрыты крупицы правды. Отголоски истории длиной в тысячелетия. Знахарки. Оракулы. Герои древности. Мы всегда были здесь. Люди просто считали эти рассказы сказками. Вот почему врачи, услышав про голоса, поспешили назвать тебя сумасшедшей. Тысячи лет назад тебя бы, скорее всего, окрестили ведьмой или оракулом. — Скривив губы от отвращения, Эрвен вернулся к книгам. — Современный человек многое узнал, но забыл ещё больше.