Кот в мешке и прочие неприятности (СИ) - Милок Анна
От ощущения, что я нащупала какую-то важную ниточку, я даже заерзала на диване. К счастью, Кейт не обратила на это внимание.
— А ты видела его в другом облике? Не испугалась? — я понизила голос до шепота. Намеренно сделала так, словно бы у нас есть общая тайна на двоих и мне можно смело довериться.
— Покажи мне человека, который не испугается при виде огромного бурого медведя, — Кейт мягко рассмеялась. — В каком бы обличьи он не был, он всегда будет моим любимым.
— А когда ты его видела в последний раз?
— Очень давно, — Кейт печально вздохнула. — Он собирался просить моей руки у Фина. Вот только за душой у Себа ни гроша, ни титула, а любовь моим родственникам глубоко безразлична. Тогда мы и решили сбежать…
— Где ты его видела? — я оборвала исповедь влюбленной счастливой дурочки на половине фразы.
— Ну… — Кейт вдруг замялась и нахмурила лоб.
— Где? — повторила я, теряя самообладание от поразившей меня догадки. — Ты была в охотничьем доме в Дарбурге, верно?
Несколько долгих секунд не происходило ровным счетом ничего. Кейт смотрела на вышивку в своих руках, как прежде смотрела в стену или в окно, не видя ничего и никого перед собой. Тихо шмыгнула носом и на белоснежную канву упала первая ее слеза, затем вторая. Открытое искреннее лицо резко исказила гримаса боли, не пережитой утраты и ужаса.
— Его убили из-за меня, — с трудом расслышала я ее слабый шепот.
Не успела я сказать что-либо в ответ, как Кейт резко повернулась в мою сторону. Глаза ее пылали необузданной яростью, все лицо было перекошено. Она вцепилась в мою шею, казалось, еще немного и она попросту хрустнет в ее руках. Перед глазами заплясали черные мушки. Хотелось закричать, что было сил, позвать на помощь.
— Сара, — вместо крика из горла вырвался хриплый кашель и стон, который был едва различим даже на другом конце комнаты.
— Почему он? Почему? — обезумевшая девушка бормотала одно и то же, даже не думая разжимать свою смертельную хватку. Она навалилась на меня всем телом, такая хрупкая с виду и не знающая поражения в порыве.
Вместе мы скатились с дивана и снова она нависла надо мной. Я вцепилась ей в волосы, но отстранить от себя не смогла. Тогда что было сил я пнула ногой столик. Расчет был, создать как можно больше шума и привлечь чье-либо внимание. И я в этом преуспела. Большая ваза с цветами опрокинулась и с грохотом разбилась на мелкие осколки, такая же участь постигла заварочный чайник и чашки. На лестнице послышался топот шагов и спустя долгий мг крик Сары.
Кажется, на помощь прибежали управляющий и кухарка. Вместе они кое-как оттащили от меня Кейт, но я все это замечала словно через пелену тумана. Схватившись за горло одной рукой, второй я зашарила по полу, испуганно пятясь на выход. Вскочив на ноги, опрометью бросилась прочь. Не видя ничего перед собой, куда глаза глядят. Минуя ступени, двери, коридоры, прочь. Отрезвила меня боль в бедре.
Не глядя я юркнула в комнату и налетела на стол. Зашипев, я опустилась на пол, потирая ушибленное место. Кажется, это был кабинет Фина. Но вихрь имени меня снес все бумаги со стола и теперь в комнате царил хаос, преображая ее до неузнаваемости.
Шея по-прежнему саднила, вот только злости на Кейт не было. Она в этой ситуации такая же жертва, как кто? Слов обезумевшей девушки и моих догадок было маловато для обвинения. Но и оставлять просто так нельзя. Нужен план. Я могла бы сообщить отцу, связаться с ищейками иных. Они бы уж точно отличили обычного медведя от оборотня. А пока самое разумное с моей стороны, было бы помалкивать о случившемся.
Чтобы успокоить хоровод собственных мыслей, я заняла руки делом. Принялась ползать по кабинету, собирая разбросанные листки. Все они были испещрены аккуратным почерком Фина Гарана. Цифры, расчеты, формулы. Последнее меня удивило. Не замечала в нем страсти к точным наукам прежде, но криминального в этом ничего не было. Я почти закончила, аккуратно сложила стопку и только сейчас заметила еще один торчащий белоснежный уголок из-под стеллажа с книгами.
— Попался, — аккуратно подхватила краешек и вытащила лист.
Уже привычные формулы и цифры на этот раз были разбавлены схемами и одним рисунком. Очень странным, подозрительно точным с анатомической точки зрения, рисунком. Не узнать силуэт Бона я не могла. Меня бросило в холодный пот от одних воспоминаний, как живодеры грозились скорой расправой над моим верным другом. Машинально сунув этот клок бумаги в карман, я заспешила на псарню.
Глава 27. О предательстве во благо
Со второго этажа, со стороны наших комнат, моей и Кейт, доносился шум голосов и топот ног. Кажется, я даже услышала голос мисс Элоизы, отчитывающую горничную. Но мне до этого уже не было никакого дела. Справятся как-нибудь, им не впервой…
Коридоры были пусты благодаря поднятой шумихе, и я без труда добралась до холла и выскочила наружу. Погожая ясная погода на улице была сродни издевательству. Пока на душе был полный раздрай, а в голове настоящая путанница, здесь светило солнце, даря последнее тепло перед затяжной осенью.
Не дойдя до ворот псарни нескольких метров, я услышала шаги и резвой козочкой юркнула в кусты. Интуиция не подвела. Ворота громко лязгнули и из псарни показались двое живодеров. Амбре, окружавшее этих двоих, оставляло желать лучшего. Желудок моментально сжался от рвотного позыва, но я тут же зажала крепко-накрепко и рот, и нос рукой, чтобы не выдать своего присутствия.
— Эй, Мэтти, а что сказал этот… как его… долго ждать?
— Хью, дубина, ты хоть запоминай имена тех, кто тебе деньги платит. Час у нас есть, потом подействует пойло.
— Час это хорошо, — оба заржали как больная лошадь, очень-очень больная, не в обиду парнокопытным.
Что за пойло и как именно подействует, узнать не удалось. Эти двое ушли в сторону особняка. Я же услышала главное, у меня есть целый час.
Больше не замечая ничего вокруг, я первым делом кинулась к вольеру с Боном. Мой четырехлапый друг лежал на подстилке, по-прежнему игнорировал еду, чему теперь я была очень рада. Кто знает наверняка, о ком вели речь горе-работники…
— Бон, миленький, — задвижка никак не хотела поддаваться, а собственные руки дрожали и не слушались. Пес поднял голову, встал сам и потрусил к решетке. Его щекотный нос и шершавый язык, которым он норовил лизнуть мои ладони, тоже не помогали справиться с дверью.
Наконец-то задвижка поддалась. Бона не пришлось просить дважды выйти, а вот дальше все оказалось сложнее.
— Дружочек, уходи отсюда. Беги, беги домой, на свободу беги, — перебирая мягкую шерсть, уговаривала я друга. Бон, словно бы все понимая, смотрел на меня вопросительно, но не двигался с места. — Уходи, Бон, — строже повторила я.
Пес поджал уши, обиженно оглянулся на меня, но отошел на пару метров. Уже лучше… Нашу необычную дрессуру прервал тихий скулеж. Вместе с Боном мы побежали вглубь псарни, туда, где за маленькой неприметной дверью обычно ютились пропойцы Мэтти и Хью.
Животных в клетках со дня моего последнего визита, к счастью, меньше не стало. Это хоть немного, но радовало. Все были заперты на замок, но связка ключей висела тут же на стене. С десяток ключей. Я перебирала каждый, пытаясь подобрать нужный, старалась не думать о потраченном времени. Зайцы, пушистые комочки, вжались в прутья, глядя на меня испуганными глазами-бусинами. А едва я открыла дверцу, стремглав бросились прочь. Бон крутился рядом, не отходя от меня ни на шаг. Последним оказался большой черный дог, он лежал в своей клетке почти неподвижно, разве что внимательные глаза следили за каждым моим движением.
Последний замок сдался без боя. Но я все равно то и дело оглядывалась, боялась, что Мэт и Хью вернутся в любой момент. Дверь легко отворилась, без скрипа или лязганья. Про себя я тут же отметила, что это плохой знак — часто открывали. Дог даже не пошевелился за все это время.
