Дениженко Светлана - Мой Бюсси
Интересно, кто меня переодел? Но было довольно комфортно чувствовать себя снова — женщиной после многих месяцев мужской жизни.
Я все вспомнила — поединок, мое поражение, Шико… Как он там оказался? Откуда узнал о месте дуэли?
Неловко повернулась и выпустила из сомкнутых губ стон. На него тут же отреагировал мой сторож:
— Госпожа Катрин! Ну, наконец-то вы вернулись к нам, — заглянул ко мне ле
Одуэн, радостно улыбаясь.
— Господин Реми?! Где я?
— У себя дома…
— У себя? Ничего не понимаю…
— Успокойтесь, моя госпожа, сейчас я вам все-все расскажу. Но прежде — скажите, как вы себя чувствуете? — поинтересовался лекарь, нащупывая пульс на моей руке.
— Неплохо, сударь… — ответила, все еще находясь в полном недоумении от происходящего, — Как долго я была без сознания?
— Три дня.
— Сколько?
— Ровно три дня и три ночи, плюс сегодняшнее утро. Я оставлю вас ненадолго, сударыня, надо сообщить господину Бюсси о вашем пробуждении… — ле Одуэн скрылся, не давая слететь с моих губ очередному вопросу. Их у меня вертелось в голове немало и с каждой минутой становилось все больше.
В комнату протиснулась женщина средних лет, высокая и тонкая, с красивым лицом и сильными руками. Она подошла ко мне и, ничего не спрашивая, принялась поправлять подушки, одеяло. Будто бы это её повседневная обязанность, и мы давно с ней знакомы.
— Кто вы?
— Ваша горничная, — ответила она с поклоном, — Мари.
— Хорошо, Мари, мне нужна… ночная ваза… меня тошнит.
Женщина быстренько достала из-под кровати что-то в виде горшка с крышкой и подставила как раз вовремя, помогая мне рукой удерживать вертикальное положение.
В ушах зашумело, а желудок вывернуло на несколько раз чем-то зеленым. После неприятной процедуры, откинувшись на подушки, я провалилась в забытье.
В действительность на этот раз вернул сеньор ле Одуэн, подсунув мне какой-то бутылек со сногсшибательным запахом.
— Катрин, госпожа Катрин…, — позвал он, выводя из темноты на свет мое сознание.
— Что со мной?
— Вы не помните? — озабочено поинтересовался лекарь.
— Помню, но только до того момента, как меня проткнули, — ответила облокачиваясь на любезно подставленную подушку. Реми сам ухаживал за мной, горничной в комнате не было.
— Что ж, я расскажу вам, как и обещал все, что произошло в тот день, при условии, что вы выпьете хотя бы несколько ложек бульона.
— Вы думаете, я смогу? — возразила, вспоминая недавние события с вазой.
— Должны смочь!
После двух ложек бульона, которые мой желудок выдержал с достоинством. Мне разрешено было отдохнуть и выслушать историю от начала и до конца.
По словам господина Реми, в тот злополучный день они вместе с графом вернулись в Париж из Анжу. Причем Бюсси возложил на себя роль посла, дабы примирить враждующие стороны — Генриха Валуа и Франсуа Анжуйского — между собой.
Лекарь после непродолжительного отдыха, хотел было прогуляться, как вернулся граф и, переодевшись, в скором времени ушел по неотложному делу. Но перед этим попросил ле Одуэна, чтобы тот присоединится к нему через полчаса у Турнельского дворца.
"Значит, Бюсси не думал тратить на дуэль много времени, посчитав, что разделается с обидчиком за несколько минут. Да, вы недооценили соперника, мой милый граф!" — подумала я, слушая лекаря.
— Так вот, когда я проходил мимо Лувра (потому вышел пораньше, чтобы еще и прогуляться, подышать воздухом Парижа, почувствовать его жизнь), то столкнулся нос к носу с господином де Шико. Тот проявил интерес и спросил меня, где можно найти господина де Бюсси. Я честно признался в том, где меня будет ожидать граф с минуты на минуту. После моих слов господин де Шико побледнел так, словно увиделся с призраком и побежал быстрее ветра к Турнельскому дворцу, я за ним еле поспевал. Мы обогнули дворец и оказались в кленовой роще. Только потом я понял, в чем дело, когда увидел поединок. Господин де Шико закричал: "Нет! Бюсси, нет!"
Но ни вы, ни граф, ничего не услышали, поскольку схватка, как я понял, была в самом разгаре. Мы подбежали в тот момент, когда граф настиг вас ударом шпаги. Вы упали замертво, а потом ваш покорный слуга осмотрел рану, она была не очень глубокой, но слишком опасной. Я тут же предпринял необходимые меры, перебинтовал вас и смог выправить положение, но это было нелегко, потому что в этот раз ничего не взял с собой. Бинтом послужила рубаха господина де Шико, её пришлось разорвать, а на господина де Бюсси было жалко смотреть. Граф очень переживал за вашу жизнь. Потом они по очереди несли вас на руках до этого дома, я же сбегал за своими мазями и бинтами, обещая господам, что вы будете жить. Вот, как видите, сдержал обещание, — закончил свою речь лекарь и напоил меня горьким чаем из каких-то лечебных трав. Да, рассказчик он был неплохой, ему бы книги писать.
Но лекарем он являлся тоже отменным. Вытащил меня оттуда, откуда не возвращаются по собственной воле. Почему, почему же я не оказалась дома? В тот раз, ударившись о телегу, я запросто вернулась, а теперь… Что помешало? Может быть, скопление свидетелей…в ту ночь я была одна, не считая Роки…, а здесь… Одни догадки, фактов на этот счет — не имелось, а без них сложно вести какие-то размышления.
— Господин Реми, вы сказали, что я у себя дома, но как такое может быть?
— Очень просто, моя госпожа. Граф де Бюсси подарил вам этот дом в благодарность за все, что вы для него сделали. И, наверное, в искупление своей вины перед вами.
— Подарил? Но это слишком дорогой подарок! — я привстала от возмущения и тут де пожалела об этом, рана дала о себе знать новой болью. — М…м…м!
— Тише-тише, госпожа Катрин! Если вы не будете смирно лежать, то боюсь, ваша рана еще долго будет напоминать о себе. Вам нужен покой и хорошее питание.
Организм у вас молодой и если будете слушать меня, то очень скоро сможете вставать и даже гулять, — уговаривал он меня, укладывая в постель.
— Как скоро?
— Недели через две или три!
— О, нет! Так долго! А нельзя ли побыстрей?!
— Можно и быстрее, только боюсь не в вашем случае… рана слишком тяжелая, особенно для молодой дамы. Я рад, что вы вообще смогли от нее оправиться…
— Простите, господин Реми! Я очень вам благодарна… Обещаю быть послушной! — он улыбнулся моим словам и весь засиял, словно получил высшую награду в жизни.
Мне стало стыдно за себя. Я этому человеку обязана тем, что все еще живу. А вдруг и правда умерла бы, так и не узнав, что значит быть любимой и так и не испытав на себе счастье материнства. Вот, дурочка! Домой захотела! Да, таким способом, можно вернуться — разве что только к Богу. Но он вряд ли похвалил бы меня за столь раннее возвращение. Где-то прочитала, что прежде чем умереть человек обязан выполнить предначертанное ему судьбой. Я же еще ничего толком-то не успела в своей жизни.
