Кристин Фихан - Темное вожделение
«Мне жаль». — Жак устроил свой подбородок поверх ее макушки, боясь предстать перед осуждением, которое, как он думал, будет отражаться в ее глазах.
«Шшш, это все ерунда. Я никогда не оставлю тебя одного».
«Не ты спровоцировала это». — Его руки мгновенно напряглись. — «Шиа, не думай об этом. Ты не виновата в моем безумии. В потребностях моего тела. Соединение между Спутниками — это не совсем то же самое, что у людей. Я практически причинил тебе боль, Шиа. Мне жаль».
«Это ты — тот, кому было больно, Жак». — Мягко произнесла она.
Шиа вдруг поняла, что использует их телепатическую связь, принимая это как что-то само собой разумеющееся. Она вздохнула, приподнимаясь и целуя его в подбородок.
Они цеплялись друг за друга, как два ребенка после сильного испуга, обретая спокойствие от близости другого. Шиа поняла через некоторое время, что ее обнаженная кожа стала чувствительнее, соприкасаясь с его голым торсом, ее груди прижимались к нему.
— Я так понимаю, что ты мне не расскажешь, что случилось с моей рубашкой. — Она лежала вся такая неподвижная, расслабленная, довольная. Ощущение его близости должно было бы обеспокоить ее, но это казалось таким правильным. Ее взгляд нашел материал, превратившийся в лоскутки, рассеянные на полу возле кровати.
— Похоже, ты сильно спешил, — сказала она, предпринимая усилие, чтобы встать и одеться.
Когда Шиа стала отстраняться от него, Жак отказался размыкать руки. Вместо этого он лениво взял стеганое одеяло и укрыл ее, уложив рядом с собой. В ее уме появилась его улыбка.
«Расскажи мне о своем детстве», — он говорил словно в тишину, чувствуя ее шок, боль, мгновенное отстранение. — «Я хочу, чтобы ты сама мне рассказала, Шиа. Я мог бы прочитать твои воспоминания, но это не то же самое, что и твое доверие ко мне, желание поделиться чем-то личным».
Он уже видел ее детство, то кошмарное время, когда Шиа росла одна. Жак хотел, чтобы она поделилась этим с ним, подарив ему бесценный подарок — свое доверие.
Шиа слушала сильный, устойчивый стук его сердца, успокоительный ритм. Казалось, будет справедливым, что она должна разделить с ним свой кошмар, после того как увидела темноту в его душе.
— Я знала, что было что-то не так с моей матерью, еще когда я была очень мала. Она в течение многих недель могла не замечать, поела ли я, спала ли, не болела ли. У нее не было друзей. Мать почти никогда не выходила из дома. Она редко привязывалась к чему-то или интересовалась чем-то.
Рука Жака, которая нежно ласкала ее волосы, нашла затылок и стала массировать, утешая. Боль в ее голосе была такой огромной, что он едва ее переносил.
— Мне было шесть лет, когда я обнаружила, что отличаюсь от других, что нуждаюсь в крови. Моя мать забывала обо мне в течение нескольких дней подряд. Она лежала в кровати, уставившись в потолок. Я входила в ее комнату каждый день с утра, чтобы поцеловать на прощание, прежде чем пойти в школу. Но она, казалось, этого вовсе не замечает. Когда прошло несколько дней, я стала настолько слаба, что даже не могла выйти из комнаты. Тогда она пришла ко мне, и я смотрела, как она порезалась и стала сцеживать кровь в стакан. Мама сказала мне, что я должна выпить это и потом часто пить кровь. После того как она умерла, я использовала переливание, но…
Шиа молчала так долго, что Жак прикоснулся к ее уму и почувствовал ее детскую ненависть к себе, страхи, принятие изоляции. Он сжал руки, привлекая ее ближе к своему сильному телу, желая защищать вечно. Он знал, что значит быть одному. Абсолютно одиноким. Он никогда не хотел, чтобы она почувствовала это снова.
Шиа ощутила легкое прикосновение губ Жака к своему лбу, щекам, волосам. Его нежность согревала ее от внутренней дрожи, которую она испытывала.
— Моя мать не была такой же, как я. Никто не был таким же, как я. Я никогда не могла поговорить об этом или спросить кого-то. Она отвезла меня в Ирландию, чтобы спрятать, потому что когда я родилась, моя кровь была настолько странной, что вызвала интерес в медицинских и научных кругах. Мне необходимо было ежедневное переливание, но я все равно оставалась такой слабой. Когда я была совсем маленькой, в наш дом пришли двое мужчин и стали задавать вопросы обо мне. Я слышала их голоса и испугалась. Я спряталась под кроватью, напуганная тем, что мать могла заставить меня встретиться с ними. Но она так не сделала. Они напугали мою мать так же, как и меня. Она собрала наши вещи, и мы уехали.
«Ты уверена, что твоя мать никогда не прикасалась к крови?» — он спрашивал мягко, напуганный, что она прекратит делиться тем, что было, очевидно, для нее весьма болезненно.
У него не было никакого реального способа ослабить боль, кроме объятий своих рук и близости тела.
— Никогда. Она походила на красивую тень, которая почти ушла из мира. Мама думала только о нем. О Рэнде. О моем отце.
Это имя коснулось какого-то болезненного фрагмента в его памяти. Это было так быстро, что он позволил этому исчезнуть прежде, чем смог поймать.
«Ты никогда не встречала его?» — Простая мысль о человеке, которого Шиа назвала своим отцом, пронеслась в его голове, словно нож по осколкам памяти.
— Нет, он был женат на женщине по имени Ноэль.
Потрясенный воспоминанием, безутешным горем, женщина когда-то красивая, но убитая колом в сердце. Воспоминание было таким ярким, таким сильным, что Жак, задыхаясь, отпихнул его от себя. Но он узнал ее.
«Ноэль».
Шиа подняла голову, ища своими зелеными глазами, его пристальный черный взгляд.
— Ты знаешь ее. — Она разделила воспоминание в его уме, видела те же самые фрагменты. Этот проблеск вызвал у нее отвращение от жестокой смерти той женщины. Женщина была умерщвлена ритуальным способом убийства вампиров. Казненная. Колом.
«Она мертва», — сказал он это с уверенностью и горем. — «Она была моей сестрой».
Лицо Шиа побелело.
— У нее был ребенок?
«Мальчик».
— О, Боже! — Шиа вырвалась из рук, как будто ужаленная, отскочив далеко от него, его руки скрестились на груди, ее глаза стали дикими. — Каждую минуту все хуже и хуже. Мой отец, вероятно, был мужем твоей сестры. — Отступила она в ужасе от кровати.
«Ты это не знаешь наверняка. Это огромный мир».
— А сколько Рэндов там, в Карпатах, таких, как ты? Тех, кто женился на женщине по имени Ноэль, которая потом родила мальчика? Все это было в дневнике моей матери.
«Охотники на вампира воткнули ей в сердце кол. Несколько лет назад. За годы до того, как они получили меня. Большего я не помню. А возможно, и не вспомню».
Шиа нашла другую рубашку и натянула ее на себя.
— Мне очень жаль, что это случилось с ней. Я жалею и о том, что случилось с моей матерью. Все это как-то не правильно. — Она махнула рукой, охватывая кровать. — Вероятно, мы связаны или еще что-то.
