Кристин Фихан - Темное золото
— Я не думаю, что ты имеешь право диктовать мне, что я могу, а что нет в отношении своего брата. Я укладывала его на протяжении многих лет и намериваюсь продолжить это. И уверена — у Мэри нет возражений. — Она с вызовом посмотрела на пожилую женщину.
Мэри ответила ей:
— Конечно, нет.
Эйдан взял кулак Александрии и стал нежно поглаживать его своими пальцами, чувствуя, насколько она напряжена, противясь его власти.
— Я виноват, piccola, а не Мэри. — Его голос был настолько добрым, что смог бы растопить и камень. — Я отвечаю за твое здоровье. Ты еще слаба и нуждаешься в отдыхе. Завтра или послезавтра будет достаточно времени для выполнения твоих обязанностей. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Джошуа.
— Ты не сильно обидишься, если сегодня тебя уложит Мэри?
— Я могу и сам. — Похвастался Джошуа. — Просто мне нравятся истории, которые рассказывает Александрия. Она сочиняет их после того, как заканчивает читать книгу. Они всегда интереснее, чем книга.
— Не такие, как ее кулинария? — спросил Эйдан.
Джошуа мудро промолчал.
— Я умею готовить. — Александрия почувствовала, что ей нужно защищаться в присутствии Мэри.
— Некоторые блюда в микроволновой печи, Александрия. — Подразнил ее Эйдан.
— Будто ты знаешь. — Проговорила она презрительно. Аромат от винной бутылки дошел до нее, вызвав приступ голода. Он сопровождался настолько острой и интенсивной болью, что она стала практически не способна управлять инстинктами и потянулась за ней.
— Оставь ее в покое, Эйдан, — предостерегла Мэри. Она никогда не видела, чтобы он кого-то поддразнивал, и нашла это замечательным и удивительным. Они были чужими для вновь прибывших, и Эйдану было необходимо удержать Александрию для выживания. Им приходилось быть крайне осторожными, не напугать ее.
Александрия не хотела принимать помощь Мэри. Она не желала понравиться старой женщине. Она не собиралась никому нравиться. Ее это абсолютно не касалось. И почему ее так волнует тело Эйдана, находящееся рядом с ней, тепло его рук? Она больше не пугалась его. Что еще он мог ей сделать? Если только убить ходьбой? Она не собиралась слушаться его.
Эйдан поднес ее пальцы к своим губам, прошептав:
— Нет, не тебя. Что за глупости, ты придумала. «Убить ходьбой». Где ты только набралась этой ерунды? — Его губы ласкали ее кожу, посылая всплески огня по ее нервным окончаниям. — Дай-ка я догадаюсь. У Томаса Ивена.
— Возможно, у него. Я не помню.
— Мистер Ивен, это тот джентльмен, что приходил навестить мисс Хоутон? — осторожно спросила Мэри.
— Называй ее Александрией, Мэри. Мы не официальная семья, а ты не служанка. Ты друг семьи. И мой.
— Хорошо, — расслабила она пальцы. — Я бы хотела, чтобы мы стали друзьями. — Сказала Мэри.
Внезапно она поняла, что все сделанное ею, было так мелко и недалеко. В конце концов, именно эта женщина, на которую она обижалась, заботилась о Джошуа, когда она сама была не в состоянии. Правда вспыхнула в ее мозгу, и следом за этой мыслью пришла боль. Горло перехватило, она, задыхаясь, стала бороться за воздух.
Эйдан наклонил ее голову вниз к полу.
— Дыши, cara. Это не так трудно. Продолжай дышать. Мэри, забери мальчика в другую комнату.
— Что-то не так с моей сестрой? — Протестуя, потребовал Джошуа.
Александрия пыталась погасить безумие, бурлящее в ее мозгу. Она не могла позволить увидеть это Джошуа, поэтому приподнялась и слегка улыбнулась, заметно побледнев.
— Я только немного ослабла, как и говорил Эйдан. Возможно, он прав, хотя я и ненавижу, когда так происходит — он слишком непреклонен. Ты пойдешь с Мэри, а я буду сидеть здесь, пока не почувствую себя достаточно хорошо, чтобы пойти к себе.
Глаза Джошуа зажглись.
— Возможно, Эйдан должен понести тебя. Он очень сильный. Он может это сделать, ну ты знаешь, как в фильмах. — В его голосе прозвучала надежда.
— Я мог бы сделать это, — согласился Эйдан, подмигнув Джошуа.
Он выглядел очень сексуально, достаточно для того, чтобы похитить ее дыхание снова.
— Я так не думаю. — Не согласилась Александрия.
Эйдан вдруг напрягся, сильно вдыхая. Было ясно, что его внимание где-то далеко за пределами этой комнаты. Александрия почувствовала то же. Какое-то беспокойство в воздухе, темноту, медленно подползающее зло, но, несомненно, в их направлении. Это появилось ниоткуда, словно краска на небе. Воздух уплотнился до такой степени, что стало трудно дышать. Низкий гул у нее в голове, незнакомые слова, которые было невозможно понять, но она знала их значение. Что-то дергало ее, заставляя, притягивая.
У нее изо рта вырвался неразборчивый крик страха, приглушенный, почти неслышный, но Эйдан немедленно перевел свои золотые глаза на нее. Александрия в ужасе схватилась за его руку. «Он там», — думала она в страхе. Она подтащила Джошуа к себе в защитном действии, неосторожно прижимая его слишком напряженно.
«Не пугай ребенка, cara. — Голос в ее сознании был спокоен и уверен. Это помогло ей в хаосе опасений и придало силы. — Он не может войти этот дом. Он не знает наверняка, что ты здесь. Он стремится вытянуть тебя».
Александрия обхватила пальцами его запястье, нуждаясь в контакте с ним. Она сделала глубокий вдох и посмотрела вниз на Джошуа. Он смотрел на нее любопытными голубыми глазами, удивляясь внезапности ее жеста. Мэри и Стефан пристально смотрели на нее в тревоге.
Эйдан нежно убрал ее руку от ребенка.
— Мэри, и ты Стефан, закройте дом, а потом сразу уложите Джошуа в кровать.
Команда прорезалась в его голосе, и пара среагировала мгновенно. Они уже проходили через нападение раньше и знали об опасности, хотя не могли обнаружить ее, в отличие от Эйдана и Александрии. Они в второпях пожелали Джошуа доброй ночи и быстро повели его в комнату.
— Пусть Джошуа остается с вами всю ночь. Мне нужно будет выйти. — Инструктировал их Эйдан. Затем он прикоснулся к лицу Александрии нежными пальцами. — Cara, мне придется выйти и устранить эту угрозу. Ты останешься здесь. Если что-нибудь случится со мной, возьмешь мальчика и поедешь за границу к Карпатам. Найдешь мужчину по имени Михаил Дубрински. Стефан и Мэри помогут тебе. Обещай мне, что ты сделаешь это. — Это был единственный шанс спасти Джошуа. Он не сказал ей то, что их обязательство было уже слишком сильным, чтобы подвергнуть ее опасности в случае его смерти. Эйдан даже не позволял себе подобной мысли. Он не мог умереть. Разве он может позволить себе такое, когда у него появился смысл жизни?
Было что-то такое: нотки принуждения в его голосе, в глазах, в ее сознании, что Александрия неохотно кивнула. Она считала, что так могут делать только такие, как люди типа Эйдана Сэвэджа. Кем бы он ни был, и какие бы намерения ни были по отношению к ней, она не хотела, чтобы он оставлял дом и сталкивался, с тем, что там, снаружи.
