Спящая царевна. Совершенно секретно - Черпинская Надежда

И вот там след могут взять заново. Это тревожило, и тревожило серьёзно.

Но пока у беглецов было преимущество во времени. А, кроме того, для Андрея этот лес был родным домом, где он знал каждый кустик и каждую тропку, а для чужаков — неизведанной территорией, а зачастую и непроходимой чащей. И вот этот момент как раз радовал и позволял Беркутову надеяться на успех их безумной затеи.

Просто надо оторваться от погони. Чтобы у них был запас времени и расстояния, и не приходилось всё время в страхе оглядываться назад.

Вскоре Беркутов взялся за осуществление своего хитрого плана, а заодно и Делию позабавил…

Они как раз спустились со склона в пойму небольшой речушки или скорее широкого ручья (очередного чертовски холодного ручья!), и Андрею в голову пришла одна идея.

— Так, стой на месте и жди меня! — велел он Делии. — А лучше потопчись тут по берегу…

С этими словами Беркутов подмигнул царевне и принялся снимать ботинки.

Он перешёл на другой берег, обулся снова и прошёл немного по тропе, потом вернулся к берегу, и ещё раз прошёлся, и ещё раз вернулся. Опять скинул обувь и теперь уже спустился по течению ручья метров на двадцать.

Здесь тропы не было. Сплошные заросли хвоща, жарков и курослепа. Он выбрался на берег, побродил немного, приминая сочные травы, и снова забрался в воду.

В этот раз спустился ещё ниже и вышел на берег, лишь когда ноги совершенно занемели от холода. Погрелся на берегу и снова повторил маневр.

Делия наблюдала за ним издали, сначала с удивлением, потом с заразительной улыбкой.

Побродив этак с четверть часа, если не больше, Беркутов скинул наконец рюкзак на огромный поваленный кедр, налегке вернулся к Делии и, как тогда на перевале, подхватил её на руки.

Она вскрикнула от неожиданности, вцепилась в плечи… Но, надо отдать должное, вырываться даже не пыталась, да и оспаривать такой способ передвижения уже не пробовала.

Кажется, его сказочная царевна начала привыкать к подобной неуклюжей заботе…

Андрей улыбнулся непроизвольно.

Забавно то, что и он начинает. Привычный к одиночеству и тишине, он теперь сутками в обществе этой девушки. И его это не раздражает. Она не мешает. Наоборот… Знать, что она всё время рядом — это так невероятно приятно.

Ну… по крайней мере, пока не начинают сниться такие сны с её участием, что хоть на стену лезь.

Андрей донёс её, притихшую, безмолвную, до того самого валежника, где бросил рюкзак. Аккуратно спустил на дерево.

— Сейчас по брёвнам немного попрыгаем, а там дальше уже сойдём на землю, — объяснил Беркутов, закидывая на спину рюкзак.

Делия посмотрела на него сверху.

— Думаешь, они продолжат нас искать?

— Уверен, — хмыкнул Андрей, ловко поднимаясь к ней на поваленный ствол.

— Но… ведь… надоест же, в конце концов? — нахмурилась Делия. — Не станут же они меня искать вечно?

— Не знаю, — Беркутов усмехнулся, передёрнул плечами и пошёл вперёд, небрежно бросив, — я бы искал…

* * *

А его хрупкая и нежная царевна оказалась на редкость выносливой. Весь день бодро шагала наравне с Андреем и не жаловалась на усталость. А ведь Беркутов к таким походам привык, чего про Делию не скажешь.

Разумеется, Андрей не зверствовал — сам время от времени предлагал сделать привал и отдохнуть. И всё же такой стойкости от девушки он не ожидал, особенно учитывая её происхождение.

В понимании Беркута всякие царевны и принцессы — это дамочки, которые даже горошинку под дюжиной матрацев чувствуют, они обязаны быть капризными и избалованными, не готовыми к труду и трудностям.

Вот только Делия на таких совсем не походила. Терпеливая, скромная и довольно упрямая. Она делала всё, чтобы не осложнять их путь, не становиться причиной задержек.

В итоге всё вышло так, как Беркут и планировал — пройти удалось действительно много, и к вечеру они добрались в то «особенное» место, куда и хотел добраться Андрей.

Уютная полянка была расположена особенно удачно. С одной стороны — прикрытие из столетних деревьев, с другой — из тысячелетних скал. Выступающие на поверхность каменные исполины создавали здесь этакую природную стену.

Главная же прелесть этого местечка состояла в том исключительном расположении, которое позволяло даже костёр без опаски разжечь. Огонь надёжно скрывался от посторонних глаз, а дым преследователи смогли бы разглядеть разве что с вертолёта.

Но уже темнело, а ночью вертолёт над лесом летать не будет.

Если уж за весь день «вертушка» не потревожила, то можно надеяться, что та их встреча всё-таки была случайной. Возможно, искали не беглецов, а кого-то увозили из деревни или доставляли в Ржанку.

Вообще, всё пока складывалось слишком гладко и удачно. Это, конечно, радовало…

Но и настораживало. Никаких сложностей и неприятностей за весь день, никаких следов преследования.

Андрей поглядывал на Делию и невольно задумывался над тем, сколько выдумки, а сколько правды в её словах о помощи богов. Он, конечно, знал, что всякая религия — глупость и невежество, верить надо в разум, в науку, в себя, в конце концов.

Но только вот ощущение того, что им помогает кто-то незримый, никак не желало покидать Беркутова. Да и, если припомнить всю его не такую уж короткую жизнь, разве мало с ним происходило всяческих странных и необъяснимых происшествий в лесу? Он всегда отмахивался от таких вещей, веря, что всему можно найти разумное объяснение. Только вот… почему бы не признать разумным то, что, возможно, в лесу действительно живут какие-то невидимые духи… или даже боги.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Андрей решил, что вечером он непременно заведёт разговор на эту тему и расспросит Делию. Она обещала рассказать, когда он будет готов. Он готов. Вполне.

Он бы и сейчас спросил, но разговоры на ходу — не самая лучшая идея. У неё и так силы на исходе.

Да, говорить сейчас было неудобно. А вот любоваться царевной никто не запрещал…

Сегодня они нередко шагали рядом. Иногда он держал её за руку, помогая на сложных участках, и даже пару раз ловил за талию и осторожно ставил на землю, когда нужно было спуститься с высокого валуна.

Наблюдать за Делией оказалось удивительно приятным занятием.

И тут дело было даже не в её необычной красоте… Скорее, в её живости, непосредственности, какой-то детской открытости. Красивая юная женщина (да, юная, но всё-таки уже вполне взрослая, не девочка-школьница), а умеет смотреть на весь мир вокруг как на чудесное чудо. Как только детворе дано…

Но она… Она улыбалась птичкам, замирала на миг у лесных цветов, поглаживала нежными пальчиками шершавую кору кедров, втягивала воздух так, словно слаще ничего нет на свете. И в небо смотрела такими широко распахнутыми от восхищения глазами, что, казалось, небо начинало плескаться, как море, под её изогнутыми золотистыми ресницами.

Если бы Делия понимала, как она выглядит со стороны… Как манит, волнует, завораживает…

То она… Что она? Перестала бы быть такой волшебной и очаровательной?

Нет, Беркут, она такой и останется. А тебе придётся держать себя в руках. Слишком бурно ты реагируешь на эту красоту. А впереди ещё одна ночь, и она снова будет спать у тебя под боком…

Об этом лучше вовсе не думать. Надо подумать о костре, об ужине, о том, где лучше расстелить спальники…

Чёрт побери, Беркут! Хватит!

* * *

— Снова будем есть тушёнку? — Делия с любопытством заглядывала в походный котелок и принюхивалась так забавно, будто лисичка.

Почему именно лиса? Ну… вот так Беркуту подумалось.

— А что есть возражения? — вскинул бровь Андрей. — Я думал, тебе понравилось моё варево.

— Очень понравилось, тушёнка вкусная, и картошка вкусная, — она хитро улыбнулась. — А сгущёнка тоже будет?

— Будет, будет, сладкоежка моя… — он махнул рукой на свой рюкзак. — Вон в том большом кармане, слева, банка… Доставай! Я смотрю аппетит у тебя отменный…