Магия и кровь - Самбери Лизель

Когда я вхожу на рынок, теплый воздух окутывает меня, словно одеяло из специй и карри.

Я прямиком бегу к киоску со смузи и заказываю себе маленький коктейль из кокосового молока с гибискусом и желатиновыми шариками личи. Продавщица вручает мне розовый напиток, я протыкаю соломинкой крышку из переработанной бумаги.

Все-таки еда — большое подспорье, когда нужно унять неприятный холодок под ложечкой, потому что тебе надо кого-то убить.

— Ты всегда так делаешь, когда поставишь кого-то в неловкое положение? Идешь освежиться коктейльчиком?

Едва не поперхнувшись желатиновым шариком, я разворачиваюсь и вижу Люка, который стоит, скрестив руки на груди.

— А ты что тут делаешь? — лепечу я.

— Я хорошо разбираюсь в компьютерах, а у тебя на телефоне не установлена защита.

— Ты меня преследовал?

— Ты же вроде этого и добивалась! Иначе зачем ты говорила Джастину, как это плохо, что не все верят в успех программы?

Я фыркаю.

— Это же правда, я просто ее высказала.

— Ты при директоре компании прозрачно намекнула, что я не воспринимаю свою работу всерьез! При директоре, который платит мне стипендию и, кстати, может в любой момент выслать меня из страны, если захочет!

Я пытаюсь силой воли заставить щеки не краснеть. Мне нечего стыдиться, если его поймали на разгильдяйстве. Даже если всего час назад мне в голову пришла та же самая мысль.

— Нет, просто ты действительно не воспринимаешь свою работу всерьез и сам выставил себя в дурном свете! — Я трясу головой. — Как такое может быть, что ты возглавляешь проект, а сам в нем не участвуешь?

— Если я не бегаю за своей романтической партнершей, это не значит, что я в нем не участвую.

Я всплескиваю руками:

— Да что ты говоришь? Значит, ты уже встречался со своими идеальными друзьями? Отзывы у тебя по-прежнему на две звезды. Наверное, друзьям ты тоже не понравился.

Он недобро щурится, лицо его темнеет. Однако миг спустя снова становится бесстрастным.

Щеки у меня полыхают.

— Неужели познакомиться со мной — такой тяжкий труд? Я же не прошу тебя крутить со мной роман. Просто предлагаю выяснить, по какой причине мы с тобой оказались Ньюген-парой.

Лицо у него совершенно каменное. Ни мыслей, ни чувств, ничего.

— Ты уже тут! Ну так попробуй. Потрать полчаса на общение со мной и постарайся не быть козлом.

— О, мы уже перешли на личности!

Я скриплю зубами так, что ему слышно.

— Хорошо, двадцать минут.

Люк отвечает мне оценивающим взглядом. Он выше меня всего на дюйм-другой, а во мне всего пять футов, так что я не то чтобы смотрю на всех свысока. Глаза у нас почти на одном уровне.

— Подумай сам, — говорю я со вздохом. — Проведи со мной двадцать минут — и получишь данные, которые сможешь предъявить Джастину и доказать, что ты старался.

— Десять.

— Пятнадцать.

Он еще секунду щурится на меня. Плечи у него опускаются.

— Ладно.

Я бы завопила от радости, если бы мой выигрыш состоял в чем-то более приятном, чем разговор с Люком. С парнем, которого я должна полюбить, прежде чем убить. Как же я смогу превратить раздражение в пылкую страсть всего за месяц? Правда, бывают парочки, которые празднуют месяц со дня знакомства. Значит, чисто теоретически влюбиться за это время возможно. Я тоже сумею. Надо просто постараться.

— Гибискус — это что-то съедобное? — спрашивает Люк.

Я моргаю и смотрю на свой стакан.

— Да. Его цветки сушат, заваривают и делают питье. У нас в семье готовят такой напиток на праздники. Иногда я покупаю здесь коктейль с гибискусом.

— И что, вкусно?

Я подталкиваю стакан к нему:

— На, попробуй.

Люк брезгливо морщится.

— Я не заразная!

Он берет стакан и прихлебывает — самый малюсенький глоточек на свете.

— Ну?

— Типа шиповника?

— Ну да. Думаю, все цветы примерно одинаковы на вкус.

Потом мы некоторое время не делаем ничего, просто стоим. Я как следует рассматриваю Люка, и до меня доходит, что я впервые вижу его не в белом халате с эмблемой «Ньюгена». На нем драные джинсы и черное худи с короткими рукавами, а на голову напялена линяло-серая шапка-бини. Вообще-то все вместе смотрится красиво. И хорошенький он, конечно, до невозможности. Да-да, так я и подумала, когда увидела его впервые, — пока он не открыл рот, чтоб его хакнуло.

— Ну чего? — цедит он.

Я вздыхаю. Да, стоит ему открыть рот, и все идет прахом.

— Мне надо вон в тот магазин. — И я иду вперед, не дожидаясь его.

— Зачем?

— Надо закупить продукты.

— Для чего?

— Для кулинарного конкурса. — Я оборачиваюсь. — Ты умеешь готовить?

— Нет.

— Тебе готовят личные повара?

По-моему, подопечным Джастина не дают даже палец о палец ударить.

— Ты обратила внимание на отзывы на моей странице, да? Так вот да, у меня и личный повар есть, и слуга, который мне попу вытирает. Жизнь моя легка и безоблачна, одни сплошные привилегии. — Голос его звучит так едко, что впору обжечься.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

— А тогда в чем дело? Все, кто оставил отзывы, тебя просто не понимают? Или что? Нету у тебя никакого личного повара. И возможно, жизнь у тебя не сахар, она ни у кого не сахар, но привилегий и правда выше крыши. Достаточно, чтобы взять и не отправить человеку приглашение на экскурсию, которая откроет перед ним все дороги в жизни, просто потому что тебе не понравилось, как этот человек с тобой говорил.

— Я не выбираю, кого приглашать на экскурсию. Это решает отдел кадров.

— Тогда почему все так выпендривались перед тобой на собрании? — спрашиваю я, опешив.

— Мы можем кого-то порекомендовать, но в отделе кадров к нам не всегда прислушиваются. Кстати, твою двоюродную сестру я как раз порекомендовал — такая вот мелочь. Но это экскурсия для избранных, и на нее предпочитают приглашать тех, кто специализируется на естественных и точных науках. Наверное, только поэтому Кейс не получила приглашение сразу.

У меня, кажется, подгибаются ноги, все кругом слегка качается.

— Почему ты ее порекомендовал?

— Потому что она дала мне отпор! — Люк дергает подбородком. — Осталось десять минут. Пошли в этот твой магазин.

Мы проходим по коридору, сворачиваем в тупичок. Стоит нам войти, и навстречу нам раздается щебет владелицы магазина с легким тринидадским акцентом:

— Ты снова к нам! — Затем она скептически поднимает бровь. — И привела приятеля!

Мне хочется завязаться в узел и больше не развязываться. В швейцарский рулетик.

— Я подумала, может, у вас есть козлятина.

— В морозильнике в подсобке.

— Спасибо.

Я беру с прилавка холщовый шоппер и шагаю за хозяйкой в дальнюю часть магазина.

Люк следует за мной — руки скрещены на груди, глаза стреляют по полкам.

Я вздыхаю:

— Прости, пожалуйста. Иногда отзывы вообще ничего не значат. Не надо было мне судить по ним о тебе.

Люк искоса смотрит на меня:

— Неважно. Зачем тебе козлятина?

— Буду готовить ее под соусом карри. Это конкурс семейных рецептов, вот я и попробую несколько.

— А откуда твоя семья?

— В основном с Карибских островов и с Тринидада, но кое-кто из Америки — из Нового Орлеана и его окрестностей. Изначально из Африки, но об этом я почти ничего не знаю.

— И как там? На Тринидаде? Я ездил в Новый Орлеан с Джастином на конференцию, было интересно. Оживленно так. Много исторических мест.

Я переминаюсь с ноги на ногу, хотя понимаю, что стесняться мне нечего.

— Я ни там, ни там не бывала, честно говоря.

У нас никогда не хватало колдовского диапазона на телепортацию (и это в любом случае рискованно), да и даров таких ни у кого нет, а простые неволшебные авиаперелеты всегда были для нас слишком дороги. О своих корнях я знаю разве что по блюдам и культуре, воссозданным в Канаде, не более того.

Люк пожимает плечами — ему нечего сказать о том, что я не смогла посетить родину предков. Спасибо ему за это.