Милая, (с)нежная, желанная (СИ) - Ваниль Мила

- Хватит заливать!

- Это правда, Лука. Я не мог сказать раньше, потому что был связан клятвой…

- А сейчас можно?

- Да, можно, - вздохнул он. – Тетушка Сиолина спасла меня и сестру, вылечила, воспитала. До академии я жил у нее. Если кто и мог освободить меня от истинной, то только она.

- Освободила? – хмыкнул я.

- Да, - ответил он.

И показал руку. Без браслета.

Я задохнулся от негодования. Как он мог?! И почему браслет не появился у меня? Ничего же не изменилось! Ни-че-го! Я все так же люблю Фанни.

- Но не по моей просьбе, - продолжил Севир. – Я передумал. Я просто хотел их познакомить. Фанни и тетушку…

- И? – спросил я, так как он замолчал.

- Я облажался, - мрачно произнес Севир. – Фанни настояла на разрыве связи. И тетушка ей помогла.

- Вонючий крот! – завопил я.

- Эй, тише, - поморщился он. – Это моя реплика.

- Какая разница…

- Я не смог переубедить Фанни. – Севир поежился, сбрасывая плед. – Видимо, воспользовался даром раньше. Она уверена, что нам без нее лучше. Но знаешь… я подумал… может, ничего плохого в этом нет.

- Как нет? – удивился я. – Я не могу ее отпустить.

- Речь не об этом. Небольшая пауза не повредит. Она вернется к нам… не преступницей.

- Мне все равно, какой у нее статус…

- Ей не все равно, - перебил меня Севир. – Она сказала, что не хочет быть нашей постельной игрушкой.

- Погоди… - До меня, кажется, дошло. – Но ведь ничего не изменилось, верно? Твои чувства…

Он одарил меня красноречивым взглядом.

- Тогда как она смогла уехать?  Или она… разлюбила? – растерялся я.

- Тетушка Сиолина уничтожила браслет холодом. Она предупредила Фанни, что из-за этого ее сердце покроется льдом. Так что… Фанни холодна, как зима. Правда, есть и хорошая новость. Она не сможет никого полюбить, кроме нас.

- Вонючий крот… - выдохнул я любимое ругательство Севира. – Но куда она уехала? У нее же ничего нет.

- К няне, - коротко пояснил Севир. – Я дал няне денег. И охрану приставил.

- Она взяла? – усомнился я.

- Взяла. – Он усмехнулся. – Сказала, что это меньшее, чем я могу сделать для ее девочки. И пожелала, чтобы моя душа не знала покоя.

- Но ты же не виноват…

- Виноват, - оборвал меня Севир. – В моем государстве страдают невиновные.

- Уверен, ты это исправишь, - подбодрил его я.

Никогда не видел его таким… раздавленным. Не жалким, нет. Севир всегда сохранял достоинство, что бы ни происходило. Но сейчас, как никогда, хотелось поддержать его, похлопать по плечу. Или даже обнять.

- Иди отдыхать, Лука, - сказал Севир. – Завтра утром выезжаем. Засиделись мы тут.

- Так, может, сейчас? – предложил я. – Чем быстрее мы докажем, что Фанни невиновна, тем быстрее она вернется.

- Завтра. Ты второй день в седле. Тебе нужен отдых. К нашему возвращению Дагнар уже кое-что выяснит.

- Как-то не хочется… отдыхать, - вздохнул я. – Как подумаю, что Фанни где-то там… одна…

В глазах защипало.

Севир подошел сам. И обнял, похлопывая по спине.

- Она не одна, Лука. Мы ее не оставим.

Когда он так говорит, кажется, что все будет хорошо, даже когда все плохо.

38. Перемены

Фаина

Няня не одобрила мой поступок. И долго не верила, что это мое решение.

- Выгораживаешь ты его, - ворчала она. – Зря!

И только поговорив с Севиром, оставила меня в покое.

Не знаю, что он ей сказал. Я старалась не попадаться ему на глаза, потому что изображать холодность и равнодушие становилось все сложнее.

От кого я бегу? Зачем? Связи больше нет, и Севир подтвердил, что ничего не изменилось. А если богиня обманула? Убрав браслет, она лишь ослабила связь. И подсказала, как убедить Севира, что все кончено.

Я не знала, кому верить. Получалось, что бегу я от самой себя.

Одно знала наверняка, мне нельзя встречаться с Лукой. Он не отпустит, а я не смогу ему отказать. Севир… он более сдержанный, спокойный. Если и переживает, то не показывает этого. А Лука живой и эмоциональный. Его свет согревает лучше солнца.

Почти всю дорогу до провинциального городка, где жила няня, я плакала, забившись в угол экипажа. На ближайшей станции мы оставили лошадей Севира и дальше путешествовали, самостоятельно оплачивая проезд. Няня уверила меня, что деньги есть, и на время поездки я отложила беспокойство о будущем.

И как только я себя не убеждала, что все закончилось! Цеплялась за обиды, перенесенные в самом начале знакомства. Вспоминала слова Севира о том, что истинная связь – это фальшивые чувства. Пыталась ревновать к особенным отношениям между Севиром и Лукой.

Тщетно! Память хранила только приятные моменты: заботу и нежность мужчин, их притягательный запах, исходящие от них тепло и уверенность.

- Да не убивайся ты так, - не выдержала няня к концу дня. – Если любят, найдут. А нет, так невелика потеря. Мы тебе хорошего мужа присмотрим.

Ага, как же! Кто возьмет в жены преступницу? Да и не хочу я никого. Мне и одного замужества хватило с лихвой.

В небольшом домике няни было всего две комнаты: гостиная и спальня. Удобства на улице, вместо ванной – закуток с чаном, куда наливалась вода, вскипяченная на кухонной плите. Правда, служанка имелась – приходящая. Она таскала воду из колонки, мыла полы и помогала с готовкой и стиркой.

Я сразу же занялась работой по дому: сделала генеральную уборку, перемыла окна, перестирала шторы и покрывала. Это помогало отвлечься от грустных мыслей и мгновенно засыпать от усталости.

Няня ворчала, что мне не по статусу заниматься грязной работой, но я ее не слушала. Во-первых, меня учили всему. Как следить за прислугой, если не умеешь натирать полы и отмывать до блеска оконные стекла? Во-вторых, суд лишил меня и титула, и статуса. Было бы о чем переживать!

Когда дом засиял чистотой, а в буфете не осталось ни одной нечищеной ложки, я отправилась искать работу. Нянины деньги рано или поздно закончатся, и в моем нынешнем положении быть иждивенкой – неслыханная наглость.

Городок маленький, и выбор, соответственно, небольшой. Няня представила меня соседям своей дальней родственницей. Мол, живу с ней, как помощница, присматриваю за старушкой. Она же распространила слух, что я училась в пансионе, то есть грамотная, образованная.

Первым делом я заглянула в местную школу. Директриса, приятная женщина, сказала, что позволит мне вести кружок кройки и шитья для девочек, но только после того, как я представлю документ об окончании пансиона. Я попыталась соврать, рассказав байку о пожаре, в котором сгорели все документы, но директриса осталась непреклонна. Она посоветовала написать туда, где я училась, и попросить выслать дубликат.

Продавщица в лавку не требовалась, помощница портнихе – тоже. Я решила не отчаиваться и продолжить поиски завтра. Возможно, кто-то возьмет меня гувернанткой?

Дома выяснилось, что служанка приболела. Няня отпустила ее, но мы остались без воды. Недолго думая, я подхватила ведра и отправилась к колонке. Будь я даже в столице, никто не узнал бы во мне бывшую леди Ларссон. Я отказалась от пышных платьев из дорогих тканей, а волосы, переплетенные в косу, прятала под платком. Руки огрубеть не успели, но кожу разъела сода, а кое-где на ладонях еще не зажили волдыри.

Я сознательно вытравливала из себя леди, чтобы не сожалеть о том, что потеряла. Потому и не оборачивалась в зверя, чтобы излечить мозоли и порезы.

Набрав полные ведра, я шла по улице, переваливаясь с боку на бок, как перекормленная гусыня, и часто останавливалась, чтобы передохнуть. В один из таких перерывов я отвлеклась, засмотревшись на детей, играющих в мяч. И охнуть не успела, как какой-то мужчина схватил мои ведра и бросился наутек.

Естественно, я побежала следом, недоумевая, кому понадобилось воровать… воду. Ведра тоже ничего не стоили. И только догнав мужчину, сообразила, что он остановился возле нашего дома.