Алла Соловьёва - Затемненная серебром
Разжав руку, Макс, отступил на шаг: пошатнулся, как от удара, опустил голову, пряча глаза. На загорелых скулах заиграли желваки. Вся веселость мгновенно испарилась.
– Я ловлю тебя на слове, забияка, – тихо сказал он. – Я никогда не пойму, почему Николай и Ирина позволили тебе учиться в академии. Они избаловали тебя и потакают всем твоим прихотям. Но раз уж ты Хранитель света, то должна быть сильной. Слабые погибают сразу. Я должен идти, и прости меня.
Фадеев резко повернулся и, выдавив «пока», вышел наружу, вызывая во мне гадкое, грызущее чувство вины. Позлить его хотелось, а вот обижать – вроде бы нет.
«Ну и катись», – раздосадованно подумала я.
Я села на диван, выжидая время и гадая, что происходит у Николая. Побродив по комнате, посмотрела на часы. Да остановились они, что ли? Щелкнув пальцами по верхушке башни, я повернулась на звук маминых шагов.
– Макс уже уехал?
– Ага, – нахмурилась я, гадая, слышала ли она нашу перепалку.
Если да, то снова начнет защищать Фадеева. Но по ее лицу поняла, что не слышала: немного напряжена, но беспокойства или осуждения в глазах не видно.
Ирина неторопливо пересекла комнату и села рядом со мной:
– Боюсь, должна тебя огорчить.
Я прислонилась к спинке дивана, расстроенно взглянула на нее. Неужели она говорила с Николаем? Самые страшные опасения сжали сердце. Губы противно задрожали.
– Нет, ты неправильно поняла, – быстро заверила Ирина, увидев, что я готова расплакаться. – Звонил Николай. Сказал, что, возможно, беседа затянется, и попросил, чтобы ты не переживала. Они понравились ему. Ложись спать, а утром он сам заедет и поговорит с тобой.
Я резко выдохнула. Они понравились ему, и это главное. «Конечно, Николай хочет узнать о них как можно больше», – успокаивала я себя, только вряд ли я усну.
Ирина обняла меня за плечи.
– Доверься ему, малышка, – сказала она. – Он всегда поступает правильно. – Но в голосе мамы я почему-то не услышала твердости.
Пожелав Ирине доброй ночи, я неторопливо поднялась в свою комнату.
За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Большая кровать из светлого дерева заправлена мягким светлым покрывалом. Справа, почти возле окна, – письменный стол с компьютером. Прямо над ним – три полки, заставленные дисками. Слева от входа – антикварный белый шкаф с аккуратно расставленными книгами. В основном классика, но средняя полка пестрит яркими корешками современной фантастики. Мягкое уютное кресло цвета топленого молока, рядом стоят два чемодана, занесенные Максом. На стене напротив – панель телевизора. Яркие пятна в комнате – маленькая оранжевая подушечка в кресле, шторы из нежной вуали, собранные многочисленными мелкими складочками, и две картины с рыжими ирисами, написанные мной. Спать все еще не хотелось. Раскрыв чемоданы, я разобрала вещи, затем отнесла этюдник и три привезенных этюда в крошечную мастерскую. Задерживаться здесь я не стала. Сразу отправилась в примыкающую к комнате ванную и, приняв душ, улеглась в кровать. Боялась, что уснуть не удастся, но оказалась неправа. Поворочавшись несколько минут и думая о Тагашеве, я все же заснула…
С улицы донесся звук двигателя подъехавшей машины – и мои глаза распахнулись, словно по команде «подъем». В глаза ударил яркий солнечный свет. «Николай!» – сразу пронеслось в голове. Вскочив, я одновременно начала натягивать белые шорты и ярко-зеленый топ. Забыв умыться и расчесаться, скатилась по лестнице. Николай Вязин только что вошел в гостиную и тепло поздоровался с Ириной. Мама, как всегда, выглядит безупречно. Как можно быть во всеоружии в семь утра – для меня неразрешимая загадка. Пожалев, что не расчесалась, я подбежала к Николаю.
Триста лет для вампира – не возраст, но на вид главе клана – тридцать. Бежевые летние брюки и рубашка в тон хорошо сидят на крепкой подтянутой фигуре. Острый проницательный взгляд; в глубине серо-голубых глаз – мудрость, накопленная за века. Светлые волосы, короткая стрижка – волосок к волоску, словно он только что побывал у модного стилиста. Массивный серебряный перстень в форме волчьей головы с глазами-агатами на безымянном пальце левой руки указывает на статус грозного главы клана. Именно таким его видит большинство, для меня же он – почти отец. Перстень он надевает нечасто и только в особых случаях. Что ж, встреча с мракаурами – случай подходящий. Читая в моих глазах немые вопросы, Николай рассмеялся.
– Кофе угостите? – Он сощурил глаза, тепло взглянув на Ирину. Мои нетерпеливые подпрыгивания проигнорировал.
– Пойдем на кухню, – улыбнулась мама.
Сгорая от нетерпения, я последовала за ними.
– Где Елизар, Марк и Альбина? Ты позволил им остаться в клане? – не выдержала я и в смятении замерла, боясь сесть, хотя в случае отрицательного ответа стул мог бы и понадобиться.
Ирина внимательно смотрела на Вязина: похоже, ее этот вопрос тоже интересовал. Николай присел на стул, сложил руки на столешнице, совсем как примерный ученик. На лице промелькнула едва заметная улыбка:
– Не буду тебя томить. Они остаются.
Не сводя глаз с Николая, Ирина улыбнулась краешками губ, затем отвернулась к плите и стала варить кофе и резать хлеб для тостов.
– Знала, что ты примешь правильное решение, – спокойно заметила она, четко выделив «правильное».
Я почувствовала слабость в коленях. Раскинув руки, бросилась к Николаю, обняла сзади, прижалась к его голове своей, нарушая тем самым безупречную прическу. Из груди вырвался тоненький плаксивый всхлип.
– Только без слез! Сырости не переношу, – улыбнулся Вязин. Повернувшись вполоборота, он обнял меня за талию.
– Спасибо! – прошептала я.
– Не торопись благодарить меня, Злата, – вздохнул Николай. – Я разрешил им остаться, но не могу заставить верлафов принять их. Хотя и сделаю все возможное, чтобы это произошло. Сейчас их сопровождает охрана во избежание неприятных инцидентов…
– Инцидентов? – Я потрясенно уставилась на него. – Ты считаешь, на них может напасть кто-то из оборотней?
– Это всего лишь мера предосторожности, – спокойно сказал Николай. – Они поселятся в одном из пустующих коттеджей рядом с Академией Хранителей света. Елизар и Марк рассказали о себе все. Я посчитал, что двое сильных мракауров в клане совсем не помешают. Лучше стать их друзьями, чем иметь сильных противников на стороне Виктора. Они будут тренировать Хранителей, как ты и обещала Елизару, – усмехнулся Вязин. – Директор академии согласился с моим решением и даже обрадовался. Но на торжественном открытии в честь начала учебного года им предстоит встретиться не только с Хранителями света, но и с другими верлафами.
