Шелли Крейн - Освобожденные
Биш похлопал Питера по спине и, так же взволнованно его поблагодарив, отстранился. Я услышала мысли Джен раньше его: она стояла на пороге дома и гадала, что случилось. Биш оглянулся на нее и расплылся в улыбке. Потом он кивнул Питеру, крепко меня обнял и двинулся к Джен: стиснул в объятиях, оторвал от пола и, хохочущую, понес в дом.
– Спасибо, – сказала я Питеру.
Биш тоже многое пережил, и бедняге не помешало бы успокоиться.
– На здоровье. И это все от чистого сердца. – Питер притянул меня к себе и поцеловал в лоб. – Ну что ж, кажется, твоя карета подана.
Я растерянно на него посмотрела, и он кивнул в сторону гаража. Калеб сидел на мотоцикле, держа под мышкой мой шлем. Я взвизгнула (буквально – взвизгнула!) и побежала к нему. Питер у меня за спиной захохотал, но мне было все равно.
Как только я подбежала к Калебу, он слез с мотоцикла и нахлобучил шлем мне на голову.
– Я так понимаю, ты соскучилась по Лолите?
Я засмеялась:
– Заткнись, и поехали уже, Джейкобсон.
– Есть, мэ-эм, – усмехнулся он в микрофон.
А потом, оседлав мотоцикл, мы покатили по подъездной дорожке. Прежде чем мы выехали за ворота, я замерла, зная, что сейчас услышу…
– Держись крепче, красавица.
Я хихикнула и крепко схватилась за Калеба, а он, смеясь, погнал вперед. Мы оба чуть наклонились, а мотоцикл с каждым поворотом все отчаяннее мчал по дороге. И не важно, что сердце мое бешено колотилось, не важно, как быстро мы неслись…
Я была с Калебом. И на целом свете нет места безопаснее.
Глава 12. Калеб
Я бежал по пляжу… было жарко, и воздух был влажным даже ночью. Она бежала быстрее меня… атлетка, черт возьми… Я пытался ее поймать… Биш и Джен стояли рядом, ничего не замечая… Мэгги потянулась как раз вовремя… остановила пулю… Повсюду была кровь… моя Мэгги… я пытался ее спасти, но не мог… ее уносило прочь… уносило… Она смотрела мне в глаза и мысленно говорила, что все хорошо, но это была ложь…
Она прикоснулась ладонью к моей щеке, и я резко подскочил в кровати. Я весь взмок, а Мэгги пыталась меня успокоить, прижимаясь губами к моей шее – не целуя, а просто прижимаясь.
Моя Мэгги…
Я осторожно усадил ее к себе на колени, обвил руками ее маленькую фигурку и прижал к себе. Я вдохнул запах ее волос, пытаясь убедиться, что она рядом. Она была рядом, и ее всю трясло, и меня всего трясло. Мое сознание только тогда окончательно очнулось, и я откинулся на кровати и коснулся щеки Мэгги, слабо погладил ее пальцами.
– Прости, – сказал я, сам не зная, за что извиняюсь.
– Это просто кошмар, Калеб, – неловко солгала она.
– Нет, и ты это знаешь, милая, – вздохнул я. – Кажется, во сне я позаимствовал у тебя способность. Видение было почти таким же, как то твое, только мое… – у меня перехватило дыхание и я сглотнул, – …мое было намного хуже.
Я притянул ее к себе и коснулся лбом ее лба. Теперь во сне были не только Биш и Джен, но и Мэгги. Нужно что-то придумать… придумать и остановить это видение…
– Остановим, – уверила меня любимая. – Я не успокоюсь, пока не перестану его видеть. После свадьбы я этим займусь. Попробую найти Маркуса… Хотя все это кажется невыполнимым, – вздохнув, пробормотала она сокрушенно.
– Я тоже не успокоюсь. Как и вся наша семья.
– Давай просто поспим. У нас обоих завтра тяжелый день.
– Не думаю, что смогу, – признался я. – Я только что увидел, как погибает моя нареченная.
Мэгги посмотрела на меня, а потом сказала:
– Давай пройдемся.
Я глянул на часы: полчетвертого утра.
– У нас завтра куча дел, детка, – напомнил я ей. – Последний холостяцкий день.
– Завтра никуда не денется, а сейчас – пойдем со мной.
Я кивнул. Ее слово – закон.
Мы оделись, и Мэгги взяла с комода свой телефон и мой айпод. Мы снова уселись на мотоцикл, и любимая попросила меня поехать в ее город. Так я и поступил. Когда мы почти приехали, я услышал, куда она хочет дальше, и, улыбнувшись, свернул на нужную улицу. Оставив мотоцикл на обочине, я взял Мэгги за руку. Мы двинулись по безлюдной улице и остановились у знака пешеходного перехода.
Там, где все началось.
Она натянула капюшон моей толстовки, которую я ей одолжил, потянула меня за руку и усадила рядом с собой на тротуар; наши ноги соприкасались, вылезая на дорогу. Затем Мэгги взяла мой айпод, поделилась со мной одним наушником и, склонив голову на плечо, включила «Прямо у меня на глазах» группы «Кейдж зи элефантс» и принялась постукивать ногой в такт песне. Именно эту песню я слушал, когда она спасла мне жизнь.
Склонив друг к другу головы, мы слушали, как солист с чувством обращается к неизвестной девушке: «Прямо у меня на глазах весь мир перевернулся с ног на голову…»
Боже, как же хорошо, что в тот день я был погружен в свои мысли!
Так мы и сидели – хотите верьте, хотите нет – до самого рассвета.
Потом я повернулся к Мэгги и провел пальцами по ее щеке.
– Уже завтра, – сказал я. – Остался один-единственный день. Поскорее бы ты поселилась у меня. Хочу слушать, как ты поешь в душе и мычишь, когда готовишь кофе, хочу заходить в комнату, когда ты переодеваешься… – (Она засмеялась.) – И чтобы в каждой комнате пахло твоими духами…
– Не волнуйся, – нежно ответила Мэгги и поцеловала мою ладонь. – Я никуда не денусь.
Когда солнце выглянуло из-за домов, она привстала и улыбнулась.
– Ну что, может, пойдем?
– Куда скажешь, туда и пойдем, красавица.
– Тогда давай к папе, сделаем все дела, а потом поедем домой. Можем лечь пораньше. Отдохнем перед завтрашним днем.
– Звучит прекрасно.
– Ты сегодня что-то очень уж податливый, Джейкобсон, – пошутила она.
– Хочу, чтоб твой последний незамужний день стал незабываемым.
Мэгги засмеялась и умилительно сморщила носик.
– Тебе даже не придется раскошеливаться на кольцо, – заметила она. – Дома будет достаточно.
– Есть, мэм.
– Пошли. Возьмем с собой завтрак и разбудим папу с Фионой.
Я вопросительно изогнул бровь, точно зная, что она задумала.
– Ты что, и вправду хочешь повести меня к Большому Джону накануне свадьбы?
– Должен же кто-то убедиться в чистоте твоих намерений, не так ли? – засмеялась она и потащила меня к мотоциклу.
Мы прошли через дверь-вертушку в кафе «Жаровня». Запахи и музыка тут же навеяли воспоминания о том, как я побывал здесь впервые. Я огляделся в поисках Джона и его мясницкого ножа. Их нигде не было видно. Но только я с облегчением вздохнул, как почувствовал у себя на плече огромную, сильную и горячую руку.
