Мишелль Мэдов - Воспоминания
Я проглотила слезы.
— Я не знаю, — я колебалась, стараясь не заплакать перед ним. Если его целью было заставить меня чувствовать себя так, словно он воткнул в меня нож и разорвал меня изнутри, то у него получилось. — Просто оставь меня одну.
Он не двигался, не смотря на мои искренние слова. Я задумалась, хочет ли он извиниться и сказать, что не это имел ввиду, но он развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Я смотрела туда, где он стоял, и ждала, что он вернется, но спустя несколько секунд стало ясно, что он ушел и собирается возвращаться.
Я закрыла крышку пианино и легла на нее, надавив на глаза руками так сильно, пока не увидела круговые узоры за веками. Волосы закрывали лицо, словно защитное покрывало, и я позволила слезам бежать по щекам. Хуже всего, что пока я плакала, мне не становилось лучше. Каждый раз, когда я чувствовала, что барьер между нами сломан, он тут же воздвигал его вновь, и я не знала хватит ли мне сил сломать его навсегда.
Я могла видеть смутный образ того, как я, должно быть, сейчас выглядела, лежащая на старом пианино, плачущая так сильно, что слезы могли оставить следы на дереве. Комната развернулась вокруг меня, словно я была в двух местах одновременно, и смотрела на то, что происходит сама проживала это.
Я представила рядом с собой Дрю, обнимающего меня и говорящего, что все будет хорошо. Я могла чувствовать тепло его тела и слышать, как он шепчет мне. Голос внутри меня говорил, что, на самом деле, его там нет, но я игнорировала это. Притворяться было легче.
Две сцены слились вместе, и исчезли из моего разума. Ничего из этого не было реальным. У меня закружилась голова от недостатка кислорода, и я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь замедлить слезы.
Придя в себя, я размышляла над тем, что сказала о расставании с Джереми.
Это было так неожиданно, но бы казалось неправильным оставаться с ним, когда я все время думаю о Дрю. Это нечестно, Джереми заслуживает лучшего. Искра между нами прошла, и у нас нет никакой возможности стать такими как прежде.
Единственное, что я могла сделать, положить этому конец.
Я не знаю сколько прошло времени до того, как Джереми постучал в дверь и открыл ее, не дожидаясь моего разрешения, чтобы войти.
— Я подумал, что найду тебя здесь снова, — сказал он, толкнув дверь так, что она ударилась о стену. — Я сначала проверил библиотеку, но тебя там не было.
Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, зная, что выгляжу не лучшим образом
Мои глаза были полны слёз, на щеках следы потёкшей туши
— Ой-ей, — оторопел он, делая шаг назад. — Что случилось?
Я сглотнула, чтобы избавиться от комка в горле.
— Тяжёлый день, — я пожала плечами и откинула волосы назад, убрав пряди, прилипшие к мокрому лицу. — Но здесь я не хочу об этом говорить. Расскажу в машине.
Он напрягся, глаза его стали холодными, как у статуи.
— Хорошо, — он вошел в класс и помог мне собрать вещи. — Пойдём отсюда, пока тебя не увидели в таком состоянии.
Ещё одна слеза почти покатилась по щеке, я потёрла уголок глаза и сморщилась, увидев пятно туши на указательном пальце. Я залезла в сумку за солнечными очками. Я редко ношу солнечные очки, но в этот раз надеялась таким образом скрыть, что я плакала.
Парковка младших курсов была в пяти минутах ходьбы от здания. Мы молчали всё время, пока шли до машины. Всегда непросто расставаться с человеком, особенно если отношения длились столько, сколько наши. Я понятия не имела, с чего начать. Некоторое время мы ехали в тишине, его лицо было мрачным и злым. Он ждал, пока я первая начну разговор. Я уставилась в окно, так что мне не пришлось смотреть на него. Как будто я наблюдала за чьей-то чужой жизнью, и не знала, смогу ли продолжить.
— Теперь-то ты мне скажешь, что происходит? — бросил он через пять минут, видя, что я не собираюсь говорить без его вопроса.
— Я не думаю, что нам стоит быть вместе, — сказала я, сдерживая слёзы. Я ощущала себя ржавой развалиной, мышцы отказывались подчиняться, но я сделала над собой усилие и повернула голову в его сторону. Его губы были сжаты в тонкую линию, он молча продолжал вести машину на одной скорости. Но казалось, что одно случайное движение могло вызвать вспышку ярости.
— Дело в том, что за последние несколько месяцев всё так изменилось, — я продолжила. — Ты всё больше времени посвящаешь футболу. Я знаю, что вице-капитан — это большой шаг вперёд, и я рада за тебя, но мы с тобой двигаемся в разных направлениях. Мы даже почти на говорили друг с другом, и что бы я ни пыталась сказать, ты не слушал, потому что не хотел это слышать. Я просто… не могу так больше продолжать.
Он резко затормозил на светофоре. — «Ух ты, Лиз» — процедил он сквозь зубы, подавшись вперёд в ожидании, пока загорится зелёный, — «Ты порываешь со мной и имеешь наглость говорить. что это моя вина? Тогда позволь и мне кое-что тебе сказать.
С самого начала учебного года тебя как будто подменили. Ты поменяла стиль своих рисунков, ты говоришь по-французски лучше меня, ты начала учиться играть на фортепьяно, даже не удосужившись мне об этом сообщить. Мы больше не разговариваем, потому что ты даже не пытаешься, тебе наплевать на всё, что происходит в моей жизни. Я нахожу тебя в слезах, но меня это не удивляет, ты последнее время постоянно подавлена и раздражена. — Он нажал на газ, машина рванула, как только зажёгся зелёный. — Я даже не уверен, нравится ли мне эта «новая ты».
Я вжалась в сиденье и закрыла глаза, осознавая его слова. Моё горло сжалось, и я поняла, что если попытаюсь сказать ещё что-нибудь, вместо слов получатся только рыдания. По щеке покатилась слеза, но я быстро её смахнула.
— Ну вот опять начинается, — покачал он головой, — Ты даже не можешь порвать со мной и не выглядеть при этом жалко.
Он остановился перед моим домом. Я взглянула за знакомые стрельчатые окна, страстно желая выскочить из машины и оказаться в своей комнате.
Я надеялась, что моя мама не заметит, что всё кончено. Я поговорю с ней позже, но сейчас мне нужно было остаться одной и обдумать всё, что произошло, прежде чем вообще с кем-либо говорить.
Наконец, набравшись храбрости, я посмотрела Джереми в глаза и ахнула, увидев в них злость.
— Ты прав, — признала я, смотря на свои руки, сложенные на коленях. — Все уже по-другому. Но я не могу ничего исправить. Извини, Джери. — Я потянулась, чтобы коснуться его руки, но он отдернул ее и положил на руль.
— Просто уходи. — Он продолжал смотреть вперед.
Я старалась, чтобы он посмотрел на меня, но он сконцентрировался на дороге.
Понимая, что сказать больше нечего, я вышла из машины и поплелась к дому, не оборачиваясь, чтобы посмотреть как Джип исчезает из виду.
