Я пришел за тобой - Миленина Лидия

— Да, они живут в Выборге, а я иногда к ним езжу, — вставила я.

— Я пошел на запах и нашел их квартиру. Тогда мне хотелось визжать от радости… Волк рычал внутри, видя эту собачью эйфорию, но я уже не мог устоять. Дальше было несложно узнать, кто живет в этой квартире, как ты понимаешь, у меня есть связи в административных кругах… И кто их дочь, где работает и живет. Так месяц назад я впервые встретил тебя возле твоего дома. Я отводил глаза тебе и всем прохожим. Ты не видела пса, что подпрыгивал от радости, вилял хвостом и просто катался по земле, вдыхая твой аромат и ощущая твою энергетику! Которому хотелось стать видимым и ластиться к твоим рукам, лизать твои щеки… С тех пор я каждое утро и вечер провожал тебя, ждал у маршрутки, незаметно следовал за тобой. Мне стало легче в чем-то, а в чем-то еще ужаснее. Потому что теперь я мог наблюдать за тобой, как бы быть рядом, но не мог прикоснуться к тебе или поговорить с тобой. Это была сладкая и изощренная, утонченная пытка. Ведь теперь моему естеству было мало видеть тебя, оно хотело приблизиться, быть рядом постоянно, служить! Проклятье! Я думал о том, как с тобой познакомиться, войти в доверие, хоть мой волк по-прежнему рычал и выворачивал меня наизнанку. Предполагал сделать это в человеческой ипостаси… Стать другом или… неважно. В общем, позавчера все решилось, когда я ждал тебя возле дома, но уловил твой запах в темном парке, а потом почувствовал в нем нотки страха… Дальше я летел через кусты и только нежелание еще больше пугать тебя удержало меня от кровавой расправы над теми подонками. И все… Потом я не мог уйти. Да и идея пробраться к тебе в дом и в душу в виде собаки-спасителя показалась мне неплохой. Даже забавной по-своему…

— Пробраться в душу, — усмехнулась я. И подумала, что вот и Грегори Дарт, похоже, пытается пробраться мне в душу, просто другими методами. — Весьма расчетливо.

— Да. Знаешь, части меня хочется, чтобы ты нуждалась во мне так же, как я в тебе, — признался Ник, пристально глядя мне в глаза. — Я бы даже сказал — большей части. Волку кажется несправедливым это неравенство. Оно его бесит. Меня бесит, что мне хочется исполнять твои приказы! Что мне сложно устоять, когда ты говоришь мне что-то сделать. Меня просто выворачивает в такие моменты!

По лицу Ника пробежала тонкая судорога.

— То есть ты должен слушаться моих… прости, Ник, я не знаю, как еще сказать! Моих «команд»?!

Ник невесело рассмеялся и скрестил на груди руки, закрываясь.

— Знаешь, тут все не так просто, — усмехнулся он. — Если бы я был только псом, то пришлось бы тебя по-настоящему слушаться. Но, во-первых, даже самые лучшие собаки не всегда беспрекословно слушаются своих хозяев. А, во-вторых, я еще и человек, и волк, и эти мои составляющие могут удержать меня от слепого следования твоим приказам. Это просто… очень тяжело внутри. Словно меня разрывает на части. Но устоять можно. Обычно. Четко работает лишь одно: я не могу сделать что-то в отношении тебя против твоей воли…

Ну, слава Богу, подумала я. Совершенно не хотела пользоваться властью над Ником, но понимать, что я могу в случае чего защитить себя от его звериной ипостаси — успокаивало.

— Ник, послушай, — сказала я. — Я совершенно не хочу тебе ничего командовать. Я не хочу, чтобы ты … был моей собакой. Не хочу неравенства. Скажи, сколько времени нужно, чтобы произошло «насыщение»? Чтобы ты стал свободен от меня… Мне тоже неприятно, что ты насильно ко мне привязан.

Ник помолчал, словно раздумывал, сказать ли мне правду.

— Я не знаю, — наконец, признался он. — Никто не знает. Я даже не знаю, точно ли оно произойдет.

— Но как нам быть! Я приютила пса, который меня спас. Это было моим долгом! Но держать дома собаку — это совершенно другое, чем жить с … человеком. С молодым мужчиной! Ник, а если я … например, выйду замуж?! Что тогда?

— За Грегори Дарта?! — взвился он.

— Да причем тут Грегори Дарт! Ты понимаешь, что у меня не может быть личной жизни, и у тебя, видимо, тоже, пока ты живешь у меня! И сколько это продлится — мы не знаем! Вдруг, нам придется быть вместе до шестидесяти лет или вообще всю жизнь?!

— Да, понимаю. Но я должен быть с тобой, в твоем доме. Иначе — рехнусь, — ответил Ник. Снова очень пристально посмотрел на меня. — Я знаю лишь один выход, который разрешит все эти проблемы. Ты должна стать моей женщиной. Тогда вопрос решится в целом и навсегда.

Он произнес это твердо и невозмутимо, хоть его пристальный взгляд пытался проникнуть внутрь меня, искал там что-то. Очень навязчиво и властно искал…

— Что-о?! — изумилась я. — Вот просто взять и стать твоей женщиной?! Может, еще и замуж за тебя выйти? Ты с ума сошел?! Мы совсем друг друга не знаем! И вообще…

Грегор

Я летел в ночном небе. Огни этого большого города горели внизу, протянулись стройными нитями дорог, рассверкались прожекторами, подсвечивающими исторические здания.

После всего, после Тининых губ под моими губами, лишь одно могло дать покой и свободу — полет. Полет, который я так редко себе позволял в этом мире, хоть ни одна живая душа не сможет уловить в небе мой силуэт…

Да, с Тиной все пошло не так, как я планировал.

Нет, я не желал ей зла и изначально. Девушка была для меня лишь инструментом. Очень ценным, тонким, единственно возможным механизмом, чтобы спасти себя. Но и делать ей особенно плохо я не планировал. За свою «работу» она даже заслужила бы мою благодарность и вознаграждение. С таким инструментом нужно обращаться бережно, филигранно. Не ломать, не насиловать волю по-настоящему.

Она должна полюбить меня, беззаветно, такого, как я есть, и тогда все мои проблемы решатся. Потом я ушел бы, вознаградив Тину, насколько возможно.

Единственный вред, который она получила бы — разбитое сердце. Но я не верю в разбитые сердца, в неспособность «быть без кого-то», которую люди воспевают в своих песнях и книгах.

Все и без всех могут. Все могут быть без кого-то и без чего-то, как бы дорого оно им ни было.

Я тому хороший пример. Разве не больно мне от всего, что я потерял? Больно. Особенно — было больно раньше, пока мое юное сердце горело. Но с любой болью можно жить.

Пока сердце бьется можно жить и даже преуспеть, чтобы не творилось у тебя внутри.

А потом чувства начали ослабевать, и я уже почти не думал о своей потере.

Тина тоже справилась бы. А, может, я просто загипнотизировал бы ее на прощание, заставил забыть себя и все, что со мной связано. Несмотря на то, что этот мир ослабляет мою ментальную силу, я даже толком читать мысли не могу, такая возможность у меня есть до сих пор. Это был бы маленький прощальный подарок маленькому ценному инструменту.

Но все пошло не так!

И беда не в ней… Хотя в ком же тогда? Конечно, в ней, раз это к ней так влечет меня.

В тот же миг, когда эта худая, изящная, отчаянная и очень умная девушка вошла в мой кабинет, я понял, что хочу, чтобы она была рядом.

Не ради своего спасения, а ради… того самого, что заставляет людей думать, что они не могут без кого-то. Загадочного, странного влечения, желания приблизиться, лелеять и обладать одновременно.

Потребности в другом живом существе. Кто знает, почему именно в этом…

А потом… я провел партию, так, чтобы удержать ее и одновременно подстегнуть ее чувства, создать ту игру, что зацепит ее и заставит стремиться ко мне.

Должна полюбить таким, какой я есть? Вот я такой и есть. Игрок, странник. Давно таким стал. И это лучшее, что я мог показать ей сразу. Ведь начни я вести себя, как любой из их придурков-соблазнителей, и это буду уже не я. Она должна полюбить меня, а не маску. К тому же, это было бы «не добровольно».

Я провел партию, но кто бы знал, чего мне стоило отпустить ее, отправить в магазин, дать ей глоток воздуха. Еще сложнее было отвезти ее домой, а не в свой полуобустроенный особняк за городом, который я прикупил неделю назад. Не спрятать, а дать ей время без меня. Совсем сложно — потому что тогда я уже распробовал ее.