Я пришел за тобой - Миленина Лидия

Ник мгновенно напрягся. Отвернулся, оперся руками на хозяйственный стол и глубоко подышал. Потом повернулся ко мне. Лицо его выглядело так, словно он собирался прыгнуть в бездну.

— Нет, Тина. Ты не моя истинная пара. Если бы я увидел в тебе свою истинную — был бы счастлив, это ведь величайшее благо для любого волка… И всяко не боролся бы с собой столько лет… Зачем? Но нет. Ты не моя истинная, Тина. Ты моя… — он помолчал, сглотнул, все внутри него явно переворачивалось, скручивалось жгутами, закладывало горло. Похоже, ему просто невероятно сложно вслух сказать то, что он сейчас думал.

— Ты моя хозяйка, — выдохнул он, наконец. — Будь проклята собачья часть моей натуры, но это так!

Глава 19

— Что? Какая хозяйка? — переспросила я изумленно.

Хозяйка…хм… как у собаки? Тот, кто кормит, гуляет и треплет за ухом, тот, кому пес служит преданно и искренне? Так? Но он же оборотень, а не простая собака!

— Такая. Как у собаки. Мой человек. Тот, кому пес служит, сосредоточение его жизни, ее смысл, — сквозь зубы ответил Ник. Выдохнул, видимо ему удалось взять себя в руки. И сел с чашкой чая через угол от меня.

Дальше его слова полились свободно. Моему оборотню явно нужно было и выговориться, и открыться. Просто сказать самое главное значило с болью вырвать пробку из бутылки. Или, еще вернее — вскрыть плотину.

— Спросишь, как так вышло, и почему мой пес выбрал тебя? Все просто. Я не выбирал тебя. Я любил своего отца-пса, но всегда предпочитал считать себя больше волком. Но…кровь псов сыграла со мной свою обычную шутку, как бы не пытались уберечь меня от этого родители. Помнишь, я сказал, что я наполовину пес и, поэтому, очень редкий вид?

Я кивнула, мол помню.

— Так вот псы редки, потому что… как не берегутся, а в юности, во второй ипостаси они встречают человека, которого запечатлевают, как хозяина.

— Ну и что? Почему от этого они редки? — удивилась я.

Ник грустно усмехнулся.

— Потому что дальше инстинкт берет свое. Они оборачиваются и становятся для этого человека настоящей собакой. Или, как тень, следуют за ним. Самым главным становится быть с хозяином… причем во второй ипостаси. А постоянное пребывание в шкуре зверя… приводит к потере способности к обороту. Они превращались в собак. Лишь в Сибири и на Дальнем Востоке сохранились уединенные поселения псов-оборотней, в которых юного пса берегут от любой встречи с людьми до возраста тридцати лет, по которому проходит граница риска запечатления. Из такого поселения когда-то приехал мой отец…

Я ошарашенно молчала. Слишком… невероятным и болезненным было все, что говорил Ник. Невозможно трагичным.

Что же, выходит, если Ник будет со мной, то он… превратится в собаку? А если нет, то будет мучиться?

— То есть, ты рискуешь потерять человеческую ипостась со мной? — очень тихо и аккуратно спросила я.

— Подожди, все не так просто. Отец прибился к волкам, его приняли в клан… И он оказался истинной парой сестры Крафта — нашего альфы. Родился я. Сразу было понятно, что до тридцати лет я рискую запечатлеть кого-нибудь из людей… Мать предлагала уехать на родину отца, как только в пять лет я начал обращаться. Но отец знал, что в клане псов, его примут обратно плохо. Он тянул время, надеялся, что волчья кровь во мне доминантна, и трагедии не случится. В общем… — Ник вздохнул. — Они все же собрались уезжать. А до этого мы проводили лето в глухом местечке в Карелии. Там почти никого не было, мы держались подальше от туристов. Но однажды произошла случайность… Ты, конечно, ничего не помнишь… — Ник с грустью посмотрел на меня, словно ему было бы легче, если б я помнила.

— Наверно нет, видимо, я была младенцем…

— Да, — криво усмехнулся Ник. — Родители учили меня контролировать оборот. Мне было запрещено оборачиваться вне их присутствия. Но, конечно, я хулиганил, как все дети… Родители лишь на пару минут отлучились, когда к озеру подъехала машина, из нее выгрузилось семейство… Мужчина, женщина, и младенец — его, вернее ее, вынесли и посадили на мягкую подстилку под сосной недалеко от воды. Я помню… как мне захотелось рассмотреть этого младенца, и поиграть с этой семьей в целом. В общем, когда мать с отцом вернулись, я уже обернулся и бежал, размахивая хвостом, к младенцу, сидевшему в теньке с соской во рту… В общем, я неожиданно появился из-за кустиков, бросился обнюхивать тебя… И, дальше сложно сказать, что произошло. Просто я вдруг осознал, что ты — мой человек… хм… - его губы болезненно скривились. — Что… я должен быть с тобой рядом, защищать, служить. Что вообще моя жизнь — для тебя. Радостно повизгивая, я лизал пухлые ручки малышке, которая выронила соску и весело улыбалась, пыталась ухватить мохнатого щенка… Сама понимаешь, что началось дальше… Твои родители всполошились, мои тоже… Отец вышел, успокоил их, что просто щенок убежал пообщаться, взял меня на руки и унес… С этого, Тина, и начался мой ад. С того момента, как тебя засунули в легковушку и увезли по лесной дороге, а я не мог вырваться из железных рук отца…

Ник замолчал, в лице его отразилась едкая застарелая боль. Я не удержалась и мягко погладила его по руке. Он перехватил мои пальцы и аккуратно задержал в своих, от него разошлась легкая волна облегчения.

— Вот так, — усмехнулся он. — Хозяйка потреплет своего пса, и все печали отступают.

Выдохнул и продолжил:

— Как погибли? — изумилась я. Рассказ Ника рвал мне сердце, хотелось плакать от жалости, гладить его, но я понимала, что это не то, что нужно…по крайней мере волчьей части его натуры.

— Да, погибли, Тина, — остро посмотрел на меня волкопес. — Оборотни не единственная сила в нашем мире. Например, есть еще маги, с которыми мы конкурируем. Примерно раз в столетие они развязывают с нами войну за влияние. Так случилось и в начале этого века. Многие оборотни погибли в этих схватках. Среди них был мой отец, преданный волчьему клану, что принял его. А потом… его истинная пара, моя мать. Она просто не хотела жить, когда он умер, подозреваю, она подставилась в схватке, в которой и вовсе могла не участвовать. С тех пор, Тина, меня воспитывал мой дядя, наш альфа по прозвищу Крафт…

Да, не понимаю. К счастью для себя, подумала я. Какая же это пытка — многие годы тосковать по кому-то, не хотеть тосковать, но тосковать. При этом ненавидеть себя за то, что тоскуешь. Разрываться надвое изнутри, истекать ядом, пропитавшим душу…

— Так почему ты решил найти меня? — робко спросила я.

- А как ты думаешь, почему?! Все просто, Тина! Я оказался слаб. Вернее мой волк не справился с моим псом. Я процветал снаружи, но меня разрывало внутри. Меня постоянно тянуло обернуться и носиться по стране, пока не найду тебя. Хотелось быть с тобой. А волк внутри меня выл от отсутствия выбора и свободы. Признаюсь, волчья моя часть даже думала… В смысле, как волк, я даже думал…

Ник осекся и напряженно поглядел на меня.

— Даже думал найти и загрызть меня, избавиться от мучений, — закончила я за него. — Я понимаю, и не сержусь… В смысле я могу это понять. Наверно.

Он железной хваткой сжал мою руку, до боли, с остервенением, и с мольбой посмотрел в глаза.

— Теперь понимаю, — как можно спокойнее сказала я и тут же не выдержала боли — ойкнула и потянула на себя руку. Ник бросил изумленный взгляд на свою кисть с побелевшими костяшками и отпустил меня.

- Прости. Это больше не повторится. Только не приказывай мне и не требуй, чтобы я убрался! — с паникой в голосе произнес он.

Снова поднял мою кисть и нежно погладил, словно разглаживая боль, поселившуюся в едва уцелевших костях.

— Теперь я скорее перегрызу лапу себе, чем причиню тебе вред, — добавил он.

Глава 20

— … Искать тебя я начал два года назад, — рассказывал Ник дальше. — Конечно, это было непросто. Прошло много лет, никто понятия не имел, что за семья тогда приехала на озеро с младенцем. А инструмент поиска у меня был один — запах, твой личный, уникальный запах… Знаешь, конечно, сейчас он изменился. Стал женским, — янтарные глаза Ника хищно сверкнули, а я невольно дернулась внутри. Все же я наедине с хищником, и неизвестно, насколько мой статус «хозяйки» защищает от его самоуправства. — И еще… моя личная интуиция пса, тоскующего по своему человеку. Но все же наводки были. Я понимал, что та семья, скорее всего, жила где-то в Карелии или Санкт-Петербурге, раз приезжал на карельское лесное озеро на своей машине. Я стал посещать Петрозаводск и другие Карельские города, пригороды Санкт-Петербурга, бегать по нашему городу по ночам… Все было безрезультатно. Но буквально чуть больше месяца назад я ездил по делам в Выборг. Признаюсь, уже бывал там неоднократно, но в этот раз на одной уединенной улочке я уловил… Да, Тина, это было оно. Самый сладкий для меня запах. Твой. Тонкая ниточка посреди бесполезных и привычных запахов провинциального городка… И еще кое-что знакомое: постаревший, но узнаваемый запах твоих родителей.