Жена колдуна - сама ведьма (СИ) - Иноземцева Карина

Горчичники, жаждоцвет, ромашка, кровестоп, болиголов, кора дуба… не зря я из своего терема забрала все свои ведовские снадобья. Но я все равно боюсь что мне не хватит. Надо набрать еловых веточек, иголочки на экстракт пустить, а из ветвей сделать масло и мази.

И пока мы с девочками тревожили покой лесных духов, мой ребенок был со старшими из села. А кузнеца я попросила сделать мне инструменты шамана. Такие у отца были и мы с братом ими в детстве играли.

Все были заняты одним общим делом и уже через три дня обозы груженные вещами и продовольствием выехали в Колдовское место.

Было трудно оставлять дочку на попечение Ульяны, но я прекрасно понимала что кроме меня никто не сможет это преодолеть. Ни у кого нет достаточных знаний и умений, а детей надо спасать. Поэтому, хоть и с тяжелым сердцем, но я все же смогла покинуть Кондрашевку. И через час наши телеги прибыли в маленькую заброшенную деревню без названия.

Колдовская.

Я ощутила вибрацию воздуха даже через мороз кусающий щеки. Кончики пальцев закололо, будто они пытались предупредить меня о чужом воздействии. Захотелось съежиться и убежать прочь, столь сильно было чужое поле. Видимо, долго мощь в чернушке сидела, что теперь сама выход ищет и мировосприятие искажает.

Где же эта гадость прячется?

Сморняна увидела, как я головой кручу, идя по дороге, и заговорила:

— Здесь даже холоднее, чем в пути было и дышать трудно. Плохое место.

— Оно хозяина ищет, — я вновь посмотрела в ту сторону откуда так и несло чужой черной ворожбой. — Души забирать будет, пока не освободится.

— Души? Убивать что ли? — Левша так и замерла на месте. Я об нее едва не споткнулась. — И зачем мы лечить будем, раз здесь какая-то гадость все портить собирается?

— Там брат и Радим, — просто ответила я. — Они решат эту проблему.

Я ощущала сторону в которой находились родные колдуны. От туда будто теплом и сладостью тянуло. Старое, забытое чувство единения сейчас окутовало меня в свой заботливый кокон.

— Позже пойду к ним, — обошла девушку и отправилась туда, где нас уже встречал Кондратий.

Староста серьезно оглядел нашу группу и целых два обоза, которые собрали односельчане.

— Ладно, ладно, — погладил он свою бороду и встретился взглядом с несколькими юношами, которые помогали нам в пути. — В беде нельзя оставлять, — кивнул он молодцам.

Он отошел от большого дома и встал к нам лицом. Раскинув руки, он подозвал мужиков, которые стали распрягать лошадей и коровку, которую нам дали (на всякий случай).

— Мы смогли поставить лишь два дома, — начал он отчитываться передо мной. — Крышу, полы утеплили и печь исправили, так что на полу спать можно. Дров нарубили, колодцы проверили. У каждого дома есть, плюс за пределами… — он указал на символическую изгородь, которой обнесли поселение, — … там журавль стоит. Завтра граду поставим дельную, чтобы никто чужой не смел тревожить (и больные не покинули это место), а сегодня здесь все заночуем. Бабы в одном доме, мужики в другом, — он оглядел нас цепким взглядом и отчего-то подобрел на пару минут. — Принимай работу и командуй, Веда Семислава. Что подправить, что установить, отгородить или еще чего?

Я посмотрела в сторону где находились колдуны и принялась за свою работу. Негоже отвлекать людей от дел, коли сама еще не сделала ничего.

— Мы привезли солонину в бочках. Тару надо освободить, повесив продовольствие в ледник или на чердак. А бочки заполнить водой. Пока все. Сейчас осмотримся и все сделаем вместе. Да, девочки?

Зоря, Вечерня и Сморняна смотрели на меня и переполнялись уверенностью, что все получится. А я начала молить богов — прародителей о помощи.

Вещи носили и раскладывали. Что-то уже сейчас распаковывали и укладывали на свои места, другое откладывали в сторону. Было много перин. Целых тринадцать штук. Отдали, конечно, не то что на продажу отсылали. Но и эти мы набили свежей соломой и ткань пахла лугом и земляникой. Все равно, после использования больными все вещи сожгем, чтобы случайно недуг домой не занести. А одеяла сделали из множества шкурок зверей, которых Радим наловил за время своего странствия по лесу. На варежки и шапки пошли самые лучшие шкурки, а одеяла еще и тканью из крапивницы подшили, чтобы теплее было.

— Я завтра красными лентами периметр деревни огорожу, — сказала Сморняна. Она вспомнила слова Ярослава.

— А я духов обережников позову, коли брат с мужем чернушкин зов прервут, — покусала я губу, расставляя посуду и снадобья.

В каждом доме мы решили выбрать место для "дежурных", которые будут постоянно находится с болезненными. Так мы будем постоянно рядом. Конечно, мы со Сморняной понимали, что двух четырнадцатилетних девиц мы не будем нагружать работой. Их было и жалко, как девиц и как детей. Если они заразятся не познавши жизни, то мы, две взрослые бабы, не сможем себе этого простить. Но больше с нами никто не пожелал идти. Снабдили всем нужным и то, слава богам.

Когда все было почти готово и сварена похлебка со всех сторон вылезли мужчины. Они смурные заходили в теплый терем, в котором мы решили расставить ужин. Этот дом был самым большим и я здесь разложила все свои снадобья и инструменты. А пахло здесь сосновым соком, потому что мы привезли с собой целый лес, чтобы занятся им.

Вообще, мы многие деревья в лесу обобрали: малинник, дикую вишню и даже кое-какую траву под снегом откопали. Я большую требу лешему оставила за такую наглость. Но ни его жены, ни его самого не заметила. Спят все. Надеюсь, он не сильно осерчает.

Все ужинали в тишине. Говорили о деле. Хмурились, но каждый вопрос старались обговорить пока было можно. Женщины сидели чуть в стороне, чтобы нас случайно не коснулись чужие мужья. За всеми присматривал староста. А вот Радима и Яра до сих пор не было, а я ведь так старалась и напекла лепешек из рыбной муки. Соответственно, у меня не было аппетита и настроения, но я учавствовала в обсуждении.

А потом… ощущение тяжести и удушья пропали. Моя сила встрепенулась, будто ей дали воздух. А вокруг оживились односельчане. Они закрутили головой и начали тереть плечи и шею.

— Чернушку заблокировали, — вздохнула я и бросилась на крыльцо, встречать мужа и брата.

Радим почти нес Ярослава на себе. Яр едва волочил ноги, но даже в темноте я видела его улыбку. Издалека поняла что ему нужна помощь, поэтому позвала мужчин. Радим тоже выглядел бледным и изможденным. Поэтому не стала к нему лезть, пока он не отдохнет. Усадила мужа за стол, сунула ложку в руку, пододвинула тарелку, заставила проглотить первые две порции, а потом он сам стал справляться. Побежала к лежанке брата. Тот нежить из навьего мира напоминал. Стала заставлять его глотать еду. Похлебка получилась наваристая, жирная, мясная и сытная. Съев тарелку за целый час, он выключился, но все время повтопял:

— У меня получилось, Славка. Получилось, Слав…

Когда я справилась со всем, внизу уже был прибран стол и мужчины собирались спать. Они проводили меня взглядами из терема. На крыльце дома "для баб" я замерла, вглядываясь в темное, морозное небо со звездами. Дышалось легко, но морозец покусывал щеки. Сейчас мне хотелось тишины. За эти несколько дней хаоса и разговоров я отучилась молчать и слушать тишину.

Внезапно, за спиной появилась огромная теплая фигура. Радим подошел слишком близко, упираясь мне в спину и если бы не темнота, нас бы за это пожурили старшие. Но сейчас… я оперлась на его грудь и не сводила взгляда со звезд. Его огромные руки обернули меня объятиями и спрятали в коконе тепла.

Тишина. Светят звезды. Гуляет тихий ветер. Наши такие необычные и спокойные объятия. Умиротворение и гордость заполняли меня. Мне впервые было хорошо рядом с мужчиной и при этом он ничего фактически не делал. Просто дышал мне в макушку и тоже смотрел на звезды.

— Кажется, они сверкают, — прошептал он и зарылся носом мне в шею. — Никогда такого не видел.

Его сила ластилась ко мне. А я сильнее прижималась к нему.