Оплодотворенная человеком-волком (ЛП) - Райли Лионн

Его лицо расслабляется.

— Дерьмо.

Никому из нас не нужно озвучивать это, чтобы он понял, что я собираюсь с ним расстаться. Это должно быть очевидно по моему лицу.

— Мне жаль, — говорю я. — Но кое-что произошло, и…

— Что за кое-что? — спрашивает он, и я уже слышу, как его голос срывается. Я не могу смотреть в его огромные каре-зеленые глаза прямо сейчас.

— Я не рассказала тебе всего, — я сплетаю руки перед собой и вместо этого смотрю на них сверху вниз. — Я ношу не просто обычного человеческого ребенка. Я ношу… ребенка человека-волка.

Мне не нужно поднимать взгляд, чтобы представить выражение его лица.

— И, эм, — продолжаю я, решив, что с таким же успехом могу просто сорвать пластырь, — я спала с ним. С отцом ребенка. Прошлой ночью.

Наконец, я поднимаю глаза и вижу, что Робби… не шокирован. Если уж на то пошло, он ранен.

А потом — зол.

— Ты лгала мне? — спрашивает он, его щеки уже розовеют. — О ребенке?

— Прости, — я сжимаю руки в кулаки, мне трудно продолжать смотреть на него. — Я не хотела, чтобы ты…

— Осуждал тебя? Но ты не дала мне шанса, не так ли? А потом ты… — он замолкает, его лицо краснеет еще больше, а губы кривятся. — Потом ты трахнулась с ним?

Он говорит это достаточно громко, чтобы я пригнула голову и махнула ему рукой.

— Потише, — шиплю я.

— Нет, — он сдергивает салфетку с колен и бросает на стол, его глаза сузились в смертельном блеске. — Ты привела меня сюда, чтобы сказать, что лгала мне месяцами, а потом еще и изменила мне? — он встает, отбрасывая меню. Другие люди в ресторане отрываются от еды, когда Робби устраивает сцену. — Хорошо, что я не заказал выпивку, — говорит он, и на его лице появляется выражение отвращения, которого я никогда раньше не видела. Я даже не знала, что Робби способен на такое.

С этими словами он проходит мимо меня, выходя из ресторана. Я потрясена, обнаружив, что в уголках моих глаз скопились слезы и грозят вот-вот скатиться.

Я знала, что все пойдет плохо, но не могла предсказать, насколько. Робби был рядом со мной, и я отплатила ему самым худшим из возможных способов.

Блин, я была такой сукой.

Я опускаю голову на руки и плачу. Официант избегает меня, а другие посетители пялятся, пока я выплескиваю все это прямо за столом. В конце концов, я делаю заказ гирос на вынос и тащусь домой, чувствуя себя отбросом общества.

Робби никогда не простит меня, я уверена в этом. Я надеялась, что мы сможем остаться друзьями, но я не знаю, откуда у меня этот бред. Конечно, он не захотел бы иметь со мной ничего общего после того, как я его предала.

Я не ожидала, что прощаться будет так больно, и жалею, что не сделала все это по-другому.

Черт возьми, Расс. Почему он должен быть таким чертовски горячим? Почему его тело решило, что я принадлежу ему? Почему мое предало меня, желая его в ответ?

Если бы я только подумала пять секунд, может быть.

Все могло бы быть намного проще. Я должна была родить этого ребенка, отдать его, а затем двигаться дальше по жизни. Таков был план, такова была сделка. Я точно не подписывалась на то, чтобы быть парой человека-волка и растить с ним этого ребенка.

Но у меня скручивает живот при одной мысли о том, что я больше его не увижу, о том, что я отдам ему этого ребенка и уйду.

Я знала, что после этого Робби разозлится. Он будет проклинать меня и слишком много пить со своими друзьями. Но он будет двигаться дальше, найдет другую девушку и, возможно, когда-нибудь обретет собственное счастье.

Однако сейчас я понятия не имею, как мне вообще двигаться дальше от Расса.

Девятнадцать

РАСС

Я держусь от нее подальше, я держусь подальше, и это медленно разъедает меня.

Когда желание найти ее становится слишком сильным, я отправляюсь на долгую изматывающую пробежку или направляюсь в спортзал. Я вообще мало занимался спортом с тех пор, как нашел Ди, и мое тело за это время ослабло. Я изо всех сил тренируюсь в течение часа, затем второго, пока не начинаю задыхаться так сильно, что с моего языка повсюду капает слюна. Я поднял в становой тяге больше веса, чем следовало, только для того, чтобы понять, что через три дня мне исполнится тридцать семь и я не должен так испытывать возможности своего тела.

И все же, когда я вхожу в душ, мне кажется, что ни боль, ни ярость, ни чисто физическая нужда в ней никуда не делись. Я немного смягчил остроту, но все это таится под поверхностью, как морское чудовище. Стоя под горячей водой, я хватаю свой напряженный член одной рукой и прижимаюсь спиной к плитке.

Легко закрыть глаза и представить Ди в моих объятиях, ее рот образует идеальный круг, ее груди покачиваются при каждом моем толчке. Ее тело было безупречно, ее живот мягко раздувался из-за моего детеныша, и я стону, когда мой оргазм становится почти невыносимым. Затем все взрывается, и я ахаю, когда мой член извергает одну длинную струю спермы за другой.

Черт. Мои яйца после этого не чувствуются лучше, и это едва ли удовлетворило животное внутри меня.

Ей нужно время, вот и все. Мне просто остается надеяться, что, когда пройдет шок от того, что я и есть Билл, она простит меня.

Мне нужно, чтобы она и наш детеныш были в моей жизни, иначе я могу просто сойти с ума.



Но дни проходят, и ничего.

Я сопротивляюсь сильнейшему желанию позвонить ей, написать ей сообщение, сделать что-нибудь, чтобы снова хоть как-то связаться с ней. Я просто хочу увидеть ее или услышать ее голос. Я хочу знать, что у нашего детеныша все хорошо.

Хоть что-нибудь.

Я подумываю о том, чтобы послать ей цветы или даже простую записку, чтобы дать понять, что я думаю о ней. Может, я идиот, но я знаю, что это не поможет, а отдалит ее еще больше, если я попытаюсь преодолеть пропасть между нами.

Я всегда был предан своей работе, но сосредоточиться становится все труднее и труднее. Я прошу выделить мне несколько дней отпуска, потому что я обеспокоен тем, что не уделяю своим пациентам должного внимания.

— Я уже некоторое время замечаю, что у вас плохое настроение, — говорит главный врач, проницательная вампирша с седеющими вдоль линии роста волосами. — Отдохните немного, доктор Коэн. Я хочу, чтобы вы привели себя в порядок, когда вернетесь после недельного отпуска.

Я делаю все возможное, чтобы следовать ее приказам. Первые несколько дней моих «каникул» я стараюсь ложиться спать пораньше и хорошенько выспаться, но неизменно получается, что как только в моем окне появляется свет, я полностью просыпаюсь, и все мои инстинкты говорят мне найти ее. Защитить ее.

Черт возьми. Неужели меня тянут к ней только гормоны спаривания?

Нет. Теперь я знаю Ди, и именно поэтому я также знаю, что люблю ее.

Я пытаюсь отвлечься, встречаясь с друзьями, но, если честно, я в некотором роде зануда.

— Жаль, что я не могу помочь больше, — говорит Калеб, потирая свою большую голову. Он невысокий для циклопа, но высокий по сравнению с остальными из нас, и сложен, как два грузовика бок о бок. — Но мы не спариваемся. Не так ка… вы, ребята, — он смотрит на меня с жалостью, и я ненавижу это. — Что случается, когда твое чертово тело выбирает кого-то, кто не выбирает тебя?

Я ничего не говорю, хотя и знаю ответ. Вероятно, я умру одиноким и несчастным, постоянно чувствуя, что мне не хватает части себя.

В такие моменты я желаю, чтобы мой отец все еще был жив, и я мог спросить его, что мне делать. Я даже не знаю, смогу ли рассказать матери о том, что я делал в DreamTogether, не говоря уже о том, что я связан с человеком, вынашивающим моего детеныша. Она всегда хотела, чтобы у меня была семья, и я думаю, что такой поворот событий может разбить ей сердце.

— Что ты собираешься делать? — через некоторое время спрашивает Калеб. — Что-нибудь?

Мои плечи беспомощно опускаются.