Ковен (ЛП) - Вудс Харпер

Я задохнулась, когда он просунул пальцы под край моих шорт, ощутив прохладу его кожи. Между нами ничего не было, ничто не отделяло нас от того, как он прижимался ко мне. Он возобновил работу над моим клитором, кружа его, когда я потеряла способность дышать.

Вот так я и умерла.

Я собиралась кончить, и мне было все равно, что это обо мне говорит.

— Черт, — прохрипела я, ослепительный свет залил все мое зрение, когда он пошевелился; его зубы коснулись моей шеи.

Он остановился, его пальцы все еще оставались на моей киске.

— Что ты делаешь? — спросила я, морщась от крошечного укола его клыков, когда он вгрызался в мою кожу. Он застонал, втягивая мою кровь в рот, а мои бедра двигались навстречу ему.

В поисках его напора, в поисках моего удовольствия.

Он вынул зубы, его рот стал еще краснее, чем прежде, и уставился на меня. Убрав руку с моих шорт, он поднес пальцы ко рту. Он со стоном закрыл эти стальные глаза, отдернул их и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты можешь кончить, когда скажешь мне то, что я хочу знать.

Мой рот открылся от шока. Конечно, он не мог иметь в виду…

— Пошел ты, — прошипела я.

Я бы сама закончила это дело. Этот высокомерный урод. Я отпустила его волосы и надавила на его плечи, чтобы убрать его со своего пути. Когда он отступил назад, я провела рукой по животу и сунула ее в шорты, когда его глаза сузились. Выгнув спину, я позволила ему увидеть тот момент, когда я прикоснулась к себе.

— Уиллоу, — сказал он, и мое имя прозвучало в его голосе совсем по-другому. Оно было мягким, успокаивающим, утешающим, когда мне не хотелось ничего, кроме гнева. Он подался вперед и схватил меня за запястье, когда я подняла на него глаза.

Как только мои глаза встретились с его глазами, я поняла свою ошибку.

Его зрачки стали черными, темнота поглотила синеву его взгляда.

— С этого момента и до тех пор, пока я не освобожу тебя, ты сможешь испытывать оргазм только со мной. Мои прикосновения. Мой рот. Мой член. Твои собственные прикосновения не удовлетворят тебя, как и прикосновения любого другого человека. Есть только я.

Эти слова омывали меня, охлаждая кожу, когда внушение погружалось внутрь меня. Я потянулась к ожерелью матери, тряхнула головой, пытаясь отрицать, что слова проникли в меня.

— У меня есть мой амулет…

— У тебя также есть моя кровь, — сказал он, отступая назад с ухмылкой. — Теперь даже твой амулет не сможет полностью защитить тебя от меня.

Я сглотнула и посмотрела ему вслед, когда он вышел из ванной.

— Почему бы тогда просто не заставить меня рассказать тебе правду? — потребовала я, наблюдая, как чернота исчезает из его взгляда. Я вздрогнула, обхватив руками грудь и прикрыв ее от язвительного взгляда его голубых глаз.

Он пожал плечами, засунув руки в карманы брюк и глядя на меня через плечо.

— Мой способ гораздо интереснее.

Уиллоу

21

Я шла вперед, склонив голову, за своими соседями по комнате. Они делали то же самое, повторяя слова уважения к мертвым, пока мы спускались по ступеням к парадному входу в Холлоу Гроув. Солнце казалось слишком ярким, когда мы приблизились к подножию лестницы и двинулись к шести дверям, которые были широко распахнуты, чтобы мы все могли попасть на лужайку перед домом.

Очередь растянулась за углом, поворачивая к задней части школы. Я иногда заглядывала туда после уроков, когда мне нужно было побыть одной, и знала, что в задней части школы находятся скалы, с которых открывается вид на море. Но прежде чем мы дошли до этого места, разросшиеся остатки того, что когда-то было прекрасным, великолепным цветником, отделяли школу от крошечного участка земли, предназначенного для захоронений.

Только Зеленых хоронили в земле, позволяя их телам свободно гнить, а земле — возвращать себе то, что ей принадлежало. Я не знала, какую магию называла своей погибшая ведьма, так как никогда не занималась с остальными из Тринадцати. По наследию меня держали от них подальше, несмотря на то, что я попала сюда как одна из них.

Я не принадлежала к наследникам, но и не принадлежала к новым ученикам. Между мной и Кристальной Лощиной было слишком много истории, чтобы я могла стать ясноглазой первокурсницей, открыто глядящей на магию, которую меня заставляли держать в секрете. Я была слишком цинична для этого, и я знала, сколько костей Ковена спрятано в шкафах Холлоу Гроув.

Я следовала за Деллой, пока она шла по тропинке; сады по бокам от нас засыхали и умирали. Здесь не было жизни, и я не понимала, почему никто в школе не считает это необычным. Быть ведьмой и не обращать внимания на то, что мир вокруг нас умирает…

Это было непостижимо.

Когда моя магия полностью восстановится, я приду и сделаю еще одно подношение. Но я не могла прийти так скоро, зная, что сад снова заберет все. В прошлый раз я спотыкалась, когда поднималась с земли после того, как лианы наконец отпустили меня.

Я подозревала, что не смогу встать, если попытаюсь восстановить сад. Судя по тому, какой голод меня ожидал, я не была уверена, что растения смогут остановиться, как только начнут.

Делла вошла в круг, окруживший свежевырытую могилу: ведьмы Холлоу Гроув стояли в одну шеренгу между могилой и остальной частью школы. Сосуды стояли чуть поодаль, придя отдать дань уважения слишком рано ушедшему ученику, но оставаясь достаточно далеко, чтобы дать нам возможность погоревать о своем.

Я искала Грея, не зная, что делать: взгляд метался по Сосудам, одетым так одинаково. Независимо от того, произошло ли это до исчезновения линии Гекаты или после, они решили принять черный цвет как свой собственный. Большинство из них изо дня в день носили костюмы, но даже те, кто предпочитал более повседневную черную одежду, принарядились по случаю.

Я нашла его, и мое тело замерло, когда я увидела его глаза на себе. Прилив жара, заполнивший меня, был неприличным, заставил меня сдвинуться с места, когда я вспомнила, как он приник к моему рту, как его рука оказалась между моих ног. Большую часть ночи я провела в поисках разрядки, отчаянно пытаясь найти ее без него и молясь, чтобы его внушение не сработало.

Я только усугубляла свое положение, прыгая под холодный душ, чтобы охладить перегретую кожу. Мне хотелось зарезать его, вырвать ему горло за то, что он вот так меня бросил.

Теперь я просто хотела трахнуть его, и вся ненависть исчезла, когда он смотрел на меня расплавленным взглядом. Мои бедра потерлись друг о друга, когда я снова сдвинулась, осознавая, что я делаю. Ищу давления, ищу прикосновений.

На гребаных похоронах.

Я тряхнула головой, выходя из себя, когда мой пристальный взгляд перешел в блеск. Он усмехнулся, его губы приподнялись, когда он отвернулся. Я перевела взгляд на ведьму, которую предстояло похоронить, на Ковенанта, который стоял рядом с ней. Мой рот открылся при виде гроба, деревянного ящика, который должен был отделить ее от земли, которая так нуждалась в ней.

— Почему она в гробу? — прошептала я, глядя на Деллу, стоявшую рядом со мной.

Она медленно повернула голову и посмотрела на меня, ее брови нахмурились в замешательстве, а на губах заиграла озабоченная улыбка.

— Что ты имеешь в виду, почему она в гробу? А в чем же еще она должна быть? — спросила она.

— Зеленые должны быть похоронены в земле. А не в коробке, — возразил я, переведя взгляд туда, где ждал Ковенант. Джордж перехватил мой взгляд, его челюсть сжалась, когда он, похоже, понял, насколько я ужаснулась.

— Ну, она же не была Зеленой. Квинси была Белой, — ответила она, пожав плечами, как будто это все объясняло. Мой ужас только усилился, глаза метнулись к коробке, в которой лежала белая ведьма. Ее следовало положить на ложе из священных камней, чтобы они впитали ее в источник.

— Это неправильно, — прошептала я и поняла, что Марго и остальные стали смотреть на меня с беспокойством.