Ясмина Сапфир - Вылечим всех!
Василиск кивнул мне на диван, а сам привычно отошел к столу. Скрестил руки на груди и вздохнул — тяжело, угрюмо.
Сердце сжалось, болезненно екнуло. Кажется, я даже дышала через раз, ловя каждое слово, вслушиваясь в каждую интонацию Рика.
— Ну что? Нижним тварям хочется в хорошие условия. Жаждут поживиться энергией перекрестья, подпитать ей свою ворожбу, — почти выплюнул василиск. — И они готовятся к новому нашествию. Путы нижней магии простираются почти по всему лесу и продолжают расти. Мы попытались застопорить их, но это ненадолго. А, значит, скоро у Маллеса прибавится собратьев. Будут вместе заниматься продвинутой йогой на больничных кроватях, — ухмылка Рика не имела ничего общего с весельем или даже с его обычной, кривой улыбкой.
— Будет война? — спросила я, ощущая как внутри что-то дрогнуло, оборвалось. В голове царил хаос, тревожные, опасливые, любопытные мысли кружились вихрем, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном.
Рик кивнул.
— Будет война. Мы примем бой. Каждое племя перекрестья позовет сородичей из ближайших миров. Но нижняя магия очень опасна. Сама видела. Будем бродить как зомби и дарить друг другу свои печень и почки. Так, на сувениры. Мое сердце уже и так у тебя. Так что на сердце василиска не рассчитывай, — Рик соскочил со стола, изобразил позу суслика на дозоре и ухмыльнулся снова. Его язвительность давала небольшую надежду. Когда дела были совсем плохи, василиск терял свое знаменитое чувство юмора, становился угрюмым и сосредоточенным. Вот как недавно, в палате у Маллеса.
Не успела я ответить, понять — ушла душа в пятки или еще теплится где-то повыше, Рик подскочил, сел рядом, взял за руки и загипнотизировал синим взглядом.
— Сами, — произнес мягко, тихо. — Я не знаю, буду ли воевать. Это зависит от многих факторов. Я нужен тут. Нужен буду и в полевых госпиталях. Но я должен обучить тебя боевой магии. Я буду забирать тебя с занятий и тренировать в Университетском магическом саду.
Я слышала про это удивительное место, но ни разу туда не заходила.
Поговаривали, что там хранятся заклятья всех видов и форм, самой разной опасности и назначения. Они словно законсервированы или заморожены — не знаю что уж тут ближе. И студенты проходят настоящий рискованный квест, обучаясь защищаться от магических атак, уходить от волшебных сетей, бороться с мороком и многое другое.
Рик выдержал паузу, давая мне осмыслить предстоящее и вдруг добавил:
— А еще… я натаскаю тебя обращаться. Давно пора познать свою вторую сущность, черпать из нее силы, использовать, когда нужно.
От удивления я дернулась, выпрямилась и вгляделась в лицо Рика.
Он, что, не шутит?
Василиск расплылся в кривой улыбке — уже совсем знакомой, хитроватой. В уголках его глаз спрятались смешинки, и мне сразу стало легче, теплее, радостней.
— Ты тоже оборотень, Сами, — он приподнял брови и чуть слышно усмехнулся. — Сама знаешь. На перекрестье приживаются лишь те, кто способен менять ипостась. Валькирии тоже могут. Не столько ипостась, сколько энергетику. Она преображается время от времени — в моменты опасности из ауры вырастают крылья, усиливается ее мощь. Но оборотню адаптироваться тут намного легче.
Некоторое время я только моргала и сглатывала, не в силах осознать услышанное. Я? Оборотень? Ой… и в кого же я превращаюсь?
Внезапно снова нахлынули воспоминания.
Словно фильм включился в голове. Я откинулась на спинку дивана, и кабинет растворился, будто смытый водой акварельный набросок.
Вокруг вырос город.
Блеклые коробки десятиэтажек, редкие яркие высотки, пыльные летние улицы, пушистые одуванчики на газонах, духота и машинные выхлопы. Все как всегда. Откуда только взялась эта глупая мысль? Я не могла вспомнить ни этого города, ни этих лабиринтов улиц, ни… людей.
Девушки в модных джинсах, едва висящих на бедрах и коротких топиках на тонких бретельках обмахиваются ладонями и газетами. Обливаясь потом, тяжело вышагивают степенные дамы в длинных широких юбках с оборками.
Не слишком озабоченные приличиями парни стаскивают майки, мужчины потряхивают футболками и рубашками, пропуская воздух между телом и липкой от пота одеждой.
Очереди к мороженщикам и в киоски с водой поражают — ведь время рабочее, около двух дня.
А я несусь по делу. Опаздываю и чувствую, как минуты утекают между пальцев. Неумолимо, стремительно, не давая поблажек.
Удушливый зной июльского города не позволяет ускориться, во рту пересохло.
Я прикрываю на секунду глаза и воображаю себя птицей. О нет! Птицей не выходит. Но за спиной словно расправляются перепончатые крылья, трепещут на ветру, и я прямо ощущаю, как они двигаются.
Длинный хвост вытягивается от копчика, голова обрастает короной рогов, когтистые лапы заменяют руки и ноги.
И я ускоряюсь. Шаг за шагом. Жара больше не властна над мощным чешуйчатым телом — черным, как уголь, с темно-синими сапфирами-глазами. Откуда я все это знаю? Ведь я не вижу себя со стороны!
Понятия не имею.
Но я ускоряюсь так, что люди впереди, еще минуту назад похожие на пеструю россыпь точек резко обретают очертания, оказываются совсем рядом, только руку протяни.
Я замедляюсь, опускаю крылья и… стою под ажурной аркой входа в ипподром, откуда должна писать репортаж о новых скачках.
В каком-то оцепенении смотрю я на большие, круглые ходики в самом центре арки.
Без пятнадцати два. Я, что, прошла семь остановок за три минуты?
Недоумение выливается наружу смехом. Я хихикаю, не в силах остановиться и кажется, сегодня случилось нечто волшебное. Нечто, что должно повториться, только не в этой жизни.
Из воспоминаний меня выбросило резко, словно вынырнула из глубокого озера. Ухх… Глоток воздуха… Долгий, жадный и… мир вокруг поменялся в одно мгновение.
Синие глаза Рика сосредоточились на моем лице. Хитринка в них так и не исчезла, зато появилось понимание. Кривая улыбка растянула губы василиска снова, и он разразился объяснением:
— Вспомнила? Я рад. Ты редкий вид энергодракона. Их часто путают с валькириями. У вас аура почти одинаковая. Но я-то давно понял — что к чему. Только ты была не готова. Чтобы обращаться нужно полностью войти в силу. В твоем мире это сделать невозможно. А здесь требовалось время, подпитка энергией перекрестья… Сама же знаешь, как она открывает способности. Тем более, обращаешься ты лишь частично, по большей частью аурой. А это намного сложнее, чем физически. Ты наполовину нашего вида. Поэтому ты моя пара… и Вагра тоже.
Последнюю фразу он прорычал — утробно, зло. Сглотнул и впился взглядом в лицо так, словно пытался проникнуть в самый мозг, даже глубже, в душу.
