Крыса (СИ) - Цыпленкова Лариса
Всё, что получала с продаж, я откладывала на учебу, благо, питалась вместе с прислугой, а как приезжала магистр — то и с ней за одним столом. Одежду, добротную и не самую дешёвую, мне госпожа Берзэ купила сразу по приезду, чтоб не позорила «родственницу». Сбережений набралось прилично, да и к вступительным испытаниям я готовилась до темноты в глазах. За год не успела, конечно. Поди, выучи язык Древних, на коем и книги рецептурные записаны, и каждая косточка названа! И ладно бы только его, но и алхимию учить пришлось, и анатомию, и гербалистику, потому как по нашему — ромашка, а на языке Древних — вовсе даже и пиретрум.
Ничего, магистр Берзэ в последний свой приезд домой меня в очередной раз испытала и одобрила. Сказала, что на следующий год точно поступлю, а если не буду лениться, то могу рассчитывать и на особый грант от королевства; это когда королевское ведомство оплачивает учебу, да ещё и на прожитьё адепту денег дает.
И спрашивается, что же я, вполне уважаемая в Зертане травница, почти что поставщик Гильдии, делаю в заклинательном зале, под ведьминым котлом? А прячусь! Прячусь от своей нынешней хозяйки.
(1)Декокт (устар.) — лекарственный отвар, снадобье.
Глава 2
Конечно, ничьим фамильяром я становиться не собиралась: что я, дура, что ли? К слову, и ни один приличный маг не станет намеренно делать фамильяром разумное существо, потому что такого умника быстренько найдут Ловчие. За ушко, да на солнышко, да и запечатают дар. Напрочь.
А получилось всё по чистой случайности. Надо сказать, что у магистра Берзэ библиотека специфическая, всё больше по боевой магии, а книги нынче дороги, не накупишь всё, что хочется прочитать. И вот повадилась я в Академию Магических Искусств забегать по ночам, в библиотеку. Благо, большая часть опасных охранных заклинаний была рассчитана на существ довольно крупного размера, чтоб не убить случайно забежавшего фамильяра. А охранку попроще я обходила, потому что видела ауру заклятий, как цветные облачка. Вот голубенькая — заморозит, будешь стоять как во льду, пока не придёт маг и не снимет чары; вот белая, как настоящее облачко, — воздушная, останавливать не будет, но где-то прозвучит сигнал тревоги; вот красная — так подпалит шкурку, что полгода обрастать будешь. Нет, сама я не пробовала, но как-то погналась за мной кошка, я-то от охранки увернулась, а рыжуха вляпалась. После я её встречала; вот примерно полгода она и обрастала, бедная.
Да, так про библиотеку! Заказывала я нужные книжечки у мэтра Сида и читала их в закрытой секции для преподавателей, чаще всего пустовавшей. Адепты и по ночам, бывает, в общем зале готовятся, большей частью некромаги, конечно. Хороша бы я была над тем же «Мыловарением» или «Эфирными маслами» Лейхса — полуголая и без допуска! Первое мне живой библиотекарь ещё простил бы, а вот отсутствие допуска (бронзовой номерной бляхи) — ни в коем случае. Но у меня была своя волосатая — или, вернее, призрачная — лапа среди сотрудников. Книжный призрак, в отличие от живых коллег, мою тягу к знаниям одобрял и прикрывал от прочих библиотекарей, предупреждал, когда кто-то направлялся в закрытую секцию. Я успевала и мантию скинуть и убрать в тайник, и книгу прибрать, и облик поменять. Мэтру Сиду очень нравилось со мной болтать о внешнем мире, о простых вещах вроде погоды, осенней ярмарки или о том, как пахнут пролески, выбравшиеся из-под снега. Мало кто его видел и мог общаться, кроме преподавательского состава, а у магистров на призрака времени не находилось; поскольку бедолага был жестко привязан к библиотеке, возможность просто поболтать вволю была для него даром небес.
И вот сегодня рысила я по коридору учебного корпуса, когда услышала позади словно эхо шагов. Замерла на мгновение, понюхала воздух и на самой грани возможностей учуяла мускусный запах хищника, смешанный с ароматом цветочных духов (видно, этот аромат меня и сбил с толку, замаскировал зверя). Шаги затихли. Фамильяр чей-то? Они на других зверей не нападают, во всяком случае, в пределах АМИ: владельцы первым делом ставят этот запрет, чтобы не ранить или не дай боги убить чужого фамильяра. Это я точно знаю, и магистр мне рассказывала, и в «Призыве и узах фамильяра» Тоуста об этом написано. Но всё равно мне как-то не по себе.
Я осторожно обернулась и, немного модифицировав связки, пискнула: «Кто здесь?». В ответ — тишина. Показалось? Я продолжила путь, уже прислушиваясь, и в самом деле, через несколько секунд позади зазвучали крадущиеся шаги. Это было похоже… Да на охоту похоже! Как если бы хищник скрадывал жертву. Как назло, спрятаться было негде: длинный пустой коридор, освещённый золотистыми магическими светильниками, с закрытыми дверями по обе стороны. Хоть бы одна ниша или окно с широким подоконником! Можно было бы сменить облик, и хищник отстал бы, человек ему не по зубам. Увы.
Я семенила по коридору, а охотник всё приближался. Освещение было слабеньким (светильники разгорались ярче при приближении людей, а не всякой мелочи), а крысиное зрение оставляет желать лучшего. Хорошо хоть глазки у меня не розовые, вообще была бы слепындрой, но и сейчас, ещё раз оглянувшись, я смогла разглядеть только длинную гибкую тень. Кошка? Хорёк? Надо было что-то делать. Можно попробовать забраться на стену, цепляясь когтями за обои, но кто сказал, что хищник не сможет подняться вслед за мной? Менять облик? А если кто меня заметит? Это, конечно, учебное крыло, но и ночью в каких-то ритуальных залах или лабораториях может проводиться работа. Да те же некроманты трупы анимируют как раз по ночам!
В конце коридора, недалеко уже, виднелся круглый холл с диванчиками и жардиньерками. Насколько я помню, там как раз есть пара окон с тяжёлыми шторами до пола. Дотянуть бы до холла, а там можно и становиться человеком, скрывшись за этими бархатными тряпками. Но, кажется, такой возможности мне не дадут: шаги за спиной приближались, зверь перешёл на бег. А-а-а! С отчаянным писком я рванула к стене, и, цепляясь за обои, взлетела футов на семь, выше двери. Внизу, по тёмному паркету, метнулось белоснежное гибкое тело с чёрной меткой на хвосте. Это ж даже не кошка, это горностай! Гадёныш ничуть не медленней меня принялся карабкаться вверх, а я припустила по стене в сторону холла, удерживаясь на одних когтях только за счет скорости. Выцветшие листочки-веточки на обоях мелькали перед глазами, жаркое вонючее дыхание хищника, казалось, взъерошивает шёрстку на моём загривке… Обои-то меня и спасли.
Штоф обветшал от времени и то и дело разъезжался под когтями, что у меня, что у горностая, и мы то съезжали вниз, то взбирались наверх, метались по стене, как моль в платяном шкафу. В какой-то момент я даже рухнула на пол… и увидела его! Путь к спасению! Дверь в ритуалку была закрыта не до конца, какой-то растяпа оставил щель в два-три пальца! Я просочилась в щель, на бегу представляя, как кинусь к адепту, заберусь к нему на ручки, прикинусь чужим фамильяром… Меня спасут! Топот горностая настигал, щель и для него не преграда, и я с верещанием кинулась вперёд, не разбирая дороги. Изящная девичья фигурка в чёрной форменной мантии стояла над котлом посреди сложной светящейся гексаграммы и напевно читала заклинание, когда я метнулась к ней из полутьмы коридора.
Надо отдать должное, характер у девочки тот ещё. Или она не сразу сообразила, что происходит? В общем, пока я неслась по каменному полу, очертя голову, адептка не сбилась и дочитала заклинание до самого конца. Я с разбега запрыгнула на край котла, оттолкнулась от него, как акробатка, перевернулась в воздухе и влетела прямо в руки девчонки — как раз, когда прозвучали последние слова. Горностай, бежавший за мной, промахнулся и угодил на лабораторный стол позади адептки. Звон разбивающегося стекла и возмущённое чириканье хищника прозвучали для меня музыкой.
Можно было перевести дух. Я подняла голову, посмотреть, с кем столкнулась, и встретилась с ошалевшим взглядом зелёных-зелёных глаз на бледном лице. Рыжие волосы, открывшийся в изумлении рот, очаровательные веснушки. Я смотрела на адептку, адептка — на меня, но длилось это секунд пять от силы. Девица подпрыгнула, задёргалась и завизжала так, что меня снесло звуковой волной прямиком в котёл с искрящимся зельем. Я ухнула в колдовское варево с головой, а адептка завыла вдвое громче и истеричнее (хотя казалось бы — куда истеричнее-то?). Кожу закололо, словно мелкими иголками, и я почувствовала, как моё тело словно застывает в крысиной форме. Какого⁈..
