Станция (СИ) - Ермакова Мария Александровна

За собственный опыт она не волновалась. Анатомию и физиологию юмбаи ей довелось изучать на практике, да и с переломами щупалец она уже имела дело. А нейротерапия, хотя и была скрупулезной процедурой, требующей от врача полного сосредоточения, удавалась Татьяне хорошо.

— Приходите завтра, как проснётесь. Если не будет ничего срочного — как появитесь, так и проведем процедуру. Я бы предложил вам заняться этим сегодня, — Ту-Ганн усмехнулся, — но командор Ларрил настоятельно просил меня не нагружать вас сегодня. Так же я знаю, что он пытался освободить вечер... Но удалось ли ему это, для меня неведомо!

Татьяна Викторовна почувствовала, что краснеет. Вместе с жаром вспыхнувших щек пришло негодование — на себя и этого бежевого наглеца, который вроде бы ничего такого не сказал. Вот уж не думала, что придётся столкнуться с подобными пересудами! Конечно, она — свободный человек, может делать, что хочет, и никому не обязана давать отчёт о своих действиях, а Ларрил...

Следуя за продолжившим экскурсию Ту-Ганном, Татьяна всерьёз задумалась о проангеле. Что она знала о нём? О его семье? О жизни на Райе, которую он покинул, едва достигнув совершеннолетия? Он много рассказывал ей о родном мире и его обычаях — и ничего о доме. Была ли у него близкая анга? И... насколько близкая? Что вообще такое пресловутое Притяжение, которым он называл свои чувства к Татьяне? Возникает ли оно только с одной возлюбленной и навсегда, или с разными и от случая к случаю?

Пылающие щёки становились для Татьяны физически невыносимым ощущением. Она схватила бежевого ту за шерсть, свисающую с локтя, и остановив, выпалила:

— Я готова провести нейротерапию сейчас же, Ту-Ганн!

Уголок рта ту пополз в ухмылке, обнажая клыки.

— Вы уверены? — уточнил он.

Татьяна кивнула по-военному чётко. Про себя она уже начала повторять особенности юмбайской анатомии, представляя пресловутые щупальца в разрезе — на проводимых ей многочисленных виртуальных операциях. Усиленная дрессура мозга привела к тому, что щёки, наконец, перестали гореть.

Ту-Ганн кивком отпустил ассистенток и проводил Татьяну в одну из операционных, приказав Ту-Ропу остаться за дверью. Тот потоптался расстроено, сообщил что-то в туммер и завалился прямо на ограждение пандуса. Недаром материал показался Татьяне мягким — бортик тут же трансформировался в удобный «диван», на котором патрульный ту раскинулся со всеми возможными удобствами.

— Дайте мне немного времени, чтобы изучить историю травмы, — попросила Татьяна. — Я должна для этого подключиться к Управляющему Разуму клиники?

Ту-Ганн кивнул.

— Я дам команду, и О сам подключится к вам. Присядьте здесь. Сообщите мне, когда будете готовы.

Татьяна опустилась в удобное кресло рядом с Икринкой, откинулась на спинку и закрыла глаза. Шевельнулся в сознании разум Э, и она ответила ему волной эмоционального тепла и тоски. Хотя и покинула Лазарет совсем недавно, а уже тянуло обратно. Домой тянуло.

Как вдруг всё поплыло перед глазами — это смена каналов Управляющих Разумов кратковременно сбила электро-магнитное поле головного мозга. Возникшее в её голове чужое сознание было отстранённым, холодным. Блестели операционной сталью чёткость формулировок и абсолютное равнодушие. Опыт Татьяниного ментального общения был невелик, но даже он позволил уловить разницу в восприятии разума Э и этой идеальной, высокоинтеллектуальной машины сопровождения клиники. Если бы Татьяне пришло в голову озвучить свои ощущения одним словом, она сказала бы «Робот».

Она открыла глаза и кивнула Ту-Ганну, показывая, что готова. Одну за другой они провели подготовительные процедуры и начали нейротерапию.

Татьяна ощущала, что ту исподволь следит за ней. А затем полностью сосредоточилась, забыв про посторонние раздражители.

Пациент упал в темноте, с высокой лестницы, пытался цепляться щупальцами за перекладины, чтобы замедлить падение. Однако, несмотря на врожденную хватательную способность жителей Юмбы, переломы были обширны и тяжелы.

— Как его зовут? — автоматически поинтересовалась Татьяна у доктора.

Интерес к несчастному случаю вполне попадал под категорию профессионального. Но скребло что-то ещё, что она не смогла бы озвучить. Интуиция? Или обычная недостаточность сведений для столь любимого ею анализа ситуации? Как бы то ни было, Татьяна намеревалась выведать у Ту-Ганна всю имеющуюся информацию.

— Ритор Гиша.

— Кто его обнаружил?

— Идущие следом докеры. Им показалось странным, что люк, ведущий на технологический уровень, не закрыт. Они связались с кордисом, и тот активировал освещение лестницы. Гиша лежал у её основания без сознания.

— Как долго?

— Около пятнадцати минут по метрике М-63.

— То есть докеры шли за ним не по пятам?

Ту-Ганн отвлёкся от терапии и посмотрел на Татьяну Викторовну.

— Откуда пристальный интерес, доктор? Станция — высокотехнологический объект повышенной опасности. Здесь постоянно кто-то падает, расшибается, теряется на служебных уровнях или травится экзотической для его расы пищей. Обычное дело...

— Обычное дело, конечно, — задумчиво повторила она и вновь сосредоточилась на процедуре.

Нейросигналы проходили с трудом — это было не удивительно, поскольку дело касалось травмированных конечностей. Неожиданно Татьяне стало интересно. С переломами у юмбаи ей приходилось сталкиваться, но она ещё ни разу не делала им нейротерапию. Мелькнула шальная мысль, коли появилась возможность — сравнить скорость прохождения сигнала у представителей разных рас на травмированных и здоровых участках конечностей и в оргсистемах. Когда Татьяна лечила Тсалита — параллельно проверяла данные обучающей программы. Теперь представился случай сделать то же с пациентом-юмбаи. Она переключилась на здоровое щупальце, одновременно запросила данные по проводимости нервной ткани юмбаи у Управляющего Разума клиники и принялась сверять. Одно щупальце... второе... третье... Последовательно и методично, как аппарат, Татьяна Викторовна проверила все здоровые щупальца и перешла на оргсистемы юмбаи. После проверки в некотором недоумении вернулась к самой процедуре. Сигналы проходили с задержкой и в здоровых органах и системах, и она затруднялась определить, чем это могло быть вызвано. Поражением телесного мозга? Общим нарушением нейропроводимости? Пожалуй, стоило взглянуть на этого юмбаи ещё раз, после того, как он немного оправится от операции. Раз О не нашёл тяжёлых повреждений во время первичного сканирования — значит, жизни Гиши ничего не угрожает. Но что-то тут не так!

— Скажите мне, Ту-Ганн, — спросила она, когда первый этап нейротерапии был окончен. Теперь следовало подождать результатов и повторить процедуру. — Чем мне предстоит заниматься на время присутствия здесь? Командор Ларрил встретил меня, но очень торопился и не сказал по этому поводу ни слова. Может быть, вы знаете?

— Наверное, он сказал бы вам об этом вечером, — во все зубы ухмыльнулся ту, и Татьяна вновь почувствовала, что краснеет. — А что вас беспокоит? Боитесь потерять навык?

Ту-Ганн, которому явно нравилось подшучивать над вновь прибывшей, сам того не ведая, помог ей.

— Вот именно! — заявила Татьяна Викторовна, одновременно сердясь на его намёки и радуясь неожиданной лазейке. — Насколько я понимаю ситуацию — моё присутствие здесь может затянуться. Не мне говорить вам, что такое скучать по работе, не так ли?

Ту согласно покачал головой.

— Пожалуй! Майрами не любит лодырей!

— Тем более. Могу я помогать вам на правах ассистента? Посещать клинику без вашего специального разрешения? Работать напрямую с её Управляющим Разумом?

Ту-Ганн на мгновение задумался.

— Преемник доктора Сектора Див, Стража порога Лу-Тана не может быть моим ассистентом, — наконец, сказал он. — Как бы мне не хотелось оставаться в клинике единственной величиной — это будет несправедливо по отношению к его памяти. Я дам указание О воспринимать вас, Лу-Танни, как второго доктора клиники. Но прошу не забывать, кто здесь первый!