Алисия Дэй - Вампир в Атлантиде
Он молился о стойкости. Это же Серай. Если он ее укусит – вкусит ее крови – то станет не лучше зверя и заслуживает ужасной смерти в одиночестве. Принцессе следовало бы отпихнуть его прочь. Дэниел надеялся, что она так и поступит.
И в то же время молился, чтобы Серай его не оттолкнула.
– Я не хочу спать, прикоснись ко мне, – попросила она.
Серай взяла его руку и положила себе на грудь. Зверь затих, вероятно, от шока, что его добровольно коснулись. Человек снова владел ситуацией. Дэниел смирился, что благородство проявить не удастся, и предпочел касаться тела принцессы, а не вонзить клыки в ее горло. Он смог выдвинуть желание на первый план и запихнуть жажду крови в темные уголки своей души.
Другого выхода нет.
Силой воли затолкав клыки обратно, вампир перевернул Серай на спину и набросился, лаская ее груди руками. И наконец, чудо из чудес, он целовал эти прелести, по очереди беря соски в рот. Стоило принцессе ахнуть и сжать волосы любовника, как он сдался, лизнул одну вершинку и посасывал ее, пока Серай не закричала, трепеща под ним. Затем Дэниел обратил внимание на другую грудь.
Он доведет ее до экстаза, так что любимая выкрикнет его имя, а потом – потом он усыпит ее. Это будет довольно благородно с его стороны.
Серай снова закричала, придя в себя настолько, чтобы задуматься, не слышит ли ее кто-то за стенами, но потом ей стало наплевать: Дэниел сделал что-то замечательное с ее грудью, и жидкий огонь пронесся от сосков к лону. Вампир взял в рот другой сосок, одновременно осторожно ущипнул первый, заставив Серай снова закричать, желать чего-то непонятного.
Жаждать его.
Но так как мысленные приказы не сработали, пришлось попросить вслух:
– Дэниел, мне нужен… нужен…
– Я знаю, ми амара, – ответил он, опуская руку между ее бедер именно там, где надо. Дэниел принялся водить пальцем по теплой появившейся влаге. А потом нащупал одну точку, сорвав с губ Серай новый крик.
Это была не просто жаркая страсть, а большее, намного большее. Мужчина, о котором она мечтала одиннадцать тысяч лет, целовал ее, касался ее, и, о, дорогой Посейдон, Серай показалось, что она способна взорваться от наслаждения и нестерпимого ощущения правильности происходящего.
– Дэниел! Это… ты… о, да, да, да, – повторяла она, пока вампир продолжал касаться ее самого чувствительного местечка. Он слегка вошел в нее пальцем, Серай ахнула, но затем его умелые пальцы – влажные и скользкие – коснулись ее так, что тело атлантийки рассыпалось на тысячу осколков световых призм.
Дэниел притянул любимую в свои объятия и крепко сжал, бормоча нежности и всякие глупости. Он укачивал Серай, пока она не перестала дрожать всем телом.
– Это… значит… так занимаются любовью?
Вампир улыбнулся слегка натянуто.
– Да, но бывает еще лучше.
– Я не уверена, что способна пережить что-то большее, – призналась Серай, и Дэниел рассмеялся.
– Тебе надо поспать, – заметил он, убирая волосы с ее лица. – Отдохнуть. У тебя выдался слишком тяжелый день, ведь ты только вышла из анабиоза спустя тысячелетия.
– У тебя просто талант преуменьшать.
– Мне уже говорили.
Не успела атлантийка запротестовать, как вампир приподнял ее подбородок и быстро, нежно чмокнул в губы, внимательно глядя в глаза.
– Тебе надо поспать, – повторил Дэниел, сверкая красными зрачками.
Серай хотела поспорить, но слишком устала, да и вообще, Дэниел прав, им надо поспать, и…
– Ой.
О, нет.
– Ты использовал на мне свои способности к гипнозу, – догадалась Серай, сопротивляясь, но желание подчиниться было слишком сильным. Она успела заметить улыбку на красивом лице Дэниела, прежде чем комната погрузилась во тьму.
Вампир улыбнулся любимой, хотя все тело молило принять холодный душ или взять дело – член – в свои руки, чтобы добиться хоть мимолетного облегчения. Дэниел пролежал пять минут, пытаясь просто смотреть на Серай, но – как он и говорил ей – он всего лишь мужчина. Поэтому вампир спрыгнул с постели и отправился сбросить напряжение в душе под струей холодной воды.
Глава 13
Слегка вздремнув, немного прогулявшись по улице за пределами гостиницы и, как всегда воспользовавшись случаем освободить от излишков крови пьяного туриста, Дэниел снова лег в кровать рядом с Серай. Сжав в руке длинные пряди ее шелковистых волос, он задумался, сколько сможет выдержать до того момента, когда разбудит любимую и предъявит права на каждый миллиметр ее тела. Дэниел хотел, чтобы она проснулась, ощутив проникновение его плоти в свое сладкое лоно, и только ее невинность удерживала его.
Вместо этого вампир сжал зубы и стал думать о таких неаппетитных вещах как репа, фасоль Лима и политика конгресса. Как только сквозь крохотный зазор между шторами прокрались первые робкие лучи пробуждающегося дня, Дэниел услышал в коридоре размеренные шаги. Он мгновенно выбрался из кровати, оделся и, сжав в руках кинжалы, в которых, возможно, не было надобности, метнулся к двери. Судя по шагам, это был Райзен. Отличный слух вампира обычно безошибочно определял такие вещи.
Резко распахнув дверь, он увидел атлантийца, застывшего с поднятой для стука рукой. Сделав шаг вперед, Дэниел ступил на коридорный ковер покрытый зелеными и золотыми узорами и тихо прикрыл за собой дверь.
– Ей необходимо поспать. Вчера был тяжелый день.
Райзен вытаращил глаза:
– Это что, какая-то вампирская черта? Настолько все преуменьшать? Тяжелый день? Она могла погибнуть.
– Все намного хуже, чем тебе кажется, – мрачно сказал Дэниел. – Мы можем где-нибудь поговорить?
– В холле есть кофейня. В этот час там почти никого. Мелоди ждет нас там. – Рейсен замолчал и пожал плечами. – Кофейня расположена вдоль внутренней стены, окон нет. Как раз для тебя.
– Не привык волноваться о том, как бы кровосос не вспыхнул словно свеча, да, атлантиец? – ухмыльнулся Дэниел.
– Это в первый раз. – Райзен махнул рукой. – Полагаю, по меньшей мере, я твой должник. – Лицо воина омрачилось, вероятно, от воспоминаний об ужасных днях пыток в плену у злобного вампира по имени Варрава.
– Давай по чашке кофе, и мы квиты, хорошо? – Дэниел колебался, думая о Серай. Как она отреагирует, проснувшись в одиночестве? Не испугается ли? – Встретимся в кафе, – сказал он Райзену. Вновь проскользнув в комнату, Дэниел быстро написал записку и положил рядом с Серай. Она спала, зарывшись лицом в подушку, так что его взору был доступен лишь чувственный изгиб руки и шея, но даже этого было достаточно, чтобы в нем проснулось желание забраться в постель и завершить то, что начал несколькими часами ранее.
