Лиза Смит - Предначертание
Вой послышался снова, так близко, что Ханна вздрогнула. Ее взгляд заметался, пытаясь определить, что скрывается во тьме. Ей показалось, что сейчас ее зрение стало острее, чем обычно бывало ночью. Может, это из-за крови вампира? Но даже этим новым зрением она не приметила никакого движения. Все пространство вокруг было пустынным и неестественно спокойным.
Небо казалось необычно высоким. И звезды сверкали на нем холодным голубым светом, будто показывая, что им нет никакого дела до всего, что происходит на земле.
«Я могу умереть здесь, а они все так же будут сиять», — подумала Ханна.
Она ощутила себя такой маленькой, такой незначительной… и такой одинокой.
Вдруг позади себя она услышала чье-то дыхание.
Странно… Вой был очень громким, а этот звук — совсем тихим… и это еще больше испугало Ханну. Этот звук был хорошо ей знаком. Он явно принадлежал кому-то, и это означало, что Ханна была здесь не одна.
Она быстро обернулась, держа палку наготове. По ее коже поползли мурашки, но она приготовилась сражаться за свою жизнь. Сейчас она была заодно со своим невозмутимо-спокойным внутренним голосом, и ее сердце стало холодным и твердым как сталь.
Перед Ханной возник высокий человек. Его светлые белокурые волосы отражали звездный свет.
Тьерри!
Ханна подняла палку.
— В чем дело? Тебе что, мало?
Ханна с удовлетворением обнаружила, что ее голос звучит уверенно. Правда, немного хрипловато, но уверенно. Она выразительно погрозила ему палкой, демонстрируя, что имеет в виду под словом «мало».
— С тобой все в порядке? — спросил Тьерри.
Он выглядел иначе, чем в последний раз. Его темные глаза вновь были печальны. Они были бы похожи на звезды, если бы в глубине их не таилась безграничная тоска.
— А тебе какое дело?
Ханна внезапно ощутила головокружение. Справившись с ним, она увидела, что Тьерри подходит к ней, протягивая руку. Ханна взмахнула палкой в каком-то дюйме от его ладони и сама поразилась тому, как быстро ей удалось отреагировать. Ее тело двигалось инстинктивно и размеренно — как тогда, когда она сражалась с волками-оборотнями.
«Наверное, в какой-то из своих жизней я была воином, — подумала она. — Может быть, оттуда ко мне и приходит невозмутимый внутренний голос — так же, как тот кристальный голос приходит от Ханы из Триречья».
— Мне есть дело. — По голосу Тьерри было заметно, что он вовсе не надеется, что Ханна поверит этому.
Ханна рассмеялась. Головокружение и пробудившиеся в ней инстинкты ввели ее в особое состояние. Она чувствовала себя дерзкой и, может быть, слишком самоуверенной.
«Наверное, так чувствуют себя пьяные», — подумала она, и ее мысли опять стали путаться.
— Ханна…
Она принялась размахивать палкой, не позволяя ему подойти ближе.
— Ты что, псих?! — крикнула она. На ее глазах выступили слезы. — Ты думаешь, что можешь напасть на меня, а потом запросто вернуться и сказать «извини» и все будет в порядке? Как бы не так! Если между нами что-то и было, то все закончилось. Второго шанса у тебя не будет.
Ханна видела, как напряглось его лицо, как окаменели мышцы сжатых челюстей. Но самым неожиданным было то, что — она могла бы поклясться — в его глазах тоже заблестели слезы.
И тут она пришла в ярость. Как он смеет делать вид, что обижен, после всего, что натворил?
— Я тебя ненавижу! — Она выпалила эти слова с такой яростью, что даже сама испугалась. — Ты мне не нужен. Я не хочу тебя видеть. И я в третий раз говорю тебе: держись от меня подальше! Катись к черту!
Тьерри открыл рот, будто собирался что-то сказать, но после ее слов «ты мне не нужен» тут же закрыл его. Когда она замолчала, он отвернулся и посмотрел в сторону прерии.
— Может, это и к лучшему, — невнятно пробормотал он.
— Держаться от меня подальше?
— То, что ты ненавидишь меня.
Он опять взглянул на нее. Такого взгляда Ханна ни у кого никогда не видела. Он был невероятно отрешенным, безнадежным и… спокойным. Такой покой наступает после войны, в которой гибнут все.
— Ханна, я пришел сказать тебе, что ухожу, — продолжил Тьерри. Голос его, как и взгляд, был безжизненным и угасшим. — Я уезжаю домой. Больше я тебя не побеспокою. И ты права: я не нужен тебе. Ты можешь прожить долгую и счастливую жизнь без меня.
Если он надеялся, что эти слова произведут на нее впечатление, то ошибся. Она больше не верила ни одному его слову.
— Но только одно… — Он в нерешительности помедлил. — Прежде чем я уйду, ты разрешишь мне взглянуть на тебя? На твою шею. Мне нужно быть уверенным, что… — им опять овладело мимолетное колебание, — что я не причинил тебе особого вреда…
Ханна опять рассмеялась коротким, отрывистым смехом.
— Неужели ты считаешь меня такой дурой? Я имею в виду, настоящей дурой? — Она опять рассмеялась, и Тьерри услыхал в ее смехе истерические нотки. — Если ты хочешь сделать что-нибудь для меня, то лучше всего повернись и уйди. Уйди навсегда.
— Я уйду. — Его лицо напряглось еще сильнее. — Обещаю. Просто я беспокоюсь, хватит ли у тебя сил добраться домой.
— Я могу сама о себе позаботиться. Мне не нужно от тебя никакой помощи. — Ханна ощутила очередной приступ головокружения, но постаралась не подавать виду. — Если ты просто уйдешь, мне уже будет хорошо.
На самом деле она знала, что хорошо ей не будет. Перед глазами опять заплясали серые пятна, и она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
«Как бы добраться до Чесс?» — подумала она.
Для этого ей нужно пройти мимо Тьерри, что было сродни безумию. Но еще большим безумием было оставаться на месте, дожидаясь, пока она без чувств свалится у его ног.
— Я ухожу, — проговорила Ханна, стараясь, чтобы ее голос прозвучал ясно и отчетливо, а не как у человека, который близок к обмороку. — И я не хочу, чтобы ты шел за мной.
И она двинулась в сторону дома Чесс.
«Я не упаду в обморок, я не упаду в обморок», — не переставая твердила себе Ханна.
Она размахивала палкой и старалась глубоко вдыхать прохладный ночной воздух. Но с каждым шагом ее ноги все больше путались в густой траве, а стоило ей поднять глаза, как перед ними все начинало плыть.
«Я… не… упаду… в обморок…»
Ханна была уверена, что от этого зависит ее жизнь. Земля казалась вязкой, как болото. А где же окна? Каким-то образом они переместились вправо. Ханна попыталась изменить направление и споткнулась.
«Я не упаду в обморок…»
Но ноги отказали ей. Она их больше не ощущала и начала медленно оседать на землю. Единственное, что ей удалось, — это смягчить падение, выставив вперед руки. А затем ее окутали тьма и безмолвие.
