Сьюзен И - Конец времен (ЛП)
- Для них это было забавой. Содрать кожу живьем. С половины лица! Мучительней боли я даже представить не мог. Да и как такое можно вообще представить? Знакомы тебе подобные перемены? В одну минуту ты человек, в другую – уродливый монстр. А ты в курсе, что я был актером? – фыркает он. – Именно так, кормился за счет своей обалденной улыбки. Но теперь улыбкам конец – у меня ведь и губ-то нет.
- Мне жаль. – А что тут еще сказать? – Слушай, я знаю, это было непросто.
- Да ты и понятия не имеешь.
- Ты удивишься! Отсутствие видимых проблем не означает, что мне не хреново внутри. Кто сказал, что ты главный страдалец?
- Избавь меня от своего подросткового эгоцентризма и экзистенциональной фигни. Твои чувства и рядом не лежали с моими.
- Боооже, конечно, - протягиваю я. – Уж кто-кто, а ты совсем не извалялся в эгоцентризме. Теперь это ясно как белый день.
- Послушай, детка, я неделями ни с кем не говорил, и было решил, что скучаю по простому общению, но ты помогла мне понять – черта с два я скучал по нему.
Какое-то время салон наполняют только ретро-мотивы, затем он говорит:
- Никто не спешит мне на помощь, так с чего мне тебе помогать?
- Потому что ты достойный человек.
- Которому хочется жить. Отпущу тебя – меня выследят и убьют.
- Не отпустишь – лишишься части своей человечности. Быть таковым не значит вписываться в общество или выглядеть как один из нас. Человеком нас делают душа и принципы: то, на что ты пойти готов и чего никогда не сделаешь.
- Убийства людям не в новинку.
- Достойным в новинку.
За окном проносятся пустынные пейзажи. Наверное, мало желающих ошиваться вблизи обители. Слухи об апокалиптической вечеринке уже могли разлететься.
- Ты, правда, убила ангела? – спрашивает шофер.
- Ага. – Вообще-то, двух.
- Я не встречал никого, кому бы это удалось. Ты первая. Что если я, в самом деле, тебя отпущу?
- Я вернусь к семье и попробую нас спасти.
- Нас всех? Попытаешься всех спасти?
- Только мою семью. Это и так непросто. Как я могу отвечать за жизнь каждого?
- Если единственный человек, способный убить ангелов, не в состоянии этого сделать, на кого нам тогда рассчитывать?
- На Овадию Уэста. На него и борцов за свободу. Я же – обычный подросток.
- История пестрит примерами таких вот подростков, ведущих армии в бой. Жанна Д’Арк. Самурай Окита Соджи. Александр Великий. Все они были юны, когда встали на свой путь. И, похоже, мы снова возвращаемся к тем временам.
ГЛАВА 27
Мы неспешно лавируем между брошенных на трассе авто. Временами я вижу людей: заприметив нас, они тут же спешат укрыться. Парад ретромобилей – то еще зрелище. Не то чтобы прежде никто не брал напрокат дорогущих машин или не владел ими, но все это кануло в лету в первые две недели Нашествия. В последующие дни люди ничем не кичились, напротив – держались в тени.
Километр за километром я думаю об одном: как и когда я сбегу. Мы движемся слишком быстро, чтобы я могла выпрыгнуть на ходу. Но стоит мне отчаяться, поверив, что я не удеру – мы начинаем сбрасывать скорость.
На нашем пути блокпост из разных авто.
Конструкция похожа на многомерного мутанта-скарабея, выползшего на дорогу. Схема довольно искусна – машины стоят хаотично, но только на первый взгляд; нутром чую – все это неспроста.
Водитель опускает руку под сидение и извлекает пистолет. Меча у меня нет, так что я сама по себе.
Я как бы ненароком проверяю заднюю дверцу, чтобы понять, нельзя ли сматывать удочки прямо сейчас. Но я и дернуться не успеваю – вооружённые парни появляются из-за машин. Любительские тату, небрежно нанесенные на шеи, лица и руки. Типичная уличная банда.
Они наступают, поигрывая битами и монтировками. Один из них опускает последнюю на лобовое стекло нашего Роллса – оглушающий треск заставляет меня подскочить на месте.
Ареал удара белеет, покрываясь миллионами трещин, в остальном же стекло невредимо.
Бейсбольные биты наносят удары по капоту и дверцам. Банда рассредоточивается, чтобы атаковать и другие авто. А сияющее совершенство нашего ретромобиля превращается в развалюху – ветеранку гонок по бездорожью.
Еще до того, как мужчины успевают приблизиться, заднее стекло остановившейся впереди машины опускается и из окна появляется черный ствол автомата УЗИ.
Я прижимаю голову к коленям, стоит начаться стрельбе. Пулеметная очередь разрывает мои перепонки, несмотря на то, что я затыкаю уши.
Спустя пару секунд шум прекращается, и все, что я слышу – звон в моей голове. Рядом мог бы промчаться поезд, а я бы и не узнала.
Осторожно выглядывая из-за сидения, я пытаюсь увидеть, что происходит. Два члена культа – мужчина и женщина в одеяниях из простыней – стоят рядом с машиной и осматривают территорию, заручившись поддержкой автомата УЗИ.
Трое истекают кровью на асфальте. Один упал рядом с придорожным мемориалом. Алтари на обочинах стали появляться со времен начала Великой Атаки. Фотографии потерянных любимых, засохшие цветы, мягкие игрушки, послания со словами горя и нежности.
С одного из снимков нам улыбается девочка, у нее недавно выпал передний зуб. На рамке этого фото блестит свежая кровь.
Мне раньше казалось, что подобные островки памяти создавались в память о тех, кто погиб от руки ангелов. А теперь мне интересно, скольких из них убили сами же люди?
Остальных нападающих нигде не видно.
Проходит пара секунд, и члены культа забираются в две самые габаритные машины в составе блокпоста. Они медленно, но верно таранят заглохшие авто, расчищая как танки путь. Когда с этим покончено, бритоголовые возвращаются в салон, и мы продолжаем движение.
***
Ко времени прибытия в обитель я ясно чувствую исходящий от водителя страх. Он боится больше, чем я, а это кое-что значит.
Приближаемся мы со стороны главного здания отеля, который скорее похож на усадьбу: раскинувшийся вширь особняк, поле для гольфа, круговая подъездная дорога. Нас ожидаю трое, выглядят они представительно.
Внутри все леденеет от мысли о том, что я снова попала сюда. В место, из которого дважды едва унесла ноги.
Машины тормозят, из них появляются члены культа, один из которых открывает дверцу с моей стороны, будто личный шофер именитой леди, почтившей своим визитом светское мероприятие. Я отодвигаюсь на противоположный край сидения. Бежать бесполезно – кругом ангелы. Но облегчать им задачу я точно не собираюсь.
В салон наклоняется парень и получает хороший пинок. Сектанты выглядят пристыженными и немного напуганными. Мой бастион падает с распахнутой дверцей, к которой я прижималась спиной, после чего я, брыкаясь и крича, оказываюсь в руках своих похитителей.
