У смерти твой голос - Лин Ка Ти

– Электричество, – выдохнул Чон Мин, глядя в темноту.

Я услышала его за всем окружающим шумом только потому, что какая-то часть моего мозга была настроена на него, как радар. Чон Мин выпутался из моих рук и пошел куда-то, оскальзываясь в воде. Меня немного задело, что он будто забыл обо мне, мы ведь должны были, как в фильмах, держаться вместе до последнего, но я тут же поняла, о чем он думает, и обида испарилась.

В темноте сияло несколько огоньков – наверное, кондиционер, морозилка и что-нибудь в этом роде, мало ли в баре техники! Приборы, видимо, работали от другого источника питания, чем освещение, и были по-прежнему включены, а электричество плохо сочетается с водой, которая все прибывала, уже промочив мне ноги до лодыжек. К оборудованию обычно тянется куча проводов, и если какой-то из них сильно намокнет… Я помнила сцену из какого-то фильма, где люди стояли по колено в воде и упали замертво, когда сквозь нее прошел ток.

Носки намокли и противно липли к коже, словно ноги мне обернули водорослями. Люди пытались выйти, но снаружи был такой чудовищный ливень, что инстинктивно хотелось остаться под крышей. Толпа загораживала мне обзор, но потерять Чон Мина я просто не могла. Я готова была ловить знакомый силуэт в любой толпе, в любой темноте.

– Прямо как сеульское наводнение, – крикнула я, чтобы привлечь его внимание. – Или как Всемирный потоп!

Он не глядя сжал мою руку, и я некстати подумала про семейную жизнь: вот так люди помогают друг другу, держатся вместе, в темноте пробираясь к электрощитам. Как же я хочу такую жизнь!

Мы выбрались из толпы в коридор, а оттуда пробрались в тесную комнату. Чон Мин долго щупал стены, потом распахнул дверцу электрощита и со щелчками выключил рубильники. Прислонился к стене, тяжело дыша. Снаружи бушевала стихия, под ногами хлюпала вода, но настоящего страха я не чувствовала. Да, это перестало напоминать романтический вечер, какой вроде бы начинался у нас на террасе, и все равно… Я шагнула к Чон Мину, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Мокро, горячо, неумело, без всякого пафоса и неспешности, которые во всех фильмах сопутствуют первому поцелую. Я хотела касаться его каждой клеткой себя, чувствовать, как раскрываются его губы мне навстречу, как наши дыхания смешиваются. Его руки по-прежнему висели вдоль тела, он не касался меня, но ртом отчаянно подался мне навстречу, и я лихорадочно начала гладить его щеки, показывая: все в порядке, видишь, я сама тебя целую, все плохое позади, дальше – только хорошее. Снаружи опять грянул гром, раскатисто, жестко, как ревущий небесный зверь, и я запустила одну руку в волосы Чон Мина, притягивая его ближе.

Он наконец прижал меня к себе, повторяя мое движение, – одна рука в волосах, вторая на щеке, – и даже если бы на меня в тот момент рухнула крыша, я бы не перестала его целовать. Все мы раньше или позже умираем, а эта смерть была бы прекрасной. Чон Мин положил руки мне на спину и с нажимом провел вверх. Потом вниз и снова вверх. Я была на седьмом небе: вот теперь ясно, почему влюбленные дотрагиваются друг до друга при любой возможности и даже на экскурсии по Йемтео не могут не соприкоснуться носами, руками или – я любила за этим наблюдать – губами.

«Экскурсия по Йемтео». Эти слова отрезвили меня, как лед, брошенный за шиворот.

Девушка стихии воды должна сегодня умереть. Когда мы выходили из зала, вода там продолжала прибывать. А что, если… Что, если два этих факта как-то связаны? Пришлось отстраниться от Чон Мина, но сейчас я была на это готова, хотя минуту назад думала, что ни за что его не отпущу.

– Надо ее найти, – выдохнула я.

Руки Чон Мина замерли на моих плечах, потом он медленно убрал их, и это было почти больно. Когда он касался меня, я чувствовала себя супергероиней, способной на что угодно, но они исчезли, и в душе сразу поселился страх.

– Вдруг она в баре? – выдавила я, скользя взглядом по его лицу. – Мы должны ее спасти.

Надо все запомнить, каждую деталь – если он больше не захочет меня целовать, в памяти я смогу возвращаться в этот момент снова и снова. Дождь снаружи не ослабевал, и это вселяло надежду, что девушка стихии воды, если она здесь, ни в какое Йемтео не доберется, а значит, не умрет. Тогда, может, и девушке стихии дерева ничего не грозит… Я взяла Чон Мина за руку и повела обратно. Его рука мягко сжала мою, наши ладони соприкасались в который раз за этот вечер, и я подумала, что хочу делать так снова и снова. А еще подумала, что Чон Мин был бы отличным мужем. У него достойная профессия. Он вкусно пахнет, не разводит бардак в машине, хорошо выглядит, когда приведет себя в порядок, а главное – мы подходим друг другу по бацзы. Я ускорила шаг. Первое, что нужно для исполнения этого плана, – остаться в живых.

Когда мы вышли в помещение бара, там было по-прежнему темно. Только что мне казалось, что дождь не закончится никогда, но после того пугающего раската грома он все же пошел на убыль. Народу тоже стало меньше: все натерпелись в этом баре такого страху, что при первой возможности отправились изучать обстановку снаружи. Вдруг и девушка воды с ними? Я завертела головой в поисках шатающихся или странно ведущих себя людей, но их не было: похоже, от пережитого нами урагана протрезвели даже пьяные. Звук дождя снова перешел в нежный шорох капель, люди громко обсуждали, как быть, и в эту минуту кто-то больно схватил меня за плечо. Я заорала, но оказалось, что это всего лишь Гиль.

– Где Ми Рэ? – не своим голосом спросил он.

– Она разве не с тобой?

Гиль замотал головой, как испуганный ребенок:

– Когда вырубился свет, она кого-то заметила. Бросилась к нему. Я – за ней, но потерял в толпе, меня чуть с ног не сбили. Я хожу, ищу ее, я все обошел, но ее нет, я думал, она с вами!

Он весь дрожал, а меня, наоборот, охватила надежда. Ми Рэ заметила преступника и остановила его, она же блестящий коп! Тут я заметила, что Гиль остановившимся взглядом смотрит мне за спину, обернулась – и увидела Ми Рэ. Она шла к нам через зал, медленно переступая в воде, по-прежнему покрывавшей пол.

Блузка у нее была расстегнута до середины, и даже в скупом освещении, кое-как проникавшем через окна, был виден лифчик. Кружево облегало грудь так идеально, что пару секунд я провела в размышлениях, возможно ли подобрать лифчик, который будет так же роскошно смотреться на мне. А потом до меня дошло. Я в ужасе посмотрела в лицо Ми Рэ: взгляд отсутствующий, как у Пак Со Ён, когда она зашла в мой салон.

Чон Мин замер рядом со мной. Мы оба переживали в этом баре свой худший кошмар: он – взрыв в ресторане, а я – момент, когда девушка, которой я напророчила счастливую жизнь, полную любви, умерла на моих глазах. Я бросилась к Ми Рэ, сжала ее плечи и встряхнула.

– Ми Рэ, – жалобно взвыла я. – Держись. Держись. Я вызову скорую.

– Я уже вызываю! – крикнул Гиль.

– Кто это сделал? – бормотала я, вцепившись в ее плечи, будто это я, а не она могла упасть в любую секунду.

Щеки у нее были румяные, глаза блестели, волосы влажно липли к щекам. Никаких синяков, сияющее здоровьем лицо, но я знала, что сейчас будет, знала еще до того, как у Ми Рэ подогнулись ноги. Я не удержала ее, просто помогла упасть медленнее. Вода приняла ее, смягчила падение, и длинные черные волосы сразу заколыхались, как водоросли.

– Все хорошо, – сказала Ми Рэ, с трудом сфокусировав взгляд на мне.

Она тяжело дышала, ей было больно, и все равно она казалась почти счастливой.

– Что хорошо?! – перепуганно закричала я. – Ми Рэ! Кто это был?

Я цеплялась за нее, пытаясь согреть ей руки, и до последней секунды ловила ее пьяно сияющий взгляд. Волосы Ми Рэ медленно извивались в воде, как у водных дев ино, лицо, только что искаженное болью, стало спокойным. Я кричала и плакала, потому что неотвратимость судьбы предстала передо мной во всей красе. Если бы только Ми Рэ вчера согласилась проверить их совместимость с Гилем, я бы спросила у нее дату рождения, сразу поняла бы, какую стихию она воплощает, и ни за что не позволила ей сюда прийти. Я вообразила все так ярко, будто это произошло на самом деле: экран приложения, на котором появляются четыре синих значка.