В гостях у сказки, или Не царевна лягушка (СИ) - Веселова Янина "Янина"

— Как раз-таки ты, тихушник лукоморский. Почему не говоришь, что Хозяйка требует замужества?

— Я говорил, — змей был само смирение.

— Ну… да, но все-равно, я не согласна отдавать тебя этой рептилии. Понял?

— Да, — осторожно ответил Аспид.

— И если для того, чтобы Феогнида не тянула к тебе руки, нужна свадьба, то я согласна. Готова хоть завтра под венец.

— Марьюшка, — смутился Подколодный, заставляя сердце берегини испуганно замереть, — видишь ли со свадьбой могут быть некоторые проблемы.

— Какие? — несмотря ни на что Марья решила докопаться до истины. Нечего увиливать скользкому гадюку. Пусть прямо говорит.

— Ничего страшного, — отводя глаза в сторону, сказал он. — Небольшие затруднения.

— Не ври, — потребовала Маша. — Прямо говори. Не хочешь жениться, заставлять не буду, я себя не на помойке нашла, — понимая, что разговор зашел не туда, остановиться она тем не менее не могла.

— Я не могу на тебе жениться, Марьюшка, — посмотрел на нее змей. — Хочу, но не

могу.

— Ясно, — тяжело поднявшись на ноги, она оперлась на стол. Силы как-то враз кончились, на плечи навалилась усталость. — Тогда мне пора. Открой дорогу, пожалуйста.

— Я не могу жениться на тебе, Марьюшка… — сызнова затянул Аспид.

— Избавь меня от выслушивания всякой ахинеи о государственных интересах, — взмолилась она. — Не надо, правда. Я не заслужила такого. Я…

— Я не могу на тебе жениться, — гаркнул выведенный из себя Подколодный, — потому что мы уже женаты.

— Не смешно.

— Кто смеется? Говорю же, поженилась мы с тобой, душа моя.

— За дуру меня держишь?

— Нет, — заверил гадюк. — За особу, которая в силу своего иномирного происхождения не разбирается в тонкостях свадебных обрядов Тридесятого царства,

— заторопился он, видя состояние женщины. — Помнишь, мы давеча у реки прогуливались? Еще вокруг кустов ракитовых ходили? А потом там же?.. Помнишь?

Совершенно сбитая с толку Марья кивнула. Забудешь такое, как же.

— Ну вот, — облегченно заулыбался Аспид. — Это свадьба и была.

— Чего?! — чувствуя неодолимое желание немедленно сделаться вдовой, выдохнула она.

— Настоящая, законная свадьба, — заверил этот самоубийца. — Один из древнейших обрядов, кстати. Я просто не хотел говорить об этом раньше времени, чтобы не волновать тебя понапрасну.

— Спасибо, — сквозь зубы поблагодарила Марья. — Значит, мы муж и жена? — на всякий случай уточнила она.

— Да, милая. Ты рада?

— Я счастлива, дорогой, — соврала Марья и на негнущихся ногах пошла на кухню. За скалкой. День бракосочетания стоило отметить. Пусть и с задержкой.

Как следует разгуляться не удалось, но пару раз скалкой по хребтине законный супруг отхватил, а потом он извернулся, отнял у Маши оружие возмездия. Не обращая внимания на решительное сопротивление, перешел в контрнаступление и добился своего. Прямо на подступах к спальне. По результатам битвы ближе к утру стороны пришли к паритету и заключили перемирие.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Мамочки, — схватилась за голову Маша, разглядев при утреннем свете богоданного супруга.

— Что случилось? — подхватился тот.

— Я не хотела, — чуть не плакала Марья. — Ужас какой. Стыдобища.

— Да что такое? — не на шутку испуганный Аспид, как и положено всякому уважающему себя дракону, принялся ощупывать свое испуганное сокровище на предмет повреждений. — Говори, где болит?

— Вот, — Маша без затей ткнула ему в левый глаз.

— Ох, ммать! — дурниной взвыл тяжко раненый на любовных фронтах Подколодный.

— Прости, прости, я нечаянно, — кинулась с извинениями Маша. — Дай поцелую. Все сразу пройдет, — вгляделась в ярко-фиолетовый бланш и наново стушевалась. — А может, и нет, — закончила уже совсем неуверенно.

— Да что там такое? — не спеша разжать объятия, потребовал ответа Подколодный.

— Синяк… — прошелестело негромкое.

— Чего? — оторопел Аспид.

— Синяк, — убито повторила Марья. — Яркий такой. Фиолетовый. Я, честное слово, не знаю, как так получилось. Наверное, когда вырывалась… локтем… — ее голос совсем стих.

— Ага, — сказал гадюк и задумчиво почесал нос. — Надо бы глянуть.

Вместо ответа Маша грустно вздохнула и зажмурилась. От стыда. Только подумать, второе лицо в государстве наградила фонарем. И неважно, что муж. Так даже стыднее. Что теперь про нее все подумают? А Аспид, что скажет он? И, главное, во всем Тридесятом царстве нет даже самого завалящего тональника, чтобы замазать эту сомнительную красоту. Ужас.

— Н-да, — Аспид заглянул в зеркало. — Хорош. Налитой прям. Что ж ты мне ночью о нем не сказала, Марьюшка?

— Потому что не видала — фонарь твой света мало дает, — справедливо заметила она, все еще избегая смотреть на мужа.

Тот вопреки ожиданиям ругаться не стал, а спокойно опустился рядом, да еще и прижал к себе вкрай смущенную берегиню.

— Машунь, ну чего ты?

— Неловко мне, — уткнувшись в Подколодного, зашептала она. — И перед тобой, и вообще… Так нехорошо получилось.

— А, по-моему, все нормально, — мирно заметил он. — С соблюдением традиций.

— Ты про что? — Маша подняла лицо и требовательно поглядела на мужа.

— Ну смотри, — пустился в объяснения Аспид, — поженились мы по всем правилам: обряд древний у реки провели, пир закатили. Ну пусть не пир, но застолье с яствами богатыми, — ради справедливости поправился он. — Потом у нас веселье началось.

— Веселье? — недоверчиво прищурилась Маша.

— Оно самое, — Подколодный принял самый честный вид. Ну насколько это возможно было с фингалом. — Молодецкие забавы, — уверенно заявил он. — Короче, Машунь, свадьба это по большому счету застолье и драка. Так?

— Угу, — осторожно ответила она.

— Ну вот.

— Что?

— Все в порядке, — заключил он. — Можно сказать, по заветам предков.

— А с синяком, что делать будем? — не спешила успокаиваться Марья.

— Яга сведет, — отмахнулся Подколодный. — Посмеется, конечно, но пусть ее, не страшно.

— Я тебя люблю, — вырвалось у Маши.

— И я тебя, — признался он. — Просто жить без тебя не могу, — шепнул, опрокидывая жену на постель.

— С Горынычем и Настей надо что-то решать… — слабо трепыхнулась Маша.

— Но не сейчас же, — резонно возразил на это Подколодный.

К Яге молодожены явились вдвоем. Нет, Аспид на этом не настаивал. Он как раз отговаривал Машу от визита к нянюшке, но та воспротивилась.

— Я дел наделала, мне и ответ держать.

— Да какой там ответ? — вздохнул змей. — Обсмеют меня всей семьей и все.

— Тем более, — упрямо вскинула подбородок Марья. — Знаю я, как ты насмешки тяжело переносишь.

— То от чужих, со своими-то по-другому.

— Все-равно пойду, заодно завтраком Любашу покормлю.

— Ну если только, — сдался Подколодный, видя, что крыть нечем. — Иди обниму, защитница, станем портал открывать.

Пара ударов сердца, и молодые оказались в царском тереме, аккурат в вотчине Яги. Маша с любопытством осмотрелась, ей еще ни разу не доводилось бывать в этой… лаборатории, пожалуй. Высокие облицованные глазурованной плиткой столы, над ними полки, уставленные всякой всячиной, перегонные кубы, смахивающие на самогонные аппараты, печь и как апофеоз — чучело рогатого хомяка с крыльями.

Здоровенная, с хорошего кобеля зверюга восседала на жердочке в углу, бдительно кося стеклянным глазом на пришедших. Марье даже показалось, что непонятное нафталиновое нечто сейчас бросится на них. Вон как напружинился и зажег глаза.

ПродаМан

картинка

— Мурзик, фу! — громыхнул голос Яги, гася бушующее пламя колдовских очей. — Свои! Напугал деток, охламон.

— Доброе утро, — пискнула Маша. — А кто это?

— Мурзик-то? Анчутка сторожевой, — охотно объяснила ей Ягишна. — А вы чего ко мне с утра? Случилось чего, али соскучились?

— Все нормально, — легкомысленно ответил Аспид, старательно поворачиваясь к нянюшке неповрежденной стороной фасада.